Клоунада фиктивного брака - Сдобные Булочки

— Серьёзно? Всех избила ваша невестка? — участковый сидел, заполнял протокол, по очереди всех подзывая на допрос. Сейчас он пытал Евдокима. Остальные сидели рядом, за решёткой.

— Понимаете у неё нервы, гормоны, скоро свадьба…

— И поэтому она избила группу здоровенных мужчин? — явный скептицизм и усмешка сквозили в голосе молодого полицейского.

Денис вцепился лапками в прутья клетки, надрывая криком голосовые связки:

— А какого собственно хрена нас задержали?! Мы пострадавшие! Да вы знаете вообще кого задержали?! Да мы вас без скидки хлором помоем! Мы монополисты! В нашем распоряжении все химические заводы континента!

В углу, скорчившись, поджав ноги к животу, на лавке сидела Фёкла. Она устало наклонила голову к серой стене, вздохнула и прикрыла глаза говоря:

— Раньше выёживаться надо было. Чего это ты язык в анус засунул, когда на нас те фриганы набычились?

Участковый долго ещё всех по очереди мурыжил. Бумажку за столом переговоров держали дольше всех. У девушки почти не осталось ни раздражения, ни агрессии, довлели вялость, желание покушать и уснуть.

Денис буйствовал в клетке. Его гомон так надоел правоохранителям, что они отсадили его и друзей в другой изолятор, дабы не слышать шума. Проделав задуманное, работники ушли на перекур. Живот Фёклы проурчал им вслед.

В изоляторе вместе с Фёклой сидели поколоченные ею ребята и Евдоким. Внезапная грусть и чувство одиночества заставили девушку подползти к гендиректору вплотную и заговорить с ним.

— Поговорим? — Фёкла положила голову Евдокиму на плечо. Неизъяснимые причины двигали ею быстрее, чем она успевала рационально всё обдумать.

— Я тебя слушаю. — Их приглушённые голоса растворялись в душной камере.

— Почему вы с Денисом против настоящего брака? Неужели вам не хочется оставить своё наследство родной крови?

— В пару слов это не объяснить.

— Тогда расскажи в тысяче слов. Времени у нас как я поняла навалом. Ваш подручный не скоро ведь документы привезёт?

— Не скоро.

— Тогда рассказывай. Или я лезу в личное? — трудяжка приподняла голову, заглядывая в безмятежные, тусклые глаза гендиректора.

— Мы… всегда были одни. Родители сутками пропадали на работе, считай, что почти их и не видели. А когда видели, то… ты сама наблюдала. Образцом для подражания их не назовёшь. Поначалу мы с братом думали, что все их забавы есть правильно, и только когда подросли, уехали из дома, стало понятно, как заблуждались. В здоровом мире не принято быть такими… как они. Мы с Денисом не далеко от родителей ушли. Тараканы наши кого угодно с ума сведут. Суди сама: какой пример мы и наши родители сможем подать детям? — Евдоким сам задал вопрос и сам же на него ответил: — Никакой. Вырастят такие же неформаты.

Во-вторых, детям нужны внимание и забота, чего ни я ни Денис дать не сможем. Мы постоянно на работе, только этот договор дал нам возможность отдохнуть, а так нормальный отпуск у нас был три года назад. Детям мы сможем дать лишь деньги и дурной пример преподать. Как это называется: откупиться от детей? Или полностью предоставить воспитание наследников жёнам? Ха, хороши тогда мы будем.

В-третьих, мы надеемся, что наследников родят наши сёстры. Хотя бы одна из них должна стать нормальным человеком. Племянники станут отличными приемниками.

И последняя причина: мы поклялись не жениться, не заводить детей, не ломать хорошим людям жизнь. — Евдоким щупал взглядом пол, сцепил ладони, большие пальцы вертелись вокруг друг друга, выписывая вращение пропеллера.

— Хм. С чего вы так твёрдо уверены, что будете плохими родителями и мужьями? Не пробовали ведь даже. Может в этом мире найдутся такие женщины, которых не спугнёт ваш образ жизни и культура общения?

— Это дело уже решённое. Тем более я просто не хочу детей. Денис того же мнения.

— О. Так с этого и надо начинать, а то давишь тут на жалость, как вам не повезло родиться с золотой ложкой во рту.

— А ты?

— М?

— Детей хочешь?

— Безумно. До дрожи и мокрой по ночам подушки. Но из детдома одинокой женщине, то есть незамужней, детей не дают, пробовала уже. Сама родить, к сожалению, не в состоянии.

— А пробовала? — Фёкла повернула голову, собеседники встретились глазами. — Лечиться пробовала? В нормальной больнице, а не в районной поликлинике? Часто проблема вполне решаема за деньги. Последние у тебя будут в достаточном количестве, чтобы пройти качественное лечение.

— Думаешь, это возможно? — в голубых глазах мелькнул огонёк надежды.

— Более чем ты предполагала ранее.

— Я… спасибо. — Бумажка опять положила голову к Евдокиму на плечо.

— За что? — гендиректор всё так же безмятежно смотрел в противоположную стену.

— За возможность подзаработать. Эти деньги… и правда изменят мою жизнь к лучшему. А если… — девушка подавила ком непрошенных слёз в горле, — если я и в правду смогу… вылечиться и родить… буду счастлива. По-настоящему счастлива. — Трудяжку немного затрясло, пара слезинок против воли хозяйки выкатились, смачивая пыльные щёки.

— Т-тш-ш… — Евдоким обнял менеджера одной рукой, большой ладонью прислоняя её лицо к своей груди, мягко поглаживая по спутанным волосам парика.

Фёкла не ожидала такой эмоциональной поддержки от гендиректора, что даже притихла, успокоившись; слёзы, грозящие пролиться дождём, мгновенно высохли и оставили в покое глаза. Бумажка не удержалась и положила руку на грудь черноглазому. Биение сердца мужчины набатом отзывалось в её ладони. Жар чужого тела проникал сквозь тонкую рубашку, согревая замёрзшие от стресса и прохладной камеры пальцы. И всё идеально в этом моменте, и даже немного романтично, как позволила себе подумать героиня, если бы не дальнейшие слова Евдокима:

— Пожалуйста не влюбляйся.

— Что? — она нехотя отодвинулась от широкой груди, поднимая взгляд к бесстрастным глазам брюнета.

— Не влюбляйся в Дениса.

— Разумеется. — Девушка окончательно отстранилась, принимая более сдержанную позу. — Я о таком и не помышляла ни разу. Ты чего это? — Фёкла широко улыбнулась, как будто начальник рассказал какую-то забавную шутку, но на самом деле, под рёбрами что-то противно защемило.

— Не пойми превратно. Просто наша совместная история скоро закончится и какие-либо чувства затруднят расставание.

— Стоп! А вот сейчас мне конкретно неприятно! — Бумажка подскочила со скамьи, встала напротив, вытянула руку вперёд и стала качать указательным пальцем, как если бы отчитывала первоклассника: — Ты понимаешь, что сейчас сделал? — Евдоким приподнял брови и плечи. — Ты обвинил меня в непрофессионализме! Хоть я и не настоящая актриса, но я специалист своего дела и… и… ответственная, порядочная, адекватная, прошу это заметить, адекватная сотрудница! У меня с вами чисто деловые отношения! И ни о каких чувствах и речи быть не может! — менеджер хотела продолжить свою гневную тираду, но директор, сидя на скамье, обхватил девушку руками