Боярышня Дуняша - Юлия Викторовна Меллер

и вместе со своими людьми послал к Аграфене.

И вот тут рассказчица сделала непонимающее лицо и, как бы сама себе не веря, продолжила

говорить:

— Наташка ни слова не говоря, сунула в лицо честной вдове поясок, а та… отпрянула и

бежать. Не знаю, что и думать, — покачала головой сплетница. — Но Борис Лукич велел всех в

свой приказ отвести.

— Господи, свят, свят, свят. Страсти какие! — Милослава повернулась к иконе и несколько

раз перекрестилась. — Неужели всех?

— Всех! Наташку, её видоков, Аграфену.

— А ворожею? — блестя глазами, спросила возбужденная новостями боярыня.

— Ворожею к тому времени раздуло, и она кончилась.

Гостья всхлипнула и воя, заголосила:

— Чуть не сгубили нашу белую лебедь! Бог злодейскую руку отвёл! — сплетница, вторя

хозяйке дома повернулась к иконе и истово закрестилась. Милослава стояла рядом и шептала

благодарственную молитву за спасение молодой княгини.

— Так кто же задумал учинить зло Марии Борисовны? — прижав холодные пальцы к

разгоряченным щекам, спросила Милослава, но прямого ответа не получила.

Дуня тихо прикрыла дверь и кусая губы, пыталась сообразить, как развернутся события.

Сплетницы разбежались по городу формировать общественное мнение, но, похоже, что

чётких указаний они ещё не получили. А может Дуня напрасно приписывает им иные мотивы

помимо заработка на свежих новостях?

Хм, нельзя быть такой наивной! Даже у деда есть специальные людишки, нашёптывающие в

нужном ключе слухи.

Кто же проплатит сплетниц? Вряд ли молодая княгиня станет этим заниматься. Она

неопытна в этом и ей даже некому поручить задачу подобного рода.

Быть может, кто-то из думных бояр перехватит инициативу? Старая княгиня многим

оттоптала ноги и бояре не забыли ей, как она расправилась с некоторыми родами руками сына.

Но Ивану Васильевичу не понравится, что его ближние влезли в дела семьи и он может жестко

отреагировать.

И получается, что извещать и формировать общественное мнение станет Мария Ярославна.

Эта змея обязательно вывернется, да ещё обернет всё в свою пользу!

Дуня едва удержалась от того, чтобы не заскулить от страха.

ГЛАВА 11.

Еремей с утра отправился к своему покровителю боярину Кошкину. Дело было серьёзным.

Благодаря действиям Полуэктовой все поняли, что старая княгиня хотела извести невестку, но

никто не желал судить мать князя.

К Ивану Васильевичу послали гонца, но пока он доберется до Коломны, пока князь вернётся

в Москву — не меньше недели пройдёт. А то и больше, потому что вчера солнышко растопило

укатанные за зиму дороги, а ночью подморозило и грязная мешанина застыла острыми

льдинками. Сегодня вновь всё повторится и с каждым днём дорога будет только хуже.

Еремей Профыч переговорил с Яковом Захарьичем, и оба пришли к тому, что обеих княгинь

нельзя выпускать из Кремля до приезда князя. С тем поехали в думу, чтобы утвердить это и

объявить.

Дуняша смотрела на праздничную суету и вздыхала. Якимка что-то царапал на бересте и

откладывал её в сторону, придавливая камнем. У него уже целая стопка образовалась. Любаша

подбежала к нему, повела куда-то, но вскоре они вернулись. На Якиме была надета свежая

рубашка.

— Дуняша, ты почему не готова? — подлетела возбуждённая Маша. — Сейчас в церковь

поедем! — и схватив сестру за руку,повела её переодеваться.

А дальше радостный гомон, улыбки, христосование…

Так получилось, что при выходе из церкви людской поток потащил Дуню вперёд. Она не

стала сопротивляться, решив подождать родных на улице и, выбравшись из радостно

гомонящей толпы, встала в сторонке. Но, кажется, родные про неё забыли.

Стоять было холодно, и Дуня начала прохаживаться. Родные всё не появлялись, и боярышня

решила двигаться активнее. Она быстрым шагом прошла в сторону Кремля, а потом подумала, что если пройти ещё немного, то можно посмотреть, что делается во дворе или спросить кого-нибудь о новостях.

Ноги сами понесли к воротам. Её пропустили внутрь без вопросов, лишь осуждающе

покачали головами, что она без сопровождения и пешком. Но это же мелкая Доронина, и от неё

можно ожидать всего.

Дуня покружила вокруг жилого дворца, надеясь встретить приятелей Иван Иваныча и узнать

у них что-нибудь, но,конечно же, никого не было. Пасха!

И тут её осенило: раз все в церкви, то она может войти внутрь и поболтать с теми, кто

остался. Надо только подарочки приготовить. Дуняша оторвала от душегрейки валяное

украшение в виде веточки снежника и поспешила внутрь. Ей улыбнулась удача. Боярышня

встретила дворовую девушку Марии Борисовны и поспешила к ней.

— Христос Воскрес! — первой произнесла Дуняша.

Девушка быстро ответила ей, смущённая вниманием внучки думного дьяка.

Боярышня преподнесла подарочек, выслушала восхищенный лепет с заверениями

благодарности и озабоченно спросила, как дела у Марии Борисовны.

— Неважно, Евдокия Вячеславовна, — вздохнула девушка. — Как узнала наша княгинюшка, какую подлость затеяла… — дворовая осеклась и боязливо оглянулась.

Дуня быстро кивнула, соглашаясь с тем, что нельзя называть вслух имя убийцы и обе они

перекрестились.

— Так вот, слегла наша лебедушка, — зашептала девушка. — Всё плакала и плакала.

— Заболела? — встревоженно уточнила Дуня.

— Нет, — отрицательно замотала головой собеседница, — но не встаёт. Слаба. Кручина*

одолела.

Тяжелая дверь открылась, и Дуня с девушкой сделали пару шагов вглубь помещения, чтобы

их не увидели, а они могли смотреть. Вошёл боярин Бокеев Василий Семёнович. Несколько лет

назад он прибыл в Москву вместе с Марией Борисовной из Твери, да и остался здесь. Большого

веса при князе у него не было, но всё же не из последних.

— Одна надежда на Василия Семеныча, — вдруг прошептала в ухо Дуне девушка. — Он

жизни не пожалеет за нашу лебедушку… любит!

Рот у Дуни приоткрылся, и она с большим интересом посмотрела на статного боярина. Не

высокий, но и не мелкий, как многие тут. Лицом пригож и даже очень. Но больше всего

подкупает открытый и уверенный взгляд. Не заматерел ещё тверской боярин, но уже близко.

Опыт чувствуется во всём.

К нему подбежал какой-то слуга, что-то шепнул на ухо — и боярин быстрыми шагами

направился к лестнице.

Дуня с девушкой отвернулись, сделали вид, что заняты, а когда боярин удалился, выбрались

из тени и жадно прислушались. Боярин поднялся и остался кого-то ждать. Его шаги было

хорошо слышно.

Ага! Дуня на цыпочках поднялась на несколько ступенек, чтобы ничего не пропустить, надеясь услышать и распознать того кого ждет боярин… и тут обе створки входной двери

распахнулись и в зал с улицы вплыла Мария