Мандаринка на Новый год - Дарья Александровна Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не наговаривай на моего мужа, Глеб, – немного нервно усмехается Вера Владимировна. – Такое было с ним всего один раз. И у него был повод!
– Ну, может, и был, – невозмутимо соглашается Глеб Николаевич. – Если бы у меня три девки зараз родились – я бы, наверное, кинулся верёвку и мыло искать. Что же вы, дети, как сговорились, а? – Это обратился к сидящим на разных концах дивана Нику и Любе. – Одна в обмороки падает, другой супермена изображает: летает по воздуху и автобусные остановки крушит.
– Ужас! – выдыхает Вера Владимировна. – Вот Стас периодически начинает жаловаться, что я ему сына так и не родила. Расскажу ему, что мальчишки вытворяют! Ох, Коля, Коля… Что ж ты делаешь-то? Зачем так гонять? А мать там теперь с ума сходит.
– Вот тут я категорически не согласен! – Глеб Николаевич возвращается в кресло за столом. – Любовь Станиславовна, до конца всё выпей, я контролирую! Это терапевтическая доза. Так это я к чему? У меня уже служивые были, картину прояснили. Колька не виноват.
– Да! – наконец-то подаёт голос Ник. – Я на зелёный ехал!
– Истину отрок глаголет. Урод какой-то на красный летел, пьяный там или просто дурак – пока неясно. Но поддел Кольку под заднее колесо.
– Я заметил его, да тормозить смысла не было. Наоборот, газу выжал, думал проскочу перед ним, успею. Не успел.
– Не успел, – соглашается Глеб Николаевич. – Со слов очевидцев, летел метров пять, обрушил скамейку и часть остановки автобусной. Вообще, удачно влетел.
Вера Владимировна потрясённо качает головой.
– Нет, ну а что? Скамейка удар смягчила, люди ему не подвернулись. Так что Колька молодец.
– Молодец?
– Конечно, молодец, – невозмутимо кивает Глеб Николаевич. – Среагировал, действовал правильно. Опять же, шлем на нём был – башка целая, лёгкий сотряс не в счёт. Куртка специальная у него, что тоже немаловажно: кожа толстая, усиления, вставки защитные – всё это сыграло свою роль, руки и ребра целы.
– А нога?
– А что нога? Перелом закрытый и с небольшим смещением. Рентген, репозиция – всё честь по чести сделали. До свадьбы заживёт.
Мать Любы вытащила из сумочки телефон.
– Надо Юле позвонить.
– Так это Юлия Юрьевна всех переполошила? Вот же… Скажи мне, Вера Владимировна, как может женщина не доверять мужу, с которым прожила больше двадцати лет?
– Она тебе доверяет!
– Да? А ведь я ей сказал, что всё с Колькой в порядке. Нет же! Устроила панику, подняла людей на уши. Ох, я ей устрою!
– Пожалуй, я в коридор выйду для разговора, – засмеялась Вера Владимировна.
– Выходи, – кивает Глеб, – но женщине моей передай, что ее, как приедет, ждёт серьёзный разговор!
Вера Владимировна прикрывает за собой дверь кабинета.
– Ну что, красавица, полегчало тебе? – Глеб Николаевич переключает внимание на Любу. – Налить еще?
– Нет, спасибо, не надо. И так всё… в порядке, – смущённо отвечает Люба.
Она смотрит на Ника. Ник улыбается ей – растерянно и как-то немного виновато.
Вера Владимировна возвращается быстро.
– Ну, всё, женщину твою успокоила, Глеб Николаевич, слова твои передала. Только Юля, по-моему, не впечатлилась. Сказала, что сейчас коньяку купит и…
– Коньяк – это правильно. Она, поди, и домой намылилась досрочно?
– Точно. Жди завтра.
– Отлично! – Глеб Николаевич с хрустом переплетает пальцы. – Вот приедет завтра – и всыплю ей по первое число… ремня… сначала.
– Да поздно уже… ремня, – усмехается Вера Владимировна.
– Ничего подобного! Это дело никогда не поздно!
– Ладно, грозный глава семьи, поедем мы. Раз всё в порядке.
– Давайте. А то у меня еще дел куча, и так на этого супермена полдня убил. Только, Верунчик, не в службу, а в дружбу – отбуксируй моего охламона домой, будь ласкова? У меня дежурство, Юля, сама понимаешь, далеко, Варвара на дачу к друзьям с ночёвой умотала – шашлыки и прочее. Да и не буду ее уже дёргать, ничего же страшного не случилось, пусть отдыхает. Отвезёшь?
– Конечно, отвезу.
– Давай, вали домой, герой ютуба.
– Чего?
– Да мне уже сообщили, что видео с твоим полётом, снятое на чей-то видеорегистратор, бьёт рекорды по просмотрам. Ладно, еще налюбуешься, как ты летал красиво. Держи вот, – Глеб Николаевич достаёт из шкафа костыли. – Под твой рост вроде бы подойдёт. Обезболивающее дома есть, наркоз начнёт отходить – что делать, знаешь.
– Знаю.
– Ну, тогда хромай отсюда и не мешай мне работать.
* * *
Чтобы выйти из машины, Нику потребовалась помощь. Видно, что от собственной беспомощности ему страшно неловко, но пришлось принять протянутую руку. Даже две, учитывая соотношение масс – его и двух хрупких женщин.
– Мам, я Коле помогу до квартиры добраться.
– Конечно. Люба… тебя ждать?
– Нет, мам, не жди.
Вера Владимировна неуверенно кивает, но не говорит ничего. Садится в машину и уезжает.
– Ну, пойдём? Давай ключи, буду двери открывать.
* * *
Смотреть, как он передвигается на костылях, больно. Но… это временно! Всё будет в порядке. Это всего лишь не самый сложный перелом. Заживёт, срастётся. Месяц, два – и он будет в порядке. Даже не верится, что после всех ее страхов всё обошлось так – малой кровью.
В квартире она, шикнув на него, заставила сесть на пуфик и помогла снять кроссовку с ноги.
– Люба, да я бы сам…
– Не спорь со мной!
– Хорошо.
Потом они переместились в гостиную, Ник тяжело опустился на стул.
– Наконец-то…
Да, наконец-то… Наконец-то можно подойти, обхватить за плечи, прижаться грудью к затылку и замереть. Ничего страшного не случилось. Он тут, он рядом, живой, тёплый. Гипс – пустяки. Главное, что жив-здоров. Люба не выдержала, всхлипнула, наклонилась и уткнулась губами в рыжую макушку.
– Любава, ну, ты что?.. Всё в порядке… – Ник погладил ее руку. – Чего переполошилась? Всё хорошо. Я живучий. Я же Звероящер.
Люба выпрямилась.
– Ну, малыш… – Он еще погладил ее по руке, запрокинул голову, глядя на нее снизу вверх. – Не переживай так сильно. Ничего со мной не случилось, видишь? Чего ты так?..
– Чего я так!
– Ну да…
– Да я люблю тебя! Как я могу не переживать?
И они замерли оба. У него затекла шея, но он продолжал потрясённо смотреть на нее.
– Да… – кивнула она.
Она сказала это? Она сказала это! И это правда. Вот именно сейчас, сию секунду она поняла, что это правда.
– Да, я люблю тебя!
Терпеть боль в шее уже невмоготу, и он опускает голову. Она смотрит на рыжий затылок. Потом он снова запрокидывает голову.
– Ничего не хочешь мне сказать, Ник?
Он моргнул.
– Люба… мне… мне очень приятно это слышать… честно.
