Земное счастье - Гоар Маркосян-Каспер

Маран молча подошел к креслу у стены и сел без приглашения. Королева тоже не произнесла ни слова, только повернула голову и безмолвно следила за ним. Перед тем, как сесть, он постоял несколько секунд, видимо, оглядывая стену, потом уселся. В панорамную камеру попали все три оставшиеся стены, Дан окинул их внимательным взглядом — нет, никаких признаков потайной двери или дверей, лишь две обычные.

— Жарко у тебя, — сказал Маран.

— А ты разденься, — отозвалась Олиниа с легкой улыбкой.

Маран без единого слова поднялся, снял куртку и бросил ее на соседнее кресло, вроде бы небрежно, но пуговица с камерой оказалась в таком положении, что в поле ее обзора попадало все, в том числе, он сам. Затем он так же молча сел обратно. Королева некоторое время глядела на него, потом встала. Облик ее изменился, на обеде она была в платье, оставлявшем плечи и половину груди обнаженными, теперь она переоделась в наряд с высоким воротником, доходившим почти до подбородка, и не облегавший, как прежний, а свободно струившийся по телу.

— Смотри, — сказал Дан, — она прикрыла все свои прелести. Может, правда, собирается беседовать.

Патрик фыркнул.

— Она сняла платье со множеством застежек и закуталась в нечто, что держится на честном слове. Чтобы проще было скинуть.

Королева неторопливо прошествовала к неплотно прикрытой двери, притворила ее, потом проделала то же самое со второй. Хорошо, не заперлась, подумал Дан с иронией.

— Чтобы нашей беседе не мешали, — пояснила она с невинной улыбкой.

— Нет, — сказал Мит со вздохом, — боюсь, что ему не отвертеться.

— Думаешь, он собирается увильнуть? — спросил Дан.

— Если получится. Но вряд ли это у него выйдет.

Между тем молчание в опочивальне затягивалось, и Маран наконец прервал его.

— Ну и что понадобилось королеве Олинии от предводителя землян? — осведомился он холодно.

— Поговорить.

— О чем?

— О чем может говорить женщина, даже если она и королева? О любви.

— Уж не об Атисе ли ты собралась со мной беседовать? — спросил Маран иронично.

— Нет, — сказала она. — Не об Атисе.

— О ком же?

— О тебе. И о себе.

— Я не вижу между нами никакой связи, королева.

— Но она может возникнуть.

— Не думаю, — сказал Маран хладнокровно.

— Ну и наглец этот Маран, — выдохнул Патрик. — Будь я королевой, я бы немедленно приказал отрубить ему голову.

— Но ты не королева, — возразил Дан. — А королева, как видишь…

А королева молчала, то ли удивленная, то ли оскорбленная. Потом сказала:

— При дворе много болтают о моих любовниках.

— Болтают, — согласился Маран.

— Но я вовсе не развратная женщина.

— Возможно.

— Я просто ищу…

— Как и все женщины.

— … мужчину, который способен подарить мне немного счастья.

— И никто до сих пор не дал тебе того, что ты ищешь?

— Нет.

— И теперь твой выбор пал на меня?

— Да. Я чувствую, что ты можешь дать мне больше, чем все прочие.

Маран промолчал. Откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди, он смотрел на королеву изучающим взглядом до тех пор, пока она не смутилась и не сказала несколько нервно:

— Послушай! Давай договоримся. У тебя ведь тоже есть желание, которое ты хочешь удовлетворить. Тебя интересует наше хранилище. Останься у меня, и утром ты получишь разрешение, которое просишь.

Маран не ответил, и она добавила:

— Если ты мне не веришь, я могу дать его тебе письменно. Прямо сейчас.

— Если я останусь здесь, — сказал Маран спокойно и даже небрежно, словно просто констатируя факт, — никаких письменных разрешений не понадобится. Ты и так сделаешь все, что я захочу. Только я не останусь.

— Почему?

— Да потому что я собой не торгую. — Он резко встал.

Вскочила и королева, и, как бы случайно, ее одеяние распахнулось, обнажив грудь.

Маран пренебрежительно усмехнулся.

— Ты думаешь, я этого никогда не видел?

Он шагнул к соседнему креслу и протянул руку к своей куртке, но тут она торопливо произнесла совсем другим тоном:

— Что со мной? Я говорю не то и не так. Не уходи, прошу тебя! Не отвергай меня, я… я так тебя хочу! Погоди!

Она почему-то схватилась за жемчужное ожерелье, в несколько рядов охватывавшее ее шею, и расстегнула его.

Маран на мгновение судорожно зажмурился, уронил руку и медленно повернулся к ней.

— Все, — сказал Мит, смотревший в экран из-за спины Дана. — Влип. — Он безнадежно махнул рукой и вышел из комнаты.

Маран постоял минуту неподвижно, потом подошел к королеве. Она снова застегнула ожерелье, плотно запахнула свой капот и, вцепившись дрожащими пальцами в тонкую ткань, прижала ее мятым комом к груди. Маран взял ее за руки и развел их в стороны. И одеяние, ничем не поддерживаемое, сползло с нее, как скорлупа. Но когда он положил руки ей на плечи, она выскользнула и сказала:

— Погоди. Разденься. Я хочу посмотреть на тебя.

Маран молча расстегнул рубашку, снял ее, подошел к креслу, где лежала куртка с камерой, бросил рубашку в кресло и незаметно выключил камеру почти в тот самый миг, когда смущенный Дан потянулся к монитору, чтобы прекратить прием.

— Ладно, — сказал Патрик. — Я пошел спать.

Оставшись один, Дан потушил большинство светильников, не тронув только два канделябра в изголовьях кроватей и прилег на постель одетый. Он был убежден, что Маран до утра не задержится, а появится довольно скоро. Так и вышло, часа через полтора тот открыл дверь, переступил порог и остановился. Дан сразу сел.

— Ну как ты? — спросил он тихо.

— Отвратительно, — сказал Маран. — От-вра-ти-тель-но!

Он с размаху швырнул куртку, которую держал в руке, в кресло, потом сжал пальцы в кулак, Дану показалось, что сейчас он размахнется и изо всех сил ударит по двери или дверному косяку, но Маран сдержался, разжал пальцы, прошел к своей кровати и лег на нее лицом вниз. И сказал в подушку:

— Дан! Найди мне чего-нибудь выпить!

— Чего? — спросил Дан растерянно.

— Не воды!

Дан постучал в смежную дверь и крикнул:

— Патрик, у вас алкоголя нет?

— Нет, — ответил тот мгновенно, видно, тоже не спал, несмотря на все свои выступления, и добавил: — Эх, не сообразили. Сейчас я встану, пойду поищу.

— Где ты поищешь среди ночи? — буркнул Дан, и тут раздался стук в другую дверь.

Это был Мит.

— Вернулся? — спросил он, не дожидаясь ответа, отстранил Дана, прошел к Марану и тронул того за плечо.

— Держи! — и сунул ему небольшую плоскую фляжку.

Маран сел, отвинтил колпачок и стал пить из горлышка.

— Вино? — спросил Дан.

Мит помотал головой.

— «Лигра».

— Спирт? Да ты что? Он же отравится! Маран, хватит!

— Оставь его, — сказал Мит. — Пусть пьет.

И только когда Маран сам опустил фляжку, он забрал ее, встряхнул и решил:

— Теперь хватит. Ложись и спи.

Маран снова уткнулся лицом в подушку, и Дан спросил Мита:

— Может, разденем его?

— Не стоит. Ему не до этого. Да и хватит с него раздеваний на сегодня. Возьми фляжку, может, утром пригодится. Но пока спрячь.

И Мит ушел.

Дан еще некоторое время прислушивался, но Маран лежал без движения, и он в конце концов тоже расслабился и уснул.

Разбудил его сам Маран, он стоял у кровати Дана, на первый взгляд совершенно спокойный и даже трезвый. Впрочем, он действительно был трезв. Как ни странно.

— Дай фляжку, — сказал он.

— Не хватит тебе? — попробовал воспротивиться Дан.

— Дай фляжку.

Дан вытащил из-под подушки фляжку и подал ему.

Маран одним глотком допил остаток, перевернул посудину, сказал:

— Позови Мита, — и, расстегивая на ходу мятую рубашку, пошел в ванную.

— Горячей воды нет, — напомнил Дан. — Надо сказать, чтобы затопили.

— Обойдусь холодной.

Он закрыл за собой дверь, а Дан, вздохнув, встал, обнаружил, что так и заснул одетый, пригладил обеими руками волосы и пошел к Миту.

Вернувшись вместе с тем, он увидел в комнате невыспавшегося, с мешками под глазами Патрика и задумчивого Артура.

— А где Маран? — спросил Патрик.

— Моется, — ответил Дан лаконично.

Мит между тем открыл дверь и вошел в ванную. Через минуту он вернулся слегка озадаченный.

— Не знаю, что и делать, — сказал он. — Требует, чтобы я принес еще этой дряни. С одной стороны, он ведь прикончил уже целую фляжку. С другой… Боюсь, как бы он не устроил какую-нибудь драку. Он совершенно бешеный. Я его таким видел два раза в жизни и век не забуду.

— Когда это? — спросил Дан.

— Не при тебе. Первый раз был еще до твоего появления у нас. При Изии. Сидел в Крепости, не в Бакне, подальше, математик Кайвата, автор уже не помню каких уравнений. Мы пытались его вытащить. Четыре попытки, и все неудачные. И так бывало. Готовили пятую, но накануне он умер от сердечного приступа. И Маран… Он полез драться с Пестой… Начальником Внутренней Охраны, — пояснил он, обращаясь к Патрику с Артуром. — К счастью, Песта сказал в его адрес какую-то гадость, он обожает говорить гадости, правда, Марана он обычно не задевал, его вообще мало кто трогал, все знали, что он не потерпит. А в тот день на Песту что-то накатило и… Словом, Маран кинулся на него и дал такую оплеуху, что тот закачался. Слава богу, Песта крупный, могучий тип, вроде тебя, — он посмотрел на Артура, — и не стал звать на помощь или хвататься за оружие, а попробовал дать сдачи. И это все на совещании, на глазах двух десятков людей, сплошь высшие чины Охраны… В общем, растаскивали их всей компанией. А второй раз… Тогда он уже был Главой Лиги. До того, как вы с Поэтом вернулись. Это, когда он узнал про Лея…