Измперение инкогнито - Эдуард Пак

Безумная толпа с пустыми широко открытыми, ни чего не понимающими глазами, сметала все на своем пути.

Леха кое как влез дрожащими ногами в калоши, стоящие у двери бабы Мани и попытался взять себя в руки. Взвалив на плечо норовящую то и дело съехать на пол соседку, он потащил ее на улицу.

К оглушающему шуму ищущих спасение людей добавился какой-то низкий душераздирающий вой. Со старушкой на плече Леха наконец-то вывалился во двор. Ночной холодок заставил его вспомнить, что он без одежды. Баба Маня, с широко открытыми глазами, словно рыба хватая ртом воздух, привалилась спиной к узловатому стволу дерева.

— Баб Мань, подожди, все будет хорошо — успокаивал ее Леха — посиди-ка здесь, я посмотрю, что там творится.

Поеживаясь от холода, он кое как, впопыхах напялил штаны. Безумные вопли раздавались со всех сторон. Какие-то огромные аморфные тени сновали в темноте переулков — разобрать что-то конкретное, из за отсутствия света, было невозможно.

Раздался звон разбившегося стекла. Из окна третьего этажа, где жил пожилой фронтовик, на асфальт полетела бутылка с горящим фитилем.

— Получай, контра!!! — послышался сердитый, дребезжащий старческий голос.

Бутылка разбилась и расплескала далеко вокруг себя лужу пламени. В свете огня Леха оторопело наблюдал, как двое конников гоняют по двору желеобразного монстра величиной с бегемота.

Всадники в странных одеждах ушедших эпох крепко держатся в седлах, крупные кони под ними хрипят от возбуждения, разбрасывают клочья пены из под мундштуков и лихорадочно мечутся по тесному дворику.

Само по себе это зрелище — если не тривиальное, то хотя бы теоретически возможное.

Сказать то же самое о монстре — не поворачивается язык.

Как же описать то существо, которое они явно хотят прибить? Природа видимо отдыхала, спала или вовсе отвернулась на минутку, когда народилось вот это… Народилось само по себе, вопреки всем законам и здравому смыслу. Естественности в нем — как в десятитонном капустном слизне, слизне весьма шустром и шумном…

Все, что видно — мелькающие в темноте, части крупной туши, бесконечное количество ног-ласт, которыми он перебирает с головокружительной частотой, да безумные глаза, которые светятся гнилыми болотными огоньками.

И если буденовца, размахивающего направо и налево шашкой и чекиста в кожанке, палящего из огромного маузера в монстра, еще в какой-то мере, с большой натяжкой, можно было принять за сумасшедших, обрядившихся в маскарадные костюмы (даже принимая во внимание, что их собственные тела и тела их коней были наполовину прозрачными), то монстр ни как уж не походил на бутафорию.

В конце концов, им помог небольшой отряд бородатых опричников в красных кафтанах до земли (тоже прозрачных), которые появились из маленького проулка — они тыкали пиками это огрызающееся на них огромными клыками свинорылое чудовище, пока оно не издохло и не растеклось грязной черной лужей.

Вернувшись за бабой Маней, Леха с облегчением увидел, как старушку уводит ее сын — Вадим из дома напротив.

— Вот и хорошо — вздохнул с облегчением Леха — а то мне пора.

Взяв приличный темп, шаркая калошами, он рванул по направлению к Ленкиному дому.

Часть 2

Глава 1

— Суета, суета — глядя в окно, добродушно и задумчиво бормочет себе под нос маленький, начинающий лысеть, полный человечек. Его гладко выбритое лицо впервые за пять месяцев расслабилось, сладки меж бровей потеряли свою застывшую глубину.

Мужчина одет в черную пару. Элегантный стиль и тонкий вкус в одежде безупречны — сразу видно, что лучшие портные потрудились над его костюмом, который сидит на нем словно влитой. Изящная серебряная вышивка красивым узором украшает его рукава и полы сюртука.

Костюм скрадывает все недостатки фигуры и выгодно подчеркивает все ее достоинства. Светло-коричневая рубашка, в лучах солнца, мягко отливает золотом, она накрахмалена, свежа и приятно холодит кожу. Эффектно дополняет облик элегантный пышный галстук.

Стоит раннее весеннее утро. Холода наконец-то закончились, природа оживает прямо на глазах и деревья радуют своей пышной, свежей зеленью.

Прохладное, душистое дуновение едва колышет тяжелые золотые портьеры. Сейчас они отодвинуты в сторону, давая возможность ветерку игриво приподнимать небесно голубые занавеси, висящие за ними. Ветерку это явно нравится, ведь полупрозрачная материя легка словно паутинка, с ней приятно играть, к тому же можно заглянуть за стрельчатые окна и ворохнуть бумаги на столе.

Легкий свежий ветерок прошелся по листам, приподнял надушенный лист тончайшего эльфийского пергамента, чуть колыхнул стопку конвертов из темной и жесткой бумаги (больше похожей на грубый картон), тронул кусок бересты с корявыми загогулинами и отправился дальше по своим загадочным делам.

Юлиус — ректор академии волшебства с удовольствием вдыхал свежий воздух, наполненный сладким ароматом цветущих акаций.

Внизу, тремя этажами ниже на главной площади академии, не смотря на раннее утро уже давно суетился народ. Каникулы! Как же рады были все этим дням, целых два месяца, которые можно посвятить своим любимым делам, навестить родственников, как следует отдохнуть от занятий.

От чего то, в этом году, о начале каникул было объявлено намного раньше обычного, что несказанно обрадовало всех без исключения студентов, хотя и доставило определенные неудобства.

Вот уже три дня на этой площади толпились телеги — предприимчивые крестьяне отвозили студентов в ближайшую деревню, до которой пешим ходом целая неделя пути. Старшекурсники помогали младшим, левитируя самые тяжелые чемоданы и баулы.

В былые времена, что-то около пятидесяти лет назад, Высшая Академия чудесных наук находилась недалеко от крепостных стен столичного города Бельзин, однако жалобы темных и необразованных горожан (в одном или двух случаях обоснованные, но весьма и весьма преувеличенные) на то, что якобы полчища разных чудовищ терроризирует жителей города, вынудило руководство перенести академию в самую непролазную чащу заколдованного леса, выкупив часть оного у эльфов за довольно большие деньги и возможность обучаться представителям их народа бесплатно.

Уже тогда академией руководил господин Юлиус и он лично принимал решение о переносе академического городка.

Вообще-то академия не отказывала в обучении ни одному носителю дара, главным критерием отбора было наличие магической искры, однако у эльфов была своя, довольно сильная, магическая школа хотя и несколько однобокая — в сторону животной и растительной магии. Поэтому учеников среди лесного народа, желающих обучаться в человеческой академии было не так уж и много — едва ли один процент от общего количества, и на всеобщем совете было принято решение принять их условие.

Юлиус до мельчайших подробностей, словно не прошло и трех дней, помнил, каких трудов стоило перенести весь комплекс зданий на пятьдесят километров к югу от бывшего расположения академии. Пришлось задействовать все свои связи и слать сообщения выпускникам прошлых лет с просьбой о помощи.

Академия за срок своего существования выпустила из своих стен немалое количество величайших магов, поэтому на призыв о помощи откликнулись многие, их было даже с избытком. Юлиус до сих пор вспоминал то величественное зрелище — Великолепное и внушительное главное здание академии, плывущее на высоте пятидесяти метров от земли прямо с огромной черной скалой на котором оно было возведено и здания поменьше — всего около тридцати — выстроились в небе клином, покидая родные пределы.

Нынешним студентам до окончании академии строжайше запрещалось применять магию, хотя так заманчиво было бы активировать прыжок — магию телепортации — и сэкономив целую неделю оказаться прямо сегодня в объятиях родителей. По слухам, под большим секретом два или три сорвиголовы все же решились на свой страх и риск нарушить запрет академии, но большая часть не отваживалась на этот рискованный шаг — за такой проступок могли и отчислить. Поэтому студенты, сбивались в группы по пять-шесть человек, скидывались и нанимали повозку, чтобы было веселее и не приходилось на своих плечах тащить весь свой скарб. В городке Дисклоп, куда направлялись все студенты, располагался пункт телепортации, откуда дипломированные маги отправляли всех желающих по домам.

Повозки, дилижансы и кареты, прибывают на главную площадь академии одна за другой. Цокот копыт по брусчатке, скрип несмазанных колес.

Пестря плащами всех цветов радуги и шарфами самой странной расцветки, радостно галдят студенты, волоча за собой свой неподъемный багаж. Преподаватели пытаются организовать весь этот бедлам, придать ему хотя бы видимость порядка — они снуют туда-сюда, вдоль и поперек по своим загадочным делам. Все это столпотворение создает атмосферу веселых хлопот, словно в преддверии новогодних праздников.