Охота на сопках Маньчжурии - Владислав Юрьевич Морозов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я постарался расписать всё как можно разборчивее и подробнее, для чего использовал практически печатные буквы (это была ещё и лишняя предосторожность с моей стороны, на случай если какие-нибудь спецы вдруг кинутся сличать почерки). Я не изложил решительно ничего сверх того, что содержалось в современной мне популярной военно-исторической литературе. У нас изрядной частью подобной, с позволения сказать, инфы владеет любой российский старшеклассник.
Возможно, что-то я всё-таки упустил (как-никак решение о создании подобного документа было принято совершенно спонтанно), но все основные моменты, связанные с дальнейшей обороной Порт-Артура, боями в Маньчжурии, Второй Тихоокеанской эскадрой и Цусимским сражением, я, как мне показалось, сумел изложить понятно и доходчиво. Получилась изрядная пачка листов, которые я, дабы с текстом не смог ознакомиться хитрый Петька (зачем мне лишние свидетели?), свернул вчетверо и сложил в конверт, который аккуратно заклеил и, как и пообещал лейтенанту, оставил на столе. «Письмо к предкам» получилось довольно пухлым. То, как аборигены смогут воспользоваться этой информацией, теперь зависело исключительно от них самих и конкретно от лейтенанта флота Зиновьева. Краткая рукописная инструкция для него была написана мной и положена в тот же конверт.
Покончив с эпистолярным трудом, я собрал манатки и свалил с гостеприимной квартиры примерно в 17:40 местного, выбрав момент, когда денщик Петька в очередной раз куда-то вышел. Автоматика показала, что за домом в этот момент никто вроде бы не наблюдал, и это радовало.
Радовало-то оно радовало, но при этом никто не говорил, что дальше будет легко, поскольку ИКНС с самого начала показал (благо дальности аппаратуре было не занимать), что в интересующем меня месте, в радиусе примерно от одного до полутора километров, оказалось рассредоточено несколько десятков человек.
Если верить данным автоматики, все эти «живые объекты» были некрупными азиатами. Судя по тому, что не менее двух третей этого «комитета по встрече нехорошего человека» разбилось на пары и тройки, люди из данной «этнической ОПГ» хорошо знали местность и явно заранее распределили промеж собой как наблюдательные, так и хватательно-вырубательные функции. Что ещё? Винтовок, а тем более пулемётов у них на этот раз не имелось, а значит, шансов нарваться на «униформистов» из каких-нибудь регулярных войск у меня было исчезающе мало. Как говорится, и на том спасибо.
Но при этом мою задачу нисколько не облегчал тот факт, что все они имели при себе холодное оружие, а ещё промеж них хватало публики, вооружённой револьверами или пистолетами. Последних было не так чтобы сильно много, но примерно каждый пятый или шестой из тех, кого я засёк, обязательно имел при себе что-нибудь огнестрельное. Что тут сказать – подготовилась эта гопота серьёзно, но вся загвоздка в том, что их диспозиция строилась в расчёте на ловлю или отстрел обычного человека. В конкретном случае нашего «клиента» это не очень-то проканает, хотя устроить пальбу с дымом и пылью они были вполне себе способны. А при одновременной стрельбе из многих стволов кто-нибудь из них может и попасть в цель – чисто случайно, просто по пресловутому закону подлости.
Вниз, к протекавшей в долине между невысоких гор или сопок (в тогдашнем Порт-Артуре вообще куда ни глянь – сплошные холмы) неширокой речке Лунхэ, вела пара, если можно так выразиться, «улиц» (с тем же успехом их можно было назвать широкими тропами или узкими дорогами), по сторонам которых тянулись редкие деревья и кустарники (промеж которых я неожиданно признал акацию), заборы (весьма ветхие и местами сходящие на нет) и строения, среди которых преобладали те самые фанзы (глинобитно-саманное китайское «народное творчество») и тонкостенные сараи, построенные из тех же материалов либо дерева.
Жилых дворов на пути моего следования, похоже, не было совсем. Если тут кто-то и жил, то явно до начала боевых действий (китайские пейзане всё-таки не дураки, и, если я всё верно запомнил, изрядная часть их населения слиняла отсюда задолго до того, как вокруг Порт-Артура по-настоящему запахло керосином). А для криминальных разборок с забиванием стрелок подобные малолюдные места подходят идеально. Проверено.
Эти покинутые халупы тянулись практически до самого речного берега, заросшего осокой и прочей высокой травой, где почти у самой воды, зеленоватой, теснилась группа больших то ли сараев, то ли каких-то аналогичных построек складского типа, чьи двускатные крыши грубо намекали на вычурно-восточный стиль.
Они-то меня в основном и интересовали. Вдали, справа и слева, просматривались жилые домишки и портовые сооружения Старого города, а на заднем плане маячили закрывавшие горизонт горы и покрытое мутной рябью зеркало водной глади Северного бассейна с неясными угловатыми силуэтами военных кораблей на ней.
Левее и ближе ко мне, километрах в трёх (это если по прямой), на вершине плоского холма я увидел явные огневые позиции какой-то развёрнутой в сторону суши неведомой артиллерийской батареи. Хотя почему «неведомой»? На посвящённых обороне Порт-Артура исторических картах из моего времени примерно на этом месте как раз была нарисована красная скобка с условным изображением пушки, хотя и без указания номера батареи и прочих подробностей (то есть, будем считать, батарея всё-таки «ведомая», но «не конкретная») – видимо, это оно самое и было.
С помощью своих богатых «внутренних возможностей» я присмотрелся к батарее. Там можно было различить несколько явно сухопутных пушек без щитов, приличного калибра и весьма старомодного вида – длинные, похожие на перевёрнутую подзорную трубу толстые стволы, массивные клёпаные лафеты, высокие спицованные колёса. По-моему, это были шестидюймовки образца 1877 года (тогда их ещё именовали 190-пудовыми), весьма ходовые в тогдашней русской армии орудия.
Укрепления позиции выглядели ещё более винтажно – я даже разглядел там что-то вроде неких вкопанных в землю здоровенных плетёных корзин. Прямо-таки стиль Крымской войны с ещё не открытой здесь (это произойдёт только в следующем, 1905 году) севастопольской панорамы Франца Алексеевича Рубо. Видимо, фортификация и всё, что с ней связано, – вещь донельзя консервативная…
И судя по всему, реального огня по неприятелю эти пушкари особо не вели,
