Курсистки - Марина Болдова

Борин босиком прошлепал на кухню, тапки он обычно забывал около гардероба, одевая утром брюки, и увидел записку, написанную неровным почерком Даши. Порадовавшись за жену и дочку (опять уехали в Лесинки, свежим воздухом дышат!) и, пожалев себя, он полез в холодильник. Голод ему не грозил: заботливая Даша сварила ему кастрюлю щей и нажарила котлет.

Из головы не выходило дело о похищении Антона Гурского. Он не произносил этого вслух, он даже пытался об этом не думать, но мальчика могло уже не быть в живых. Он с самого начала надеялся, что за малыша запросят деньги. А денег у Гурских никто не просил. И еще пугала Борина уверенность Софьи в виновности ее бывшей подруги. Но, еще больше пугало то, что она винила во всем себя.

Борин поужинал и, помыв посуду (как – то инородно смотрелась грязная посуда в чистенькой Дашиной кухне), достал из папки принесенные домой документы.

По – прежнему, версий было три. Первая, все – таки, выкуп. На это мог решиться только человек, плохо знавший финансовое состояние Гурских. Гурский не был единственным владельцем фирмы. Гурский не мог решить ни одного финансового вопроса без партнеров, одним из которых был его родной отец, проживающий в США. Требовать большие суммы с Гурского смысла не было: из дела он деньги не вынет. Сам же Гурский крупной наличностью не располагал. Быстрого дохода от такой операции преступник не получит. Да и опять же, кто бы хоть позвонил!

Борин все время ловил себя на мысли, что согласен с Софьей Гурской: ей мстят. Не финансовые это дела мужа, нет зацепок в его бизнесе. Средней руки фирма, на компьютерном рынке не последняя, но и погоды не делает. Капитал иностранный присутствует, четко контролируемый с той стороны. Какие уж тут махинации? Бухгалтерия прозрачная, ну, с зарплатой слегка кривят, так, кто сейчас не левачит? Нет, пусто с этой стороны.

А вот прошлое Софьи могло дать толчок не одному преступлению. Собственно, одно уже чуть не произошло: не очень умно, но попыталась же шантажировать ее Маргарита Ляшенко!

Софья Гурская говорила, что искала Анну. Но, она ничего не говорила о том, что та обрела отца. Не знала? Борин сейчас, по пути домой, зашел в бывший двор Анны. Собственно, это был двор, в котором жила раньше и Соня Риттер. Да и сейчас Гурские обитали рядом, через арку. Что же, Софья не разговаривала с соседями Ларцевых?

Мало что узнал Борин о мужчине. Только то, что тот работал врачом в кардиоцентре. Ни фамилии, ни имени. Возможно, Сергей. Анна Сергеевна. И доверять словам очень пожилой женщины полностью нельзя. Остальные соседи, кто жил в то время в доме, про новоявленного отца Анны вообще ничего не знали. Тупик. Хотя, посетить кардиоцентр все-таки нужно.

Да, судьбе девушки, которую так покалечили, не позавидуешь. И, если она озлобилась, лежа по вине Софьи Риттер на больничной койке и мучаясь болью, понять можно. Борин читал медицинское заключение. Только одно смущало его в версии о причастности Анны Ларцевой к похищению ребенка и тем более, к убийству мужа Софьи: по заключению врачей из-за травмы позвоночника Анна осталось неподвижной. Самостоятельно осуществить задуманную месть она бы не смогла.

Глава 27

У Вики слипались глаза, хотя было еще только девять вечера. Прошлую ночь ей удалось подремать, положив голову на кухонный стол. Вспомнив, как, проснувшись, она обнаружила рядом на столешнице встрепанный затылок мужа, Вика улыбнулась. Расскажи кому сейчас, что они с Луневым поженились без особой любви, никто не поверит.

…Это был очень удобный и коммерческий брак. Удобный Вике, потому, что не нужно было изображать страсть и неземные чувства, которых не было и не нужно было ждать того же от партнера. В результате их с Луневым женитьбы фирма полностью стала семейной, а рожденные друг за другом дети укрепили союз. Они не ссорились, договорившись не ограничивать передвижения друг друга вне дома, но, по обоюдному согласию держали марку счастливой и дружной семейной пары. Так продолжалось несколько лет, а потом…Наверное им обоим нужна была эта встряска: появление третьего угла. Этим углом стала бывшая одноклассница Лунева, вернувшаяся из неудачного брака с американцем. Нет, она откровенно в семью Луневых не лезла, но, как – то так получалось, что на всех вечеринках и праздниках сидела в парадном углу стола, рядом с хозяевами. Чаще всего, почти касаясь, а то и откровенно прижимаясь к плечу Лунева. Вика, никогда не следившая за мужем, ничего не замечала. Ванда, как звали подругу детства ее мужа, была с Викой мила, дарила мелкие подарочки не по случаю и нарочито подчеркивала свои дружеские к ней чувства. Денег, добытых разводом со своим американцем, ей хватало на скромную жизнь в родном городе, детей она не нажила, работать не хотела и предпочитала заниматься самосовершенствованием, как она подчеркивала при разговоре со знакомыми женщинами. Кто – то ей откровенно завидовал, кто – то осуждал за пустоголовость: поговорить с ней можно было только о ценах в бутиках, да обсудить последние сплетни про звезд шоу-бизнеса: в знании закулисной жизни оных ей не было равных. Чем она взяла Лунева, всегда с иронией отзывавшегося о таких вот дамочках, было непонятно. Но, случилось так, что Вика, однажды проснувшись на широком супружеском ложе, обнаружила рядом даже не примятую подушку мужа. Лунев дома не ночевал. Подивившись такому факту, не подумав сходу ничего такого, она набрала номер мобильного мужа и весело спросила: «Лунев, в какой койке ты сегодня заблудился?» Услышав в ответ невнятное блеяние мужа, она вдруг поняла: а она попала, как говорят, в точку. Лунев действительно заблудился в чужой кровати. «Блудник!» – обозвала она его мысленно забытым старорусским словом, просто констатируя этим свершившееся действо: измену мужа. В тот момент она не ощутила ни ревности, ни злости. Она растерялась. Когда Зинаида, наливая ей кофе в чашку и пристально на нее посмотрев, задала ей вопрос «все ли в порядке?» и тут же без паузы «а где твой муж?», Вике вдруг стало стыдно. Стыдно, что она допустила такое: ее бросил муж. Ну, не бросил, но свалил на сторону. Ответив Зинаиде только покачиванием головы, она уткнулась в чашку.

– Дура, ты, Вика! – Зинаида, как всегда, была прямолинейна, – Глаза разуй! Все вокруг видят, как эта профурсетка крутится возле твоего мужика, а ты словно блаженная. Дождалась, упустила.

– И что же делать?

– Дуй в парикмахерскую, в салон, оденься, как женщина, наконец. Хватит в джинсу тощий зад затягивать! Ему не пацан в постель нужен, а соблазнительная баба с округлостями. Он ведь к вечеру виниться придет. Так не соплями же его встречай, а во всеоружии. Пусть видит и сравнивает. Он эту чухонку, как тебя увидит, на хрен пошлет!

– Не прощу! – Вика обозлилась.

– На себя злись! – отрезала Зинаида, но тут же присела рядом и обняла Вику, – Викуся, не повторяй моей ошибки! Я всю жизнь, как мужик, все в штанах, да еще и при оружии. Кому такая не пойми кто нужна? Вы с Луневым хоть и женились так, для дела, но – посмотри: любит он тебя. Только ты холодная вся, как ледышка. Раньше, ладно, по отцу тосковала, сейчас – то уж, сколько лет прошло! Откройся мужику и будь счастлива!

Вика ушла, ничего не ответив Зинаиде. Нечего ей было сказать на тот момент.

В тот вечер она встретила Лунева в обычном своем наряде, в брюках и майке. Краситься не стала, пару раз мазнув кисточкой с тушью по светлым ресницам, а волосы забрала на затылке резинкой. Все, как обычно. Лунев виновато прятал глаза, она молчала, ни в чем его не упрекая. Так продолжалось неделю, а потом он покидал рубашки в чемодан и ушел.

Вика не плакала, на звонки подруг и сочувствующих не отвечала, продолжала, как обычно, приходить в офис, даже пыталась разобраться в накопившихся бумагах, но с Луневым старалась не сталкиваться. Она ждала. Ждала, что кто – то или что – то перевернет ее жизнь.

Сонино предложение поехать вдвоем на море и отдохнуть от мужиков она встретила равнодушно. «На море, так, на море» – пожала она плечами, укладывая купальник в чемодан.

Она никогда бы не поверила, что может вытворять такое. Словно, пересекая границу, она оставила себя саму дома. Соня, уговорившая ее на эту поездку, только и успевала, что сообщать мужу об их перемещениях из одного городка в другой. И везде за Викой тянулся шлейф разбитых мужских сердец. Соня, привыкшая к тому, что первенство по красоте обычно за ней, не сразу догадалась, почему Вика пользуется таким успехом. Темноглазая, яркая Софья терялась среди турчанок, светлые же волосы и сияющие зеленью глаза Вики выделяли ее даже из толпы туристов. Вика не снимала подаренный Софьей откровенно открытый сарафан и невесомые босоножки на тонкой шпильке. То, чего она стоит, она теперь читала в жадных мужских взглядах.

В аэропорту ее встречал Лунев. Небрежно кивнув ему на багаж, Вика нежно поцеловала мужа Сони и, слегка раскачивая бедрами, пошла к припаркованной машине. На робкий вопрос мужа: «Как отдохнула?», она ответила, загадочно улыбнувшись и намеренно растягивая слова: «Очень неплохо…» Вот эта томная пауза в конце заставила Лунева нервно сглотнуть и напрячься. С этого момента, как позже он признавался Вике, в его жизни начался Ад. Он непрерывно думал о том, как там, без него, ей было хорошо. Но самое страшное для него было то, что он мог только гадать, хорошо насколько? Обладая хорошим воображением, он гнал от себя видения обнаженной Вики в объятиях страстного турка. Тем более, в Вике проснулась подогретая южным солнцем страсть. Собственно, изменяла ли ему жена в той поездке, Лунев точно не знает до сих пор…