Связанные (СИ) - Ярвинен Олли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько минут спустя Мартон бесшумно скрылся в лесу — Кристина без особого интереса проводила его взглядом: если ему зачем-то понадобилось вернуться во владения отнюдь не самых дружелюбных духов и призраков — туда ему и дорога. Эйдон поёрзал у огня, морщась от боли и топорща длинные, потерявшие форму усы, но ему никак не удавалось устроить раненую ногу, которая, похоже, причиняла всё больше неудобств. Вскоре нужное положение всё же удалось найти, хотя для этого гвардейцу пришлось согнуться в три погибели. Вздохнув с облегчением, Эйдон принялся копаться в объёмной солдатской сумке, и через некоторое время наружу показался устрашающего вида пистолет. Кристина видела подобные в фильмах, но вживую, да еще и так близко — никогда. По телу пробежал холодок: оружие казалось по-настоящему грозным. И, судя по тому, что за спиной Эйдона начала сгущаться угрожающая грязно-серая тень, Хель полностью разделяла эти опасения.
Между тем гвардеец придирчиво оглядел оружие со всех сторон, щелкнул крышечкой, под которой, по всей видимости, располагалось отверстие для пороха, поднёс механизм к глазам. То, что он там увидел, явно пришлось ему не по нраву, отчего он снова нырнул в сумку и извлёк пухлый кожаный сверток. Чего там только не было: пузырьки с каким-то жидкостями, кисточки, кусочек чего-то, напоминающего пемзу, небольшой молоточек, шило, шомпол и множество других приспособлений, о назначении которых оставалось только догадываться. Оглядев инструменты, Эйдон взялся за один из пузырьков, промокнул тряпицу и начал аккуратно счищать с оружия приставшую на болоте грязь.
Работал он молча и сосредоточенно, но такой расклад Кристину вполне устраивал. Она и сама не горела желанием общаться с гвардейцами: слишком свежа была обида. Что с того, что Эйдон позволил ей сохранить лицо и сделать вид, что она приняла единственно верное и самое выгодное решение? Да будь оно трижды правильным, это меняло того факта, что её угрозами вынудили подчиниться требованиям какого-то малолетнего короля, которого она ни разу в жизни не видела. Что может быть хуже ощущения, что ты не можешь управлять своей жизнью? А ведь всего этого можно было избежать, начни она торговаться и сразу же ставить условия!
Кристина раздраженно повела плечом и, чтобы отвлечься, подтянула к себе подсохшие за ночь ботинки и шерстяную кофту без рукавов. Впереди ждала долгая дорога, и было бы неплохо устроить ревизию своих вещей и одежды. В карманах не обнаружилось ничего, кроме непонятно откуда взявшегося фантика от конфеты — легкомысленно жёлтого и шуршащего с поразительной для таких скромных размеров громкостью. Эйдон на секунду поднял глаза, но Кристина уже отправила раздражающий фантик в костёр и переключила внимание на свою одежду.
Осмотр оставил довольно противоречивые чувства. Обувь, хоть и держалась на честном слове, вполне могла выдержать переход по более-менее проходимой местности, но затем её придётся менять — интересно, на что? Брюки, беспощадно оборванные у щиколоток, и мятая рубашка также вызывали определённое доверие, но вот кофта, ещё совсем недавно радовавшая Кристину своим нежно бежевым цветом, превратилась в бурую, ссохшуюся от грязи тряпку, которую не то, что надеть, держать в руках было противно. Правда, выбрасывать столько ткани тоже было бы непозволительной роскошью — но к чему её приспособить? Девушка задумчиво покрутила кофту в руках, а затем, вооружившись ножом, который постепенно начала считать своим, принялась аккуратно распарывать её по шву.
— Что ты делаешь?
Хель была тут как тут: примостившись рядом, она с интересом наблюдала за каждым движением. Глядя на неё, Кристина не удержалась от улыбки: всё-таки было кое-что, что роднило раха со знакомыми ей призраками — неуёмное любопытство, которое делало её похожей на большого ребёнка.
— Сейчас увидишь. А пока, держи.
С этими словами девушка вручила призраку уголки получившегося полотна и снова заработала ножом. Как только в руках оказалась тонкая полоска ткани, Кристина быстро собрала волосы в хвост и перетянула их получившейся лентой. Результат, скорее всего, выглядел довольно жалко, но зато теперь можно было не беспокоиться, что волосы будут лезть в глаза. Глядя на неё, Хель слегка наклонила голову к плечу — это был один из немногих освоенных призраком жестов, означающим, в зависимости от направления и угла наклона, целый спектр эмоций: от непонимания и удивления до, как подозревала Кристина, патетического закатывания глаз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Так удобнее, — пояснила она и с лукавой улыбкой спросила: — Или ты хочешь себе такую же?
— Нет. — Голова призрака опустилась ещё ниже.
Девушка даже рассмеялась от нелепости вопроса. Конечно же, Хель не нужно было ничего подобного: её длинные волосы, аккуратно собранные на затылке и подколотые изящной заколкой, с парой длинных прядей, свободно падающих вдоль лица, лежали в идеальном порядке, как будто над ними только что поработала рука мастера. То же можно было сказать и о платье, на котором, несмотря на все злоключения, не было ни единого пятнышка и ни одной складки.
Оставшуюся ткань Кристина решила приберечь на будущее: при случае из неё можно будет соорудить сумку-узелок — вряд ли она выдержит большой вес, но что-то в ней всё-таки можно будет унести. Довольная собственной сообразительностью и практичностью, Кристина натянула ботинки и решительно поднялась на ноги — ей до смерти надоело сидеть на месте; хотелось размяться, проветрить голову, отдохнуть от ненавязчивого, но постоянного надзора Эйдона, в конце концов. Гвардеец на миг отвлёкся от работы, провёл рукой по лицу и уже собирался было что-то сказать, но Кристина не дала ему такой возможности.
— Скоро вернусь, — на ходу бросила она не оборачиваясь. Едва ли Эйдон её понял, но спорить не стал. Кристина украдкой выдохнула и записала на свой счёт небольшую победу: если бы она дала слабину и позволила гвардейцу себя остановить, ей и впредь пришлось бы выполнять чужие команды.
Вернулась Кристина одновременно с Мартоном. Сияющий, как начищенная монета, гвардеец горделиво демонстрировал Эйдону упитанную тушку уже знакомой девушке «крысы», такую большую, что размером она вполне могла потягаться с небольшой капибарой. В сумке обнаружились несколько птичьих яиц и целых ворох неказистых, но по всей видимости съедобных грибов. Оставив припасы на Эйдона, Мартон снова исчез в лесу. Кристина же, чтобы не чувствовать себя обузой, подсела к костру и знаком попросила дать ей какую-нибудь работу.
Утро пролетело незаметно. Мартон стаскивал всё новые и новые припасы, Кристина с Эйдоном под пристальным наблюдением Хель занимались заготовкой. Только во второй половине дня отряд, груженный заметно потяжелевшими сумками с провизией, водой и небольшим запасом дров, собирался у опушки.
Однако беда пришла откуда не ждали.
— У тебя всё в порядке? — осторожно поинтересовалась Кристина, после того как Хель, будто не решаясь переступить невидимую черту, остановилась у самой границы леса. — Что там?
Да, Хель говорила, что хочет пойти с ней — но одно дело сказать, а совсем другое навсегда покинуть свой дом. Могло ли случиться так, что рах окажется привязанным к одному месту? Эта мысль уже приходила Кристине в голову, ещё тогда, когда они только ступили на болото, но в тот раз никаких проблем у Хель не возникло — видимо, в её картине мира топи по-прежнему оставались частью леса. Теперь же дело обстояло куда серьёзнее.
Впрочем, Кристина подозревала, что если она отойдёт достаточно далеко, то у Хель попросту не останется выбора, и ей придётся сдвинуться с места. Но этот вариант девушка отбросила сразу — слишком уж подло.
— Всё-таки не хочешь уходить? — Кристина остановилась рядом с призраком.
Хель обернулась вполоборота и замерла, задумчиво разглядывая её своими зелёными глазами.
— Это мой лес.
Слова сопровождались слабым потоком чужих ощущений, противоречивых эмоций и смутных переживаний. Смешанные в густой коктейль, переплетённые меж собой в совершенно невозможных сочетаниях, так, что сложно было выделить среди них что-то одно — однако и этого хватило, чтобы понять, что именно пытается сказать Хель: перспектива покинуть свой лес совсем её не радовала. Даже больше: её это пугало.