Связанные (СИ) - Ярвинен Олли

— Это и есть твои «все»? — мрачно спросила она.

— Нет, — спокойно ответила Хель, не сводя глаз, необыкновенно грустных и глубоких, с залитых последними лучами солнца болот. — Это был рах.

Кристина обернулась к призраку:

— Как ты?

Хель промолчала. Кристина устало пожала плечами — она и так знала ответ.

— Как ты это сделала?

— Что сделала?

— Ты знаешь. Меня там едва наизнанку не вывернуло — и это не в первый раз. А началось это сразу после того, как мы с тобой встретились. Сначала в лесу, затем, когда ты защитила меня от гвардейцев, и когда мы встретились с теми… «пиявками». Потом на болотах и, наконец, сейчас. Это слишком часто повторяется, чтобы быть обычным совпадением.

Молчание затянулось. Кристина тяжело вздохнула и уже собиралась уходить, как вдруг Хель жестом остановила её.

— Я не знаю, что произошло. Не могу от тебя отойти. Иногда слышу твои мысли. Могу передать свои. Если мне нужна сила — я могу её взять.

Брови Кристины удивлённо взлетели вверх:

— Это нормально вообще? Ну, для рахов?

— Не знаю, — вдруг призрак обернулся к Кристине и пытливо заглянул ей в глаза. — Ты помогла мне. Почему?

Вместо ответа, Кристина только смущенно отмахнулась. Если Хель задает такие вопросы, то скорее всего не поймёт ответ.

— Я хочу пойти с тобой, — после недолгих раздумий заявил призрак.

— Не то чтобы у тебя был выбор, — отшутилась Кристина. — И у меня, кстати, тоже.

— Выбор есть.

Кристина, подумав, согласилась. Всё-таки Хель, несмотря ни на что, рассуждала на удивление здраво. Пусть и не слишком широкий, но выбор действительно был: пойти добровольно или же против своей воли. Девушка кивнула и потянула Хель за рукав:

— Пойдем, нас уже ждут.

Глава 8

Переговорщики

Напоследок топи ещё раз показали путникам свой зловредный характер. Резко обрывались тропки, которые, казалось, безошибочно вели к берегу; мшистые кочки, густо опутанные выступающими корнями, на поверку оказывались ненадёжными; и даже редкие островки, сплошь заросшие чахлыми деревцами, предательски раскачивались под ногами, в любой момент грозя уйти под воду. Прошло около часа прежде, чем они выбрались на сушу и после краткого отдыха зашагали по хрустящему лишайнику, подставляя усталые лица свежему вечернему ветру.

Закатное солнце успело спрятаться за деревьями, хотя до наступления настоящей темноты было ещё далеко. По небу растянулись широкие бордовые, розовые и тёмно-синие полосы облаков, отчего лес освещался отражённым красноватым светом. Будто заворожённая, Кристина остановилась, подняв голову к небосводу. В детстве такое небо казалось ей зловещим и каким-то неправильным, потусторонним — по крайней мере так было до тех пор, пока родители не объяснили ей в чём дело.

— К холодам, — прошептала она, и сердце защемило от тоски, а глаза защипало от нахлынувших воспоминаний о доме. Даже сейчас, когда она совершенно точно знала, что такой цвет появляется из-за пыльных капелек тумана в воздухе, она неизменно возвращалась к этой немного наивной примете. Маминой примете.

Её окликнули — вежливо, но твёрдо — и Кристина, пряча глаза, поплелась за исчезающими в сумерках гвардейцами. Почти не было слышно изнуряющего шёпота, а духи и призраки, ещё совсем недавно сновавшие под ногами, отступили — не иначе рассудив, что связываться с небольшим, но неожиданно грозным отрядом будет себе дороже. Во всяком случае Кристине было приятно так думать, поскольку других поводов для радости у неё пока не находилось.

Да и чему радоваться? Чувствовала она себя преотвратительно. Руки и ноги нещадно чесались от укусов комаров и мошки; живот превратился в один сплошной синяк, отчего каждый вдох отдавался ноющей болью. Волосы, перемазанные болотной жижей, напоминали паклю и торчали во все стороны; мокрая и грязная одежда обнимала холодными руками. Кристина тягостно вздохнула — она многое бы отдала за возможность помыться, переодеться в сухое и как следует выспаться.

К тому же мало-помалу приходило осознание, что влипла она куда серьёзнее, чем казалось поначалу. Рах! Точно такое же существо, которое едва не прикончило её на болотах. Здесь, совсем рядом. Пусть Хель не показывалась на глаза — Кристина ощущала её незримое присутствие так же отчётливо, как если бы у неё появилась ещё одна рука или нога. И это пугало её до чёртиков. Призраки из старого дома были странными, но относительно безопасными существами. Понятными. Предсказуемыми. Что же творилось в голове Хель, Кристина не бралась даже предположить. И что означают эти её заявления, вроде: «я не могу от тебя отойти»?

«Понятно, что ничего не понятно», — хмыкнула Кристина. Перед глазами живо встали знакомые ей призраки — вернее, те из них, которые по какой-то неведомой причине не отходили от неё ни на шаг. Через несколько дней они исчезали, но почти сразу же на их место приходили другие, и часть из них тоже начинала крутиться рядом, будто привязанная. Как и почему это происходило, Кристина не знала. Дух же в ответ на любые вопросы только отшучивался, утверждая, что призраки ценят хорошую компанию.

«А что, если так оно и было?» — в голове пронеслась внезапная догадка. Дух никогда её не обманывал и даже самые безумные утверждения в конце концов оказывались правдой. Тогда, что, если призраки отирались рядом вовсе не по своей воле, а действительно притянутые… чем?

«Уж точно не твоим неотразимым обаянием!», — саркастически заключила она и едва не топнула ногой от досады. Ну что мешало как следует расспросить Духа, пока была такая возможность?

Она цокнула языком и прибавила шаг, чтобы не потерять из виду тускло поблескивающую кирасу Эйдона. Не сказать, что она боялась заблудиться — в случае чего Хель легко найдёт дорогу — просто не хотелось, чтобы её снова подгоняли. Идти, впрочем, пришлось совсем недолго: не успела Кристина догнать Эйдона, как тот резко затормозил, отчего она едва не врезалась носом ему в спину.

Отряд вышел на опушку леса.

Гвардейцы обменялись короткими жестами, и Мартон бесшумно скрылся в темноте. Кристина пожала плечами — пусть делают, что хотят, она слишком устала, чтобы задавать вопросы и тем более спорить. Несколько минут спустя раздался тихий свист, и настороженная поза Эйдона стала гораздо более расслабленной — только сейчас, на контрасте, Кристина заметила, с каким напряжением гвардеец ждал этого сигнала.

Поясные сумки с глухим стуком ударились о землю. Обменявшись парой слов — они вообще мало разговаривали — гвардейцы принялись собирать валежник для костра. Кристина равнодушно проследила за ними взглядом, — и вдруг шумно зевнула, едва успев прикрыть рот руками. Действие отвратительного пойла, благодаря которому она продержалась так долго, определённо подходило к концу.

Она даже не заметила, как опустилась на землю. Ей показалось, что она лишь на секунду прикрыла глаза, — но когда снова их открыла, рядом уже потрескивал жаркий костёр. Кристина сонно подобралась поближе, стянула мокрый кофту и ботинки, растянулась на жадно впитывающей тепло земле. Краем глаза она заметила, как рябью подёрнулся воздух, и из него показалась как всегда серьёзная Хель. Без лишних слов рах сразу же встал на часы — точно между Кристиной и гвардейцами.

Уставшая и замученная, Кристина свернулась калачиком. Завтра, решила она. Тяжёлые думы о своём бедственном положении, размышления о мистической связи, внезапно образовавшейся между ней и Хель, рефлексия о прошлом и составление планов на будущее, — всё это завтра.

Её дыхание становилось всё глубже. Приглушенная речь гвардейцев укачивала и убаюкивала. Медленно сомкнулись веки.

Мир погрузился в блаженную темноту.

* * *

Однако ночь не принесла Кристине столь желанного покоя.

Ей снился осенний лес, почти такой же, как и тот, у границы которого остановился их небольшой отряд. Кутаясь в колючий шерстяной плащ, она брела по узкой тропинке между мрачными деревьями. Промозглый ветер трепал волосы — откуда-то Кристина знала, что в это время года он был частым гостем в этих краях. Ноги холодила мокрая трава; в воздухе стоял запах недавнего дождя, сырой хвои и свежесрубленного дерева. Это сочетание будило едва уловимые, почти забытые воспоминания. Отчего-то оно казалось неуместным, лишним, чуждым. Ей невыносимо хотелось оглядеться по сторонам, чтобы найти его источник. Однако из этой затеи ничего не вышло: в этом сне Кристине досталась роль безмолвного и безвольного наблюдателя.