Тревожная служба - Андрей Козлов

Они жаждали пройти победителями и по улицам нашей столицы. У высокопоставленных гитлеровских вояк, убитых или взятых в плен в октябре ноябре 1941 года под Москвой, были найдены приглашения на парад на Красной площади. Кто знает, может, и среди тех, кто теперь возглавлял эту внушительную процессию, были обладатели приглашений, признанных Красной Армией недействительными? Во всяком случае, многие генералы и офицеры еще хорохорились - не расставались ни со знаками различия, ни с гитлеровскими наградами. И это вызывало к ним еще большее отвращение.

Тротуары плотно забиты москвичами, на их лицах торжество, гнев, ненависть и презрение. Никто не проронил ни слова, вглядываясь в эту серую массу пленных гитлеровцев. И поэтому многие услышали слова офицера, обращенные к ребенку, которого он высоко поднял над головой? "Смотри, сыночек, смотри и не забывай! только в таком вот виде могут враги попадать в нашу столицу..." (На другой день из газет я узнал, что стоявшим неподалеку от меня офицером был Герой Советского Союза старший лейтенант Власенко. Его сынишку звали Женей.)

Немцы, видимо поняв слова, сказанные офицером, еще ниже опустили головы.

Шествие подходило к концу, когда люди, стаявшие на тротуаре, вдруг засмеялись. Послышались громкие восклицания:

- Правильно!

- Карболкой бы!

- Давай чисть как следует, дружок!

По улице шла машина с цистерной и упругими струями воды мыла асфальт. За рулем сидел усатый гвардеец. На его вылинявшей, без погон гимнастерке блестели ордена и медали...

Как завидовали мне товарищи, особенно приехавшие с западной границы, когда я, возвратившись в лагерь, рассказал о "параде" пленных фашистов!..

Время летело быстро. Остались позади вступительные экзамены. Их выдержали не все. Те, кому не повезло, снова уезжали на фронт или в пограничные округа. За два с половиной месяца все сдружились, поэтому расставание было грустным.

В те дни я с щемящей грустью снова вспомнил геройски погибшего на Карельском перешейке майора Семена Никифоровича Охрименко. Он оказался прав, говоря об изменчивости военной судьбы. Прошло не многим больше четырех лет со дня встречи с ним в поселке Ремпетти, а в моей служебной биографии, несмотря на войну, были и продвижения и вот теперь - учеба в академии.

* * *

Первое занятие по тактике... Когда вошел преподаватель Алексей Федорович Семенов, мы вскочили все как один.

- Здравствуйте, товарищи!

- Здравия желаем, товарищ полковник! - четко ответили мы.

Когда мы сели, наступила звенящая тишина. У меня, да и, подозреваю, у всех, гулко забилось сердце, Найдем ли мы контакт с этим человеком? Нам говорили: полковник знает и любит свой предмет, на занятиях строг, не прощает и малейших отступлений от требований уставов.

Полковник дружелюбно обвел нас взглядом, и глаза его потеплели.

- Ордена, медали, нашивки за ранения... Эхо хорошо. Вы принесли в аудиторию дыхание войны. Как, есть еще порох в пороховницах?

- Есть! - дружно ответили мы.

- Отлично! - подвел итог преподаватель и добавил: - Легкой жизни не обещаю. Естественно, обстановка здесь, в академии, резко отличается от фронтовой. Ни тебе бомбежек, ни артиллерийского обстрела, можно ходить в полный рост, разговаривать в полный голос. Но учеба - это труд, и по напряжению он, пожалуй, не легче фронтового. Кто хочет быть настоящим командиром, водить войска в бой и побеждать врага с наименьшими потерями, а не красоваться на парадах, тот должен засучить рукава...

Мы горячо полюбили А. Ф. Семенова и, конечно же, его дисциплину. Четыре человека из нашего выпуска, в том числе и автор этих строк, окончили академию с золотыми медалями. Прямо скажу: в этом была немалая заслуга и преподавателя тактики.

Не могу не помянуть добрым словом преподавателей Р. С. Скопцова, И. И. Казанцева, П. А. Шепицина. Они были неумолимо требовательны, заставляли нас штудировать уйму литературы. Признавали лишь четкие, ясные и предельно краткие ответы на поставленные ими вопросы и совершенно не ценили нашего красноречия.

- Я не против красноречия, - говорил, бывало, Роман Семенович Скопцов, - но смотря где. Устав - не роман, а мы, военные, - не литераторы. Вот когда придется выступать на фабриках и заводах - там надо блеснуть. Лектор из военной академии - это звучит!

Генерал-полковники Н. Е. Чибисов, А. Н. Боголюбов, генерал-лейтенанты Н. А. Веревкин-Рохальский, Ф. Н. Ремизов, А. В. Сухомлин, М. Ф. Тихонов, И. С. Шмыго, генерал-майоры А. И. Ямалов, Н. П. Полев, полковники З. X. Гореев и Г. Д. Фадеев были видными военачальниками и талантливыми педагогами. Их лекции не только обогащали нас знаниями, но и доставляли истинное удовольствие. Мы гордились своими преподавателями! С каждым днем убеждались, насколько ценнее становится наш фронтовой опыт в сочетании с теорией.

Один за другим проходили дни, до краев заполненные учебой. В самое "неподходящее" для нас время суток частенько звучала команда "В ружье!". Поднятые по тревоге, мы совершали длительные марши и броски.

- Повторение - мать учения! - шутили мы между собой, намекая на марши и броски с боевой стрельбой, без которых не обходилась почти ни одна неделя в военном училище.

Большое внимание уделялось спортивным соревнованиям. На этом поприще не раз отличались слушатели А. П. Лысенко, А. А. Козлов, И. П. Соколенко, Б. И. Чугунов, И. Т. Болотов, Н. Ф. Курыков, К. Ф. Секретарев.

Мы постоянно были в курсе всех важных событий, происходивших на фронте и в тылу. Перед нами выступали командующие армиями, командиры корпусов и дивизий, члены военных советов, ответственные партийные и советские работники.

К слову следует сказать, что выступали и мы. Слушателей академии, особенно Г. И. Алейникова, Г. Ф. Щербину, Д. П. Ванчинова, П. В. Шаповалова, Н. С. Терещенко, Г. Н. Шмелева, Г. П. Ашина, Н. Т. Кабакова, А. А. Зубарева, В. Н. Дурышина, партийные комитеты предприятий Москвы и Подмосковья приглашали нарасхват. Когда они выступали, аудитории не могли вместить всех желающих послушать полюбившихся лекторов.

Академия поддерживала тесные связи с фронтами, направляла туда своих воспитанников для стажировки. Во время летнего наступления 1944 года несколько групп слушателей стажировались в действующей армии на должностях начальников штабов стрелковых дивизий и полков, оперативных отделений дивизии. Некоторые из них пали смертью храбрых. 92 человека были награждены орденами и медалями.

За годы войны академия имени М. В. Фрунзе внесла большой вклад в дело подготовки высококвалифицированных командных кадров для Красной Армии. Она дала фронту офицеров самых массовых звеньев нашей армии. Командиры-фрунзенцы показали себя горячими патриотами, специалистами военного дела. Тысячи из них были удостоены правительственных наград, 244 человека получили звание Героя Советского Союза, 26 человек этого звания были удостоены дважды.