Охота на льва. Русская сова против британского льва! - Дарья Плещеева

«Так, — подумал Давыдов, — “наши люди”. Надо бы познакомиться с “нашими людьми”, а совещаться с Голицыным некогда…»

— Я могу попросить отпуск и сам сопроводить мистера Станкевича в Киев. — Сказал он. — Ты ведь это имела в виду?

— Да…

Глава 6

Август 1912 года. Санкт-Петербург

— Что же касается Петра Ивановича Залесского, то его в эту интригу впутала, похоже, блудная супруга, — пояснил Голицыну начальник третьего «совиного» управления Михаил Семенович Кухтерин. — Сведения о нем, я бы сказал, благообразны, хотя собрали их с некоторым трудом. Оказалось, у нас два Петра Ивановича Залесских, и его полный тезка ныне — командир Четвертого драгунского Новотроицко-Екатеринославского полка. Сам понимаешь, Андрей Николаевич, при возне со старыми документами был нужен глаз да глаз. Пока единственное, в чем можно упрекнуть нашего Залесского, это женитьба на барышне Массино. Уж как она его под венец заманила — никто не понимает. А сейчас приготовься, услышишь дивное. Мои орлы раскопали, что это за Массино такая. Ну, что наш мистер Рейли купил свою фамилию не иначе, как у пьяного ирландца, мы и раньше знали. Он родом из Одессы, звали его там Зигмунд Розенблюм, и был он в родстве с семейством Массино…

— Черт побери!

— Вот именно, коллега. Надин Залесская — его родня. Что-то вроде московской кузины.

— Да уж…

Московские старожилы, истые и коренные москвичи, могли без зазрения совести назвать кузиной троюродную сестру второй жены бывшего зятя двоюродной бабки. Но Надин была похожа на Рейли, следовательно, родство явно натуральное и неподдельное.

— Так вот, наш капитан первого ранга Залесский родился двадцатого августа восемьдесят первого года, — достав из зеленой папки бумаги, зачитал Кухтерин. — В службе с девяносто восьмого года. Закончил Морской корпус в девятьсот первом году. Служил мичманом на вспомогательном крейсере «Ангара». А дальше — послужной список всем нам на зависть. Награжден орденом Святой Анны четвертой степени «За храбрoсть» за бой с японской эскадрой двадцать седьмого января девятьсот четвертого года на внешнем рейде Люйшуня; имеет орден Святого Владимира третьей степени за уничтожение японского десантного флота на траверзе Квантунского полуострова двадцать шестого апреля девятьсот четвертого года, чем, собственно, и закончился военный конфликт с империей Мэйдзи. Получил также Анну третьей степени с мечами и бантом по совокупности за успешные боевые действия в течение всей Дальневосточной кампании…

— Как же его угораздило жениться на этой пройдохе?! — спросил потрясенный Голицын.

— Как многих славных и чистых мальчиков, которых отпускают в увольнительную раз в год. Кровь кипит, голова бездействует… Хорошо, если обойдется визитом в офицерский бордель, а может такой ангелочек и под венцом очнуться…

— Не складывается, Михаил Семенович. Боевой офицер, помощник морского министра, господина Григоровича, и вдруг — пособник Рейли?!

— Да, не складывается… Однако с документом не поспоришь. С адмиралом Григоровичем наш бравый каперанг, видно, свел знакомство еще в Люйшуне. Адмирал его заметил и впоследствии предложил должность… Тогда же Залесский и женился.

— Ну что ж, благодарю за ценные сведения, господин полковник.

Голицын крепко пожал Кухтерину руку, щелкнул каблуками и вышел из кабинета.

Конечно, не таких сведений он ждал. Но Кухтерину не удалось его успокоить.

— Может, Давыдов что-то краем уха слышал? — сам себя спросил Андрей. — Он в тех краях бывал, у него тоже «Святая Анна» за Люйшунь, но — третьей степени…

Он устремился по лестнице вниз, в собственную телефонную станцию бастрыгинского дома. Была она невелика, на два десятка добавочных номеров, и трудились там посменно три долговязых телефониста.

— Здравствуй, Шварц, — кивнул Голицын одному из них, самому длинному, заступившему на дежурство с утра. — Мне нужно связаться с нашим московским бюро. Я сейчас пойду по делам, а ты запиши: требуется, чтобы на связь вышел капитан Давыдов. Пусть ищут, где хотят! Пусть шлют курьера в «Метрополь», пусть курьер там хоть в вестибюле поселится, а дождется капитана… Погоди, это еще не все. Пусть снабдят Давыдова всеми номерами, по которым он может меня найти. А ты всей этой катавасией будешь дирижировать. Если он вдруг меня не найдет, ты скажешь ему, куда и когда еще звонить.

— Так точно, господин капитан. Можете на меня положиться!..

Заверениям вдовы Пашутиной Голицын поверил лишь отчасти. Он, конечно, не сомневался, что дама не станет передавать историю их встречи Рейли или кому-нибудь еще. Гости приходят и уходят, а потерять пенсию она боится. Однако насчет сроков проведения тайного сборища «общества дружбы» позволил себе усомниться. И дело тут было не в доверии к словам вдовы. Просто капитан вспомнил азбуку разведчика: создавай вокруг всех своих действий и поступков максимальную неразбериху, тогда у твоих вероятных и явных противников будет меньше шансов вычислить тебя. Поэтому Андрей, возвратившись на Шестую линию Васильевского острова, развил бурную деятельность, удивившую даже его энергичного начальника.

Свою оправившуюся от инфлюэнцы оперативную группу Голицын буквально разогнал по разным концам столицы. Кого-то послал в наружное наблюдение к дому Пашутиной, кого-то — с тем же заданием к антикварному магазину Лембовски. Зину Ермолову, единственную женщину группы, усадил на связь в собственном кабинете, дав ей в сменщики стажера — румяного и суетливого корнета Петю Лапикова. Двоих же ветеранов, поручиков Верещагина и Свиблова, подробно проинструктировав и снабдив фотографическими карточками, Андрей отправил к британскому посольству. Оба переоделись в штатское и изображали агентов сыскной полиции. Опрашивая окрестных дворников и лавочников, они должны были хоть попробовать докопаться, мелькали ли в окрестностях посольства супруги Залесские, Рейли и, на всякий случай, вдова Пашутина. Хотя Голицын, в общем-то, не имел права этого делать, ведь посол обладал дипломатической неприкосновенностью и, если бы обнаружил «хвост», скандал случился бы грандиозный.

Дорого бы Голицын дал, чтобы узнать, каковы на самом деле отношения между сэром Джорджем Уильямом Бьюкененом и Сиднеем Рейли.

Лет десять назад британская разведка внедрила Рейли в Общество друзей свободной России — эта организация собирала в Лондоне деньги для русских революционеров. Уж как там Рейли попрошайничал, стараясь разжалобить английских лордов и леди горестями русских бомбистов, узнать было невозможно, однако возникло предположение, что он приложил руку к одному основательному безобразию. В 1898 году западные области Российской империи оказались буквально наводнены фальшивыми рублями. Охранка старательно искала тех, кто поставил под угрозу всю российскую экономику. Следы привели в Лондон. Но Рейли не стал дожидаться неприятностей, и даже его покровители из английской разведки не поняли, куда он скрылся. А вынырнул этот авантюрист в России. Никто и не додумался там его искать…

Поскольку Россия велика, затеряться в ней было несложно, главное — не мельтешить в Москве и Санкт-Петербурге. И Рейли отправился на Дальний Восток. Неизвестно, собирался ли он действительно торговать лесом и древесиной, но именно в образе коммерсанта вошел в доверие к русским генералам. Британские разведчики обнаружили его, когда Рейли вел переговоры о продаже планов укреплений Порт-Артура, то бишь Люйшуня, японцам, и ему оставалось только согласиться на их условия и стать агентом английской разведки.

Но что именно из его нынешних затей реализовывалось по заданию лично Бьюкенена, а что — по приказам лондонских хозяев, понять было сложно. Сложно, но необходимо. Посол, формально не имея отношения к разведке, мог с ней ссориться и мириться, а догадаться об этом не представлялось возможным.

Однако не один Рейли был способен на пакости. Тот, кого он собирался оставить взамен себя, был пакостником того же уровня. Финн, будь он неладен! Тиму Каминен! Отчего не китайский богдыхан Люй Сунь Вынь?!

Голицын азартно взялся за разработку таинственного напарника Рейли, с которым тот укатил у него из-под носа на «Руссо-Балте». Он, насколько мог, хорошо изучил привычки и манеру работы британца, потому сразу сделал охотничью стойку на незнакомца. Рейли был не из тех, кто встречается с людьми просто так. Опять же — предполагаемый преемник… Значит, этот неизвестный — важная птица. «Или он личный связной мистера Сиднея Рейли, — рассуждал Андрей, — или уполномоченный из Лондона. А может, и его правая рука?.. Хотя, куда же тогда делся прежний помощник, господин Пёрлз?..»

Мысль о Пёрлзе оказалась докучливой. Голицын промучился с нею целый день и в конце концов, чтобы отвязаться, решил проверить. Позаимствовав из архива фотографическую карточку англичанина, капитан отправился по известному ему адресу на Мойке, где мистер Уэсли Пёрлз, представитель торговой компании «Вудринг и сыновья», проживал у солидного домовладельца Доброхотова, снимая уютную двухкомнатную квартирку со всеми удобствами.