Охота на льва. Русская сова против британского льва! - Дарья Плещеева

— Да уж, всенепременно сообщу! Можете не сомневаться! — твердо пообещала та. — А называлась та иностранка почти что по-нашему — Катей…

Наконец настал день, которого Голицын ждал и опасался. Сегодня должно было состояться то самое заседание «друзей» в доме вдовы Пашутиной, и Андрей с утра переживал, хотя больше не за себя, а за вдовушку. «А ну как струхнет? Все-таки женщина…» — вертелось в голове капитана.

Он еще раз побывал у Пашутиной поздно вечером, успокоил ее, и все-таки сомневался.

Основные силы группы Голицын еще с ночи распределил по округе дома на Лифляндской. Пришлось снова обратиться за содействием к полиции, прикрыв операцию по захвату заявлениями об освобождении похищенного террористами англичанина из военно-морского представительства. Полицейские составили внешнее кольцо оцепления и должны были выдвинуться на исходные позиции только после сигнала Андрея.

Время близилось к полудню, а от вдовы по-прежнему не поступило никакого сообщения.

— Может, она убоялась? — в который раз спрашивал Тепляков своего молчаливого напарника. Они сидели в том самом закутке, напротив дома Пашутиной, где Голицын схватился с боевиками Рейли, и усердно изображали из себя двух бродяжек, решивших потрапезничать и отдохнуть в тишине перед дальней дорогой. — Мы тут уже три часа сидим, скоро всем глаза намозолим. Поди, уже срисовали нас вражины?..

— Типун тебе! — озлился наконец напарник, прапорщик Белов. — Ложись давай, кемарить будем!..

Но едва они устроились на маленьком пригорке, совсем укрывшись в высоком разнотравье, как в доме на втором этаже приоткрылось окно, и высунувшаяся из-за занавески рука с платком изобразила оговоренный условный знак — нарисовала в воздухе косой крест.

— Гляди! — подскочил Белов. — Не подкачала наша вдовушка!..

— Вот и ладно. — Тепляков подобрался, от былой неуверенности не осталось и следа. — Беги на угол вон того дома, семафорь остальным!

Пока Белов отсутствовал, корнет открыл счет прибывавшим гостям. Сначала подъехали две — одна за другой — пролетки. Компании, сидевшие в них, всем своим видом демонстрировали праздность настроения, шумели, шутили и в таком задоре скрылись в гостеприимно распахнувшихся дверях пашутинского дома.

«Семь», — отметил в блокноте Тепляков. Чуть погодя примчался «Руссо-Балт» и высадил у крыльца еще троих.

Когда вернулся Белов, у поручика на страничке значилось: «8 м., 4 ж.»

— Слетаются, стервятники! — хищно потер ладони прапорщик.

Вдвоем они за полчаса сочли еще два десятка гостей.

— Вот это да! — изумлялся Белов. — Неужели сегодня сразу всех возьмем?!

— Сплюнь, — посоветовал Тепляков. — Вряд ли такое случится. Они же не совсем дураки?

— А чего? Они же не ведают, что их обложили.

— Откуда ты знаешь?

— Андрей Николаевич вчера на совещании сказал: мол, все правильно делаем, комар носа не подточит! — Белов гордо задрал подбородок.

— Ладно, там видно будет… — скептически хмыкнул Тепляков. — Вон, смотри, еще подъехали.

Однако на сей раз прибывшие — четверо крепких молодых людей в одинаковых серых в полоску пиджачных костюмах — не стали заходить в дом, а двинулись в разные стороны, создавая условный периметр. Один исчез за углом особняка, второй направился к длинному бараку, в конце которого укрылись в засаде полицейские. Третий фланирующей походкой пошел в том направлении, откуда все трое только что приехали. А вот четвертый потопал прямиком к двум «бродяжкам», нахально расположившимся на травке со своей нехитрой снедью.

— Вот черт! — процедил сквозь зубы Белов, краем глаза следя за новым противником. — Что будем делать?

— Его пока трогать нельзя, — спокойно, не разжимая губ, проговорил Тепляков. — Если погонит, идем к реке…

— Эй, убогие! — небрежно, но с угрозой в голосе начал молодец. — А ну, валите-ка отсюда подобру-поздорову!

— С чего бы? — задиристо посмотрел на него Белов и смачно хрустнул огурцом. — Наше место, где хотим, там и сидим!

— Я тебе сейчас похочу! — В руке молодца появился револьвер. — А ну, брысь, подзаборники!

— Ладно, ладно, — примирительно поднял руки Тепляков, — не серчай, барин, уже уходим! Не надо в нас пистолем тыкать…

«Бродяжки» споро сгребли свои нехитрые пожитки и поковыляли в сторону недалекой речушки. Молодец проводил их долгим, оценивающим взглядом, спрятал оружие и сел за стол боком, чтобы держать в поле зрения и кусты, и крыльцо дома Пашутина.

Оперативники же, едва заросли скрыли их от глаз противника, быстро присели и устроили совещание.

— Снимем мазуриков! — азартно предложил Белов. — Как на учениях. А, господин поручик?

— Это внешняя охрана сборища. Когда начнется операция, они шум подымут, — возразил Тепляков. — Надо сообщить господину капитану.

В этот момент со стороны речки раздался шорох, и перед схватившимися за оружие «совятами» возникла взлохмаченная голова корнета Лапикова.

— Чтоб тебя, Петя! — шепотом ругнулся Белов, пряча револьвер. — Предупреждать надо! Ведь договорились же об условных сигналах…

— Извините, господин прапорщик, — заморгал корнет, — я с поручением от господина капитана. Велено сверить часы — ровно в четыре начинаем!

— А с охранением что делать, Андрей Николаевич не сказал?

— Сказал: вяжите по возможности, нам лишней крови не нужно.

Тепляков и Лапиков разом поддернули рукава и посмотрели на свои наручные часы.

— Ровно без четверти три пополудни, — почему-то торжественным тоном произнес корнет. — Я пошел!

— Пора! — выдохнул Голицын, защелкивая крышку часов. — Кажись, все съехались.

Среди гостей он не заметил бывших супругов Залесских, но и без них народу хватало. Опять же, где искать Залесских — известно, а нужно ли их арестовывать — еще большой вопрос…

— Трогай! — махнул он двум стоявшим рядом пролеткам с замершими в них «совятами», сотрудниками отдела задержания Службы охраны.

Три пролетки лихо вырулили на улицу со складского двора, где хоронились до поры от любопытных глаз, и понеслись по Лифляндской к дому номер двенадцать. Со своего экипажа Андрей увидел впереди, как один из охранявших дом боевиков присел от неожиданности, метнулся к крыльцу, но тут же рухнул в пыль, раскинув руки. Второй с другого конца улицы бросился навстречу пролеткам, в руке его блеснул металл. Однако воспользоваться оружием молодчик тоже не успел. На него из кустов буквально прыгнула фигура в лохмотьях. Голицын не разглядел, кто это был, но почему-то уверился, что прыгнул Белов. Парень имел прекрасную физическую форму, да к тому же усиленно занимался греко-римской борьбой.

Противники, схватившись, покатились по улице. Выстрела так и не последовало. Зато когда основная группа уже высаживалась перед домом Пашутина, откуда-то издалека прилетело эхо револьверных выстрелов.

— Похоже, из-за дома? — повернулся к Голицыну Верещагин.

— Проверь, — кивнул Андрей и скомандовал: — Двое — на задний двор, двое — здесь, следить за окнами! Остальные — за мной!

Он толкнул входную дверь, и она открылась. «Молодец, не подвел ветеран-балканец!» — кивнул самому себе Голицын. Группа быстро втянулась в полутемную прихожую и профессионально рассредоточилась по помещению. Он махнул рукой с зажатым в ней «смит-вессоном» в сторону лестницы. Свиблов, возглавивший половину группы, направился в глубь первого этажа, а остальные во главе с Андреем осторожно двинулись наверх. Именно там, в большой гостиной, и проходило дьявольское сборище «друзей России».

Видимо, они не ожидали, что их накроют. Когда оперативники СОВА ворвались в помещение и навели на присутствующих пистолеты, никто из «друзей» не попытался сопротивляться. Растерянные лица, трясущиеся руки, поднятые вверх без всякой команды.

«Как-то даже обидно, — мелькнуло в голове у Голицына. Он разглядывал собравшихся с плохо скрываемым презрением. Несколько лиц показались знакомыми. — Ба, а они-то как сюда попали?! Профессор Рузский?.. Консультант британского посольства… кажется, Гальперн?.. А в углу, похоже, господин Демьянов сидит?.. М-да, воистину не знаешь, где найдешь и кого… И вот эти люди собирались вершить судьбу России?! Странную компанию набрал себе в помощники господин Рейли!..»[11]

Андрей медленно обошел огромный длинный стол, за которым сидели члены Общества дружбы, и приблизился к сухопарому человеку с жестким, желчным лицом, единственному, кто не поднял рук и продолжал сидеть в неизменной позе — позе хозяина и властелина.

— Добрый вечер, господин Лембовски. Неожиданная встреча, не правда ли? Каким же ветром вас сюда занесло?

— Меня пригласили… знакомые, — медленно, пытаясь скрыть растерянность, ответил Рейли.