Охота на льва. Русская сова против британского льва! - Дарья Плещеева

Давыдов шарахнулся и оказался в закутке, откуда через узкую дверь проскользнул в темный чуланчик. Там ему тут же врезались в бока полки, а где полок не случилось — висело тряпье. Но вылезти обратно, пока в узком коридорчике возится на полу официант, Денис не мог.

Бедолаге поспешили на помощь товарищи, подняли, и тут выяснилось, что его манишка безнадежно перепачкана. Давыдов узнал Гераськин голос. Парнишка взывал: «Я, я!..» Ему ответил Сергеич: «Живо, пошел! Степка, дай ему поднос!» Видимо, пять рублей были потрачены не напрасно…

Сидя в чуланчике, Денис пытался составить план действий. Вылезти и прямиком направиться к Бабушинскому? Отозвать его на несколько минут?.. А Мата Хари? Ведь может опять повиснуть на шее со своими фантастическими историями и тревожными запахами. Если Бабушинский ее любовник, то вряд ли… Или же (зная эту красавицу, всякое можно предположить), наоборот, станет дразнить купчину, вешаясь на шею постороннему мужчине. И тут результат непредсказуем.

Наконец Денису пришла в голову светлая мысль: передать Бабушинскому записку с Гераськой, выманить из-за стола, спрятаться с ним хотя бы на балконе и рассказать то, что тому знать просто необходимо. Карандаш и записная книжечка у Давыдова имелись, а вот навыка писать в потемках — нет.

Нужно было оказаться там, где есть возможность подставить страницу под луч света. Или, не мудрствуя лукаво, забраться в закуток старого мудрого повара Ивана Ильича.

Надо отдать Денису должное, он выбрался из чулана очень вовремя. На кухне закричали, да не просто, а матерно. Загремели кастрюли и котлы, кто-то взвизгнул, потом рухнуло что-то многопудовое.

— Держи!.. Имай!.. Хватай!.. Караул!.. Бей его, бей!.. — услышал Давыдов.

Даже если на кухню пробрался воришка, все равно повар с официантами не учинили бы такого переполоха. Значит, дело более серьезное. И орут ведь так, что в зале слышно!..

Денис ринулся на кухню.

Там кипела потасовка. Драчуны барахтались на полу. Они опрокинули на себя кастрюлю с каким-то розоватым соусом, сверху их припорошило мукой. Двое поваров пытались их растащить, Иван Ильич командовал:

— За ноги хватай дурака, за ноги, скотину!

Поварята, окружив бойцов, визжали от восторга.

Вдруг один драчун непостижимым образом взмыл в воздух и отлетел на полторы сажени. Он сбил с ног зрителей, но сам как-то удержался и снова кинулся в бой.

— Гераська, стой! — опомнился Давыдов.

— Так уйдет же! — ответил парнишка и оказался прав.

Его противник, вскочив на ноги, схватил со стола стопку грязных тарелок и пустился наутек, но не через кухню, нет! Он выскочил в зал, и уже по крикам гостей можно было понять, куда его понесло дальше.

— Что тут за сумасшедший дом?! — возмутился Давыдов.

— Денис Николаевич, держите его! Держите!..

Капитан выбежал в зал, и это стало ошибкой. Его увидел Рокетти де ла Рокка.

У международных авантюристов обычно хорошая память на лица, без этого в их ремесле наживешь одни неприятности. А тут еще знатная примета — белый локон в шевелюре.

Поскольку авантюрист может иметь дело с контрразведчиком только в одном случае — когда пытается дорого продать свои услуги, а контрразведчик, выскакивающий с ресторанной кухни, явно не станет предлагать при всей публике опасное поручение, граф отреагировал на ситуацию с той самой скоростью, которая не раз его выручала. Вскочив, он бросил Давыдову в ноги стул и пустился наутек.

Денис легко перепрыгнул препятствие, но налетел на Бабушинского. Тот как раз встал, и встал на дороге. Ростом купчина был под потолок, весом — в шесть с половиной пудов, но сложен пропорционально, даже красиво, так что массивность Валерьяна Демидовича мог оценить лишь тот, кто налетел на него, как на каменную стенку.

— Вы, сударь, спятили? — спросил сердитый купец.

— О, мой бабуин! — воскликнула Мата Хари. — Рюсски бабуин! О!.. — И, схватив руку Бабушинского, прижала к груди.

— Да пошла ты, дура! — рявкнул купец и понесся следом за графом.

Мата Хари расхохоталась.

Давыдов уже вообще ничего не понимал. Но попадаться в лапки к танцовщице совершенно не желал. И со всей возможной скоростью ретировался на кухню.

Теперь там били Гераську. Но били бестолково. Давыдов сумел схватить парнишку за руку и увлечь за собой. Прокладывая путь, он не пожалел знаменитых французских оплеух. Наконец они с Гераськой оказались на дворе.

— Сними рубаху и вытри рожу, — велел Денис. — Что это за дрянь на тебе? И башку свою дурную вытри, а то застынет в волосах — не отмоешь. Как тебя угораздило?

— Служил Отечеству! — гордо ответил Гераська. — Ох, не возьмут меня теперь в «Чепуху»… после такого-то… Но я Отечеству служил!

— Каким манером? — удивился Давыдов. — Что же с тобой делать-то? Все бани закрыты… Вот что, я тебя к господину Барсукову отвезу, там тебя Кузьма отчистит и отмоет. Высматривай извозчика и докладывай!

Доклад Гераськи был одновременно загадочен и прост. Парнишка, прислуживая за столом графа и Бабушинского, уносил грязные тарелки, как полагается, составляя одну на другую. Мата Хари, уставившись на него, вдруг воскликнула: «О, рюсски маладес!» и что-то стала объяснять по-французски графу. Гераська, от греха подальше, поскорее утащил тарелки. А на кухне, разбирая стопку, обнаружил, что к соусу приклеились листки с цифрами. Цифры были написаны карандашом. Видимо, гости в ожидании еды вели деловые разговоры. Сообразив, что листки будут интересны Давыдову, Гераська стал их разбирать, чтобы стереть соус. На секунду отвернулся, глядь — листков нет, а новый мужик-судомойка что-то сует за пазуху. Гераська потребовал: верни, не то плохо будет. Тот ответил бранью и попытался улизнуть с кухни. Гераська на него набросился, и начался уже известный Давыдову кавардак.

— Ну, и где листки-то?

— Так он же их утащил! Там два еще на тарелке оставались. Они, видно, ко дну прилипли, когда Савелий тарелки ставил, а потом со дна к соусу и прилипли…

— Черт знает что… — Денис искренне расстроился: вот невезуха! — Извозчик! Эй, сюда!.. Гераська, едем!

На сей раз Барсуков был дома — отсыпался после подвигов. Кузьма получил приказание сунуть Гераську в горячую ванну и отмыть до блеска. Парнишка, горько оплакивая попорченный фрак, пошел раздеваться. Кузьма включил газовую колонку для нагрева воды и вышел к Давыдову.

— Меня не искали? — спросил Денис.

— Нет, телефон весь вечер молчал.

Тут-то и раздался звонок.

— Господин Давыдов, это Нарсежак. Необходимо встретиться.

— Вы где?

— У Марьиной Рощи.

— Ловите извозчика, гоните ко мне на Петровку…

Сказав это, Денис понял, что в «Метрополь» до утра уже не вернется. Это было обидно, однако служба всегда на первом месте…

Нарсежак примчался довольно быстро. Он был одет весьма причудливо — в белые штаны и дорогой пиджак. Но под пиджаком не было решительно ничего. А волосы стояли дыбом.

— Ну, слава те господи! — воскликнул Давыдов, впустив его. — Где вы были, отчего не телефонировали?

— Я с добычей, Денис Николаевич, но что за добыча — сам не понимаю. И я потерпел поражение, как — тоже не понимаю. Все же шло безупречно…

— Вы загадками говорите, Федор Самуилович.

— Так обстоятельства-то совершенно загадочные! Шло, как по маслу, идеально шло…

— Я чувствую, вам не терпится доложить все с самого начала.

Нарсежак кивнул.

— Когда вы пошли к госпоже Крестовской, — заговорил он, — я рассудил, что неплохо бы отдохнуть. А сидеть, согласитесь, приятнее, чем стоять. Мимо проезжал лихач на хорошей пролетке с поднятым верхом. Я остановил его, залез в пролетку и велел ждать. Думал, дождусь вас, и разъедемся по домам. Смотрю, подъезжает автомобиль, оттуда выходит кавалер, помогает спуститься даме, а вслед за дамой вылезает медвежонок. Я отродясь не видывал Мату Хари, но шляпа размером с тележное колесо и медведь — это могла быть только она. Что касается кавалера, его-то я как раз видел и на карточках, и живьем. И Господа возблагодарил!..

— Рокетти де ла Рокка! — вставил нетерпеливо Денис.

— Этого красавчика ведь ни с кем не спутаешь, — согласно кивнул агент. — Дама убеждала его, что она — ненадолго, лишь исполнит танец и вернется. Для чего при исполнении танца нужен медведь, я не понял.

— Это просто счастье, что Бабушинский подарил ей медвежонка, а не слона!

— И я того же мнения… Значит, граф стоит у автомобиля, тихо говорит с шофером, я в пролетке жду. Услышать невозможно, даже понять, на каком языке беседа ведется. Я, было бы вам ведомо, говорю по-японски, немного понимаю по-китайски, могу кое-как объясниться с корейцем. Французским владею свободно, а вот с английским не повезло. Пробовал, да учитель попался дрянной.

— Понимаю…

— С дамой, кстати, граф говорил по-французски. Ну так вот, сижу, жду. Выбегает дама, тащит за собой медведя, хохочет-заливается. Говорит, старушку бедную до полусмерти перепугала. Граф сажает ее в авто и — вперед! Я высунулся — вас нигде нет. Ну, думаю, вы не малое дитя, дорогу домой найдете. Гони, говорю, братец, не упускай из виду вон ту таратайку. И покатили.