Охота на льва. Русская сова против британского льва! - Дарья Плещеева

Давыдов присмотрелся и оправдал себя: поди распознай, что это официанты, если у них нет при себе «лопаточников» на шелковых поясах, куда складываются деньги и металлические марки для внутриресторанных расчетов.

— Профессиональный союз? — уточнил он.

— Вроде того. И требуют, чего отродясь не бывало: чтобы по восемь часов в день работать. И чтобы при этом никто им тыкать не стал. А коли кто удерет, не расплатившись, чтобы с них не взыскивали… Ах ты, Господи! Началось!..

Ремесленный люд из толпы, вмиг образовавшейся по обе стороны Неглинной, стал задирать официантов, те огрызались, какой-то местный остроумец запустил в демонстрантов яйцом…

Городовые в белых кителях, а было их при демонстрации двое, не спешили разнимать драку и даже не сразу засвистели, давая понять, что вот-вот вмешаются, и плевать им, кто прав, кто виноват. Должно быть, их тоже развлекала причудливая демонстрация.

Давыдов не был ангелом милосердным, но, увидев, что упавшего наземь длинного и тощего парнишку во фраке вот-вот затопчут, кинулся на выручку. Был он в штатском, но военную ухватку не спрячешь. Раскидав драчунов, Денис вздернул парнишку на ноги и вытащил из толпы.

Тому расквасили нос, и весь его великосветский наряд был в крови. Давыдов затащил спасеныша в подворотню и потребовал, чтобы тот достал из нагрудного кармана платок, торчавший кокетливым уголком, и вытер рожу.

— Ох, что мне хозяин скажет… — пробормотал парнишка. — Прибьет!..

— А чего ты, дурак, на демонстрацию потащился?

— Васька с толку сбил. Мы, говорит, равноправные, время, говорит, новое…

— Нос высморкай. Осторожно только… Очухался?

— Я-то очухался, а фрак… Ой, взыщут с меня!..

Фрак действительно пострадал, да и от жилетки пуговицы отлетели.

— Пойдешь со мной, — решил Давыдов. — Я — в «Чепуху», что в Закрестовье. Там попросим молодцов, чтобы помогли тебе отчистить и починить одежку. Наверняка при «Чепухе» есть свои прачки. Ничего, поправим дело. Тебя как звать?

— Гераськой.

— Пошли, Гераська, выйдем закоулками на Рождественку, возьмем извозчика.

Долговязый Гераська был чуть ли не на полголовы выше своего спасителя и поплелся за ним с комической покорностью, чем-то похожий на горестного жирафа.

У входа в «Чепуху» оказался другой швейцар, помоложе. Наверно, осанистого бородача выставляли ближе к вечеру, потому что выглядел он до изумления солидно. Денис попытался объяснить, кто ему требуется, и выяснил: именно сегодня бородача не будет, прихворнул. Тогда Давыдов попросил провести себя к главному повару Ивану Ильичу. Поскольку их с Барсуковым проводили в ресторан через кухню, повару дали на ладонь целых два рубля, и он должен был запомнить щедрых гостей.

На кухне еще только начинался трудовой день. Истопник загружал в плиты дрова, кухонные мужики втаскивали корзины со свежим, еще горячим хлебом, бадейки с живой рыбой и раками. Две бабы, переругиваясь, выскребали большой котел, а прачка выдавала поварятам только что отутюженные свеженькие халаты, фартуки и колпаки. Повара снимали с полок блестящие кастрюли. Еще несколько человек, стоя у длинного стола, дружно стучали ножами — рубили какие-то овощи. А над всей этой суетой царил его величество главный повар — осанистый седовласый старик. Он заседал в своем закутке с бухгалтером, выверяя накладные и строя наполеоновские планы насчет какого-то банкета.

Главный повар гостя сразу вспомнил и соблаговолил уделить ему четверть часика.

— Прежде всего, у меня просьба, — сказал Давыдов. — Посмотрите, Иван Ильич, я парня привел. Видите, на что он похож? Велите кому-нибудь, пусть помогут ему вернуть божеский вид. Пусть кто-нибудь продаст ему сорочку, манишку и галстук, я заплачу. И пусть пуговицы пришьют.

— Демастировать ходил? — догадался повар.

— Что, и ваши ходят?!

— Хозяин сказал, если какой дурак туда потащится и вернется с попорченной рожей, сразу от ворот поворот получит и без всякого милосердия. Так какое у вас к нам дело?

— Сейчас объясню, только парня сдайте кому-нибудь. Жалко дуралея…

— У меня у самого два таких же подрастают… Эх, что за времечко!

— А коли подрастают, то вы, Иван Ильич, очень хорошо меня поймете и будете содействовать. Вы же не хотите, чтобы деток ваших по законам военного времени призвали служить и посадили в окопы?

— Спаси и сохрани!..

Так началась очень важная беседа.

Давыдов показал свой документ и, отогнув лацкан, агентский значок. Затем объяснил повару приблизительное положение дел, стараясь не слишком все усложнять.

— Значит, граф вокруг нашего дорогого гостюшки петли вьет? — уточнил Иван Ильич. — И из-за него, балахвоста, чуть ли не война случиться может?

— Может, если все разнюхает про наши гарнизоны.

— Тьфу ты! Вы, сударь, пришли рановато, придется вам подождать, пока наши половые сбредаться начнут. Сейчас в зале только Анисим с Егоркой прислуживают. В тот вечер, когда голая гульня плясала, все вокруг гостей крутились, по-всякому угождали. Господин Бабушинский денег не жалел. Вот они вашего графа не первый день знают и Бабушинского — тоже. Я-то что? Я при сковородках. А они — в зале служат. Знатоки!..

Полчаса спустя Гераську привели-таки в божеский вид, а на кухню прибежала заполошная баба. Ее муж, официант Савельев, угодил в участок.

— Демастировал! — сердито констатировал Иван Ильич. — Долго я его еще покрывать буду?.. Вот тоже, важная особа — без него и демастирации не выйдет! А Николка где?

Баба разревелась в голос.

— Вон оно что!.. Паршивец родного батьку в демастирацию втравил! — догадался главный повар. — И самого, поди, в участок загребли?..

Новая серия рыданий была ответом.

— Ну что ж… Даниле Романычу докладывать придется. Два половых из строя — вон…

— Ох, не надо!.. — всхлипнула баба.

— А как же?

— Ох, Иван Ильич, придумай что-нибу-удь! — снова завыла баба. — Только не доноси-и! Выгонит же обоих, и куды нам? На паперть корочку просить?

— Кабы хоть один, а то оба… — Главный повар повернулся к Давыдову. — Кабы нашего распорядителя уломать… Так ведь оба… И батька, и сынок шелапутный… Двух человек в зале недостанет!

Денис посмотрел на Гераську. С отмытой физиономией, гладенько причесанный, в белоснежной манишке, он был парень хоть куда. И ведь повезло демонстранту за права иванов — никто фонаря под глаз не поставил, разве что кровь из носу пустили…

Гераська же таращился на Давыдова с восторгом: из бучи добрый барин вытащил, может статься, и жизнь спас, сорочку с манишкой и новые пуговицы купил!

Этот восторг был Денисом уловлен и отлично вписался в запланированную интригу.

Если допытываться у официантов о гостях, могут всей правды и не сказать. Хозяин осерчает, когда узнает, что работнички распускают сплетни о посетителях. И ведь узнает — непременно какой-нибудь подлец донесет. То есть человеку, в котором за версту видно то ли барина, то ли офицера, а возможно, чиновника, лишнего не доложат, хоть каким документом у них перед носом маши.

— Иван Ильич, а этот тебе чем не половой? — кивнул Давыдов на спасеныша. — На один-то вечер? Гляди: вид пристойный, глаза умные. Гераська, улыбнись!.. Вот так!

Улыбка была жемчужная — видно, парню не доводилось бывать в крутых драках, после которых зубы на земле хоть лопатой сгребай.

— Вашему метрдотелю я, так и быть, заплачу, — добавил Давыдов, — выручу шалопутов. Да только чтобы для меня тут всегда столик был, слышишь, Иван Ильич?

— А что ж я своему хозяину скажу? — спросил Гераська.

— Придумаем что-нибудь, я сам к нему съезжу. Так что, Иван Ильич? Ваш Данила Романович ничего не узнает, а мой молодчик покажет себя!

— Коли угодит, так пусть в «Чепуху» совсем перебирается. Нам нужны такие молодчики, что уже и ремесло знают, и поведения трезвого. А хозяину мы с Сергеичем, коли что, скажем, мол, взяли на пробу, — подумав, решил главный повар. — Сергеич, поди, уже по залам ходит, сведу к нему новенького да в лапу дам…

И повар так взглянул на Дениса, что пришлось раскошеливаться. Потом Давыдов отвел Гераську в уголок.

— Хочешь служить в «Чепухе»?

— Хочу, конечно!

— Тогда слушай. Твое задание: узнать все, что только можно, про купца Валерьяна Демидовича Бабушинского и про графа Рокетти де ла Рокка, — сказал он. — Всякое слово может иметь цену: у кого из знакомцев Бабушинский останавливается, когда в Москву наезжает. Про приятелей купчины неплохо бы узнать, с фамилиями и прочими прозваниями, и про девок, которых они с собой привозят. И, конечно, где этот подозрительный граф обретается, будь он неладен. Заодно и про ту даму, которая в «Чепухе» голышом плясала, что-нибудь интересное откопать. Может, ее в «Чепуху» не один Бабушинский возил?

— А как я все это… — спросил ошарашенный Гераська.