Поспорить с судьбой - Оксана Панкеева

— Во-первых, ей неловко, что вы слышали ее вопли. А во-вторых, она одета в такое непристойное платье, что…

— Это какое? То черное, облегающее и невероятно короткое?

— А вы что, его видели? — поднял брови мистралиец.

— Разумеется, видел. Она в нем приходила ко мне в гости. Кстати, к нему очень идут черные ажурные чулки. Она чулки надела? Нет? Зря. В следующий раз попроси, чтобы надела.

Кантор едва сдержался, чтобы не заехать его величеству по морде.

«Ты что, охренел, — сказал внутренний голос. — С каких это пор ты вдруг стал таким ревнивым? Да что бы там ни было между ними раньше, тебе-то что?»

«А что, я должен сидеть и молча выслушивать намеки на то, что он лучше меня знает мою девушку, — обиделся Кантор. — Да будь он хоть сто раз король, если он еще раз позволит себе…»

«Расслабься, — перебил его внутренний голос. — Не будь жлобом. Что это с тобой, в самом деле? Неужто вправду ревнуешь?»

«Он мне нарочно все это говорит, — возмутился Кантор. — Чтобы оскорбить».

«Говорю тебе, расслабься, — хихикнул внутренний голос. — Чего кипятиться? Это же он тебе завидует, а не ты ему».

— Чего замолчал? — спросил король. — Ревнуешь, что ли? Тоже мне, дон Тенорио нашелся! Нашел к кому ревновать… Посмотрись в зеркало, страдалец, и успокойся. Никуда она от тебя не денется.

— Да с чего вы взяли? — Кантор почти безукоризненно сделал удивленные глаза и продолжил: — Я вообще не ревнив, и мне совершенно все равно, что там между вами было и где вы видели Ольгу в этом развратном платье, в котором, на мой взгляд, можно делать только то, чем мы сейчас занимались. Но, если у вас есть какие-то намерения на будущее, то я вам ее не отдам, так и знайте. А ваше заявление насчет зеркала полная фигня, рассчитанная на идиота. И оно вовсе не доказывает, что вы не нравитесь женщинам, а говорит лишь о том, что вы не нравитесь сами себе.

— Что поделать, уж такой у меня утонченный вкус. — Его величество с печальным вздохом развел руками. — Королевское воспитание как-никак… Да ты не кипятись, нет у меня на этот счет никаких намерений, и не было между нами ничего… Это я тебе прямым текстом говорю не потому, что за идиота считаю, а чтобы не мучился подозрениями и не устраивал девушке сцен. Или, может, тебе тоже слово чести дать? А то в последнее время у меня все его требуют. А насчет платья пусть Ольга тебе сама расскажет, забавная была история… Просто слишком длинная, а у меня нет настроения об этом сейчас говорить.

— Я заметил, что у вас нет настроения, — кивнул Кантор. — Это из-за вашего плохого настроения вы мне всякие гадости рассказываете?

— А что я такого сказал? Впрочем, может просто не заметил… Не обращай внимания, я сегодня с утра такой, наговорил уже всем гадостей. А если бы мне еще и с Луи пришлось общаться, я бы его, наверное, прибил все-таки, и опять бы случился международный скандал.

— Опять? А вы что, его уже били?

— Да нет, его как-то еще в юности мистралийские принцы отдубасили, такой скандал был… И поскольку они так и не признались, из-за чего, а сам Луи сказал, что просто так, установилось всеобщее мнение, что мистралийцы ненормально агрессивны…

— Да наверняка причина была, — усмехнулся Кантор, тут же вспомнив рассказ участника событий.

— Разумеется, — согласился король. — Я думаю, он уже в те времена был неравнодушен к симпатичным мальчикам, за что и поплатился… Да ну его, и без этого тошно.

— А с чего это у вас такое настроение? Проблемы?

— Проблем — хоть завались, — охотно пожаловался Шеллар III. — Дефицит бюджета в шесть миллионов, это при том, что совсем недавно были крупные незапланированные поступления. Я на радостях и от нечего делать позавчера пересчитал бюджет, и у меня все сходилось, а вчера у моего казначея вдруг образовался дефицит в шесть миллионов. Причиной такому странному явлению могла служить только таинственная дыра в казне, о которой я уже намекал этому проходимцу ранее, но он, похоже, так и не понял. Я дал моему непонятливому казначею время, чтобы он успел вернуть все, что наворовал, но, похоже, все это время он употребил на то, чтобы привести в порядок бумаги. Где-то подчистил, местами исправил. Теперь вот никак не могу решить, что лучше сделать: дать ему понять, что это бесполезно и отложить ревизию, чтобы он все-таки вернул деньги, или провести ревизию сразу, к чему-нибудь придраться и отдать его Флавиусу, чтобы тот из него эти деньги выжал. Кроме того, мне еще предстоит визит в Хину для подписания нескольких договоров, а также масса подготовительной работы перед этим. Да и вообще, в международной политике накопились вопросы, которые на Элмара не спихнешь. А дома и вовсе полный бардак — один кузен спивается, другой каким-то образом завернул спиралью письменный стол, мэтр меня каждый день вопрошает, когда я женюсь, трубку до сих пор не отдал, из покоев хоть не выходи — куда ни отправишься, наткнешься на Камиллу, Селия подралась с Эльвирой, Жак меня сватает на каждом углу… Да еще этого дегенерата демоны принесли на мою голову. Хоть сядь да плачь. Дай хоть закурить, что ли.

— Ваше величество, — насмешливо заметил Кантор, протягивая ему сигару. — Сдается мне, вы изволите ныть. Разве королям подобает ныть?

— Наверное, нет, — уныло отозвался король. — Благодарю… А неужто всяким наглым иностранцам подобает насмехаться над королями?

— Если над ноющими, то вполне, — весело объявил непочтительный мистралиец, к которому при виде пригорюнившегося короля мгновенно вернулось хорошее настроение. Уж очень смешно выглядел король, жалующийся на проблемы. К тому же Кантора посетила дельная мысль, что, если его величество немного подразнить, он разозлится и перестанет ныть, а то ведь действительно — здоровый мужик, сидит и сопли развесил… — Трудности есть у всех. И их надо решать, а не жаловаться.

— Да они, в общем, все решаемы, — вздохнул Шеллар III. — И, разумеется, я с ними разберусь, не впервой. Серьезная проблема у меня только одна, из-за чего я пребываю в таком унынии, не подобающем королю, как ты верно заметил.

— Какая?

— Я сдуру дал Элмару слово жениться, и теперь никакой возможности отвертеться.

— Да, ваше величество, раз уж слово дали, увиливать недостойно.

— Вот и я так же думаю… Значит, придется жениться.

— Так смиритесь с этим и действуйте.

— Смириться-то я уже смирился. Но вот что теперь делать — это и есть проблема.

— Не понимаю, зачем из этого делать проблему. У вас кто-то есть на примете?

— Есть. Но она, как и Ольга, категорически мне откажет.

— Почему вы так уверены?

— Она примерно так же относится к браку.