Смертники Восточного фронта. За неправое дело - Расс Шнайдер

Эти городки были расположены недалеко от Холма — тот по-прежнему находился в руках немцев, примерно в шестидесяти километрах севернее. С точки зрения российских расстояний эти городки можно было считать ближайшими соседями.

К своему неудовольствию, Шерер тотчас понял, что силы немецких войск в данном районе явно недостаточны, так же как и тогда при Холме. Его собственная дивизия была растянута на расстояние более тридцати километров — ситуация настолько необычная, что знай он заранее, то наверняка бы высказался по этому поводу. Впрочем, и другие дивизии с обоих флангов находились примерно в таком же разбросанном состоянии. Такая диспозиция наверняка имела бы смысл, если бы круг их боевых задач ограничивался подавлением сопротивления со стороны местных жителей в какой-нибудь далекой колонии. А может, Верховное командование полагало, что и по сей день ситуация такова во многих районах России — правда, Шерер не мог себе даже представить подобную наивность. Фон дер Шевалери, командующий корпусом, который воевал под Витебском, говорил с ним на эту тему, когда он только-только прибыл на фронт. Никакая это не наивность, сказал он тогда — скорее Верховное командование нарочно, подобно страусу, предпочитает прятать свою коллективную голову в песок.

— Ну, это уже из области казуистики, — ответил тогда Шерер. — Лично я не вижу большой разницы.

— Думаю, вы правы, — согласился тогда фон дер Шевалери, крупный, однако при всем при том щеголеватый мужчина, чьи галантные манеры отлично сочетались с его не менее галантным именем. На Восточный фронт он прибыл из Франции в январе, вместе с 83-й пехотной и несколькими другими дивизиями, отданными ему в командование. К настоящему моменту он пережил все — усталость, тревогу, то, как буквально каждая боевая операция проводилась при полном отсутствии надлежащего материального обеспечения. «А все потому, — пояснил он, — что теперь все сосредоточено на южном направлении. Такое впечатление, что там сосредоточены три четверти наших сил. И это при том, что Демянск продолжает высасывать из нас силы, словно насос дерьмо из выгребной ямы. Так что мы, Шерер, должны быть благодарны, что в нашем с вами углу вот уже несколько месяцев стоит относительное затишье. Пусть ваши офицеры введут вас в курс дела. Не хочу вселять в вас излишний оптимизм, но на данный момент любое затишье нам только на руку.

Я дал распоряжение другим командирам дивизий, чтобы они, пока у нас есть время, подбили все концы, — я имею в виду, произвели зачистку змеиных гнезд, где, будь они прокляты, окопались русские и теперь держат под контролем наше снабжение. К концу зимы мы благодарили судьбу уже за то, что сумели выжить, однако чтобы чувствовать себя уверенно, нам нужно дополнительное жизненное пространство. Я провел не одну бессонную ночь, размышляя на эту тему. Впрочем, не я один. Надеюсь, вы сумеете оценить это по достоинству.

— Безусловно, — ответил Шерер.

— Поздравляю с повышением. И добро пожаловать снова на фронт.

Шерер кисло улыбнулся. Ему было достаточно того, по крайней мере пока, что он получил под свое командование настоящее армейское подразделение. Если его разношерстная команда сумела проявить у Холма чудеса стойкости, то что говорить о настоящих солдатах. По крайней мере, так он думал. Ведь они прошли через ту же самую мясорубку, бойцы 83-й пехотной дивизии.

После встречи у фон дер Шевалери на штабной машине он покинул Витебск. Сам город, расположенный на берегах Западной Двины, был разбит так, — вернее, превращен в груду развалин, — что с трудом верилось, что в нем когда-то была жизнь. Это особенно впечатляло, потому что до войны здесь проживало несколько сот тысяч человек. Теперь же, несмотря на то что город перешел под контроль немецких войск, от первоначального числа местных жителей осталась лишь малая часть. Это был не поселок-призрак, а город-призрак в полном смысле этого слова. С первого взгляда в нем можно было узнать крупный промышленный центр — то там, то здесь виднелись полуразрушенные фабричные корпуса и склады, одинокие трубы, которые каким-то чудом остались целы и теперь печально возвышались над развалинами бывших заводов. Как резко это отличалось от средневекового духа таких городков, как Холм и Великие Луки. Впрочем, руины и там, и здесь практически стирали эти различия. На штабном автомобиле Шерер переехал Западную Двину, вдоль которой беззубыми ртами выбитых окон ощерились склады. Глядя на них, можно было подумать, будто они хотели что-то сказать, но так и застыли в ужасе, открыв рот, когда на них, уничтожая все вокруг, обрушилась некая неодолимая сила. Правда, любой, кто говорит, нуждается в слушателе, однако широкая река равнодушно катила свои воды, даже если и слушала. К тому же в разгар лета сама река сильно обмелела.

Вскоре они выехали за город и теперь катили под пологом облаков по равнине. До Великих Лук было шестьдесят с лишним километров, и по пути генерал планировал заехать в места дислокации своей дивизии, в частности на командный пункт в Велиже. Этот городок был своего рода южным якорем его личного фронта, в то время как Великие Луки были якорем северным. Такое впечатление, что почти все города, в этой части России начинались с одной буквы — «В».

Велиж предстал его взору на вершине небольшого холма, как и другие, разрушенный и вместе с тем живописный на фоне летнего неба. На сам холм, на котором остались стоять, хотя и сильно поврежденные, отдельные каменные здания, вела одна-единственная песчаная дорога. Скелет, подумал Шерер, скелет, лишившийся тела, — ведь деревянные избы, составлявшие основную часть города, сгорели дотла еще зимой.

Полковой командир более подробно довел до сведения Шерера особенности проблем, о которых ему уже говорил фон дер Шевалери. В основном задача сводилась к тому, чтобы не подпускать русских к дорогам, по которым осуществлялось снабжение.

— Как я понимаю, почти ничего не изменилось? — просил Шерер. — Послушайте, а не найдется ли у вас шнапса? Если нет, у меня в машине есть несколько бутылок. Это не проверка, а визит вежливости. Через несколько дней я приглашу вас и других командиров полков ко мне в штаб, и тогда мы с вами все вместе выпьем. А пока садитесь, давайте пропустим всего по одной, согласны? Если, конечно, вас не ждут более срочные дела. Нет? Ну и прекрасно. Будьте добры, представьте меня вашему штабу.

Штабные офицеры пристально разглядывали нового командующего; впрочем, без какой бы то ни было враждебности. Наоборот, было видно, что им приятно выпить вместе с ним, посидеть рядом, ощутить на себе отблески его славы. Надо сказать, слава эта бежала впереди него, и теперь полковник и его штаб хотели убедиться собственными глазами, что за человек этот Шерер. Держались офицеры естественно, с юмором, но без панибратства, сидя за столами, которые — день был по-летнему теплый и солнечный — вынесли на улицу и поставили перед зданием штаба полка.

Взгляд у Шерера был цепкий и пронзительный, но в целом он произвел впечатление дружелюбного, привыкшего разговаривать с офицерами на равных. Не в его привычках было дистанцироваться как особе, наделенной властью; в обществе подчиненных он чувствовал себя комфортно, а подчиненные в свою очередь словно забывали о рангах и званиях. Другие генералы также любили время от времени пропустить рюмочку в компании своих офицеров, однако ни на минуту не забывали про незримые барьеры, что отделяли их как начальников от подчиненных. Шерер умел, пусть чисто внешне, сделать вид, будто эти барьеры для него мало что значат. Этим он напоминал морского капитана, вынужденного постоянно находиться в тесном контакте с теми, кто его окружает, — не друзьями, а командой, — на одиноком корабле посреди бескрайних океанских просторов. Одна из причин, почему его звезда взошла относительно поздно, заключалась в том, что он не производил впечатления того, кто умеет быть частью строгой организации, а ведь армия в мирное время именно такой и была — сложной организацией, со своими порядками и правилами, не более того. Нет, конечно, таковой она оставалась и в военное время, однако в такие периоды она дробилась на более мелкие части, в которых человеческие души тем сильнее ощущали близость друг к другу, чем больше выпадало на их долю испытаний.

Это был короткий визит. Произнесли всего несколько тостов, бегло познакомились друг с другом. После чего генерал отбыл в сторону дивизионного штаба в Ново-Сокольники — небольшой и не слишком пострадавший, однако богом забытый русский городок. Выбор на него пал лишь по той причине, что расположен он был почти посередине дивизионной зоны, примерно в десяти километрах за линией фронта. Конечно, Великие Луки подошли бы на эту роль куда лучше, если бы не одно «но» — этот город был расположен практически на северном фланге, а, кроме того, русские крепко засели на подступах к городу и упорно не желали отступать.