Сбывшиеся сны печальной блондинки - Яна Розова

Пятым в списке стояло имя Вагифа Закарьяна. Рафик и Камиль задумались. Камиль считал, что надо копать вокруг Закарьяна. Это, во-первых, а во-вторых, знает ли Рафик, чей человек этот следователь, который ведет дело Ведищева? Нет? Так вот: это человек, получающий деньги от Вагифа Закарьяна.

А еще, добавил Камиль, сверкнув хитрыми узкими глазами, я бы выпас грузовики на въезде в Гродин. Это было просто. Из документов ликвидированной «Лозы» выяснили марки и номера грузовиков. Орлы Ханмурзаева вскоре доложили, что нужные Рафику машины въехали в Гродин и разгрузились возле клиники Ведищева.

Точнее, усмехнулся Ханмурзаев, возле оборонной лаборатории химзавода.

Вот все и сошлось! Осталось самое легкое: придумать, как Ханмурзаев расквитается с убийцей, проучит вора и накажет предателя!

— Кирюшку придется отдать Юлии, — резюмировал Олег свои размышления.

Мы обедали на моей кухне приготовленным Ведищевым бефстроганов с зеленым салатом, который нарезал умница Кирилл. Мальчик вообще работы не боялся: мыть посуду, выносить мусор, подметать пол — все это он считал своими почетными мужскими обязанностями. Я млела в окружении таких мужчин и искренне удивлялась: чего не хватало Юлии?

К вечеру они уехали. Кирилл спокойно воспринял известие о переезде к матери. Видимо, мальчик действительно привык жить попеременно то с матерью, дома, то с отцом, в клинике.

Как только за Олегом и Кириллом закрылась дверь, я не выдержала и бросилась к телефону.

— Алло! Карина?

— Да, — послышался исполненный тепла голос подруги. — Что-нибудь случилось?

— Нет, наоборот, все разъясняется. Слушай, а что, Вагиф собирается уходить с «химии»? — я просто хотела завести разговор о Закарьяне и болтала, что на ум придет.

— Нет, конечно. Папа ведь теперь директор завода, и Вагиф ему очень нужен. Кто сказал, что он увольняется?

— Светка что-то такое ляпнула, — свалила я на невинного человека. — То есть работает он не покладая рук?

— Ну да. Целыми днями его не видим! Тут еще папа приболел — плохо стало на работе. Я сейчас в больницу пойду.

— Я тебя отвлекаю?

— Нет. Я суп варю и с тобой болтаю. А как дела у Олега?

Мне так хотелось сказать ей правду! Так хотелось все обсудить с ней, всем поделиться. Ведь я привыкла так поступать: десять лет обсуждала с Кариной все — личные проблемы, рабочие, где что болит, где что купила! А теперь использую ее просто как информативный канал. А вот сейчас даже как дезинформативный канал. Бедный Штирлиц — никому никогда не верить!

— У Олега? Толком не знаю. Ходит на допросы, но не очень напуган. Ты же его знаешь! Всегда карта в рукаве. Недавно посмеялись с ним. Помнишь обыск у него в квартире? Документы отца пропали. Так вот, это были формулы и чертежи с ошибкой! Они потому и остались дома, что неправильные. Правильные чертежи забрали военные. А какой суп у тебя? — не выдержала я.

— Грибной, хочешь, приезжай! Так у Олега пропали документы отца? А ты не говорила!

Оказывается, Карина была не в курсе. Это немного утешало: они не заодно! Я потратила минут двадцать, чтобы ввести ее в курс дела.

— Ни фига себе дела творятся! — изумилась подруга, когда я закончила повествование. — Так документы украли, а они — не те!

— Ну да! Прикинь! Правда, есть копии с настоящих, правильных документов, они хранятся в клинике, в сейфе! Это единственное, что осталось у Олега от отца, и он страшно над ними трясется.

— Ясно. Как Кирилл? Я к нему успела привыкнуть.

— Кирилла мы отправили к моей маме, в деревню, — вот еще один крючок, на который попадется акула.

— Ясно, — снова сказала Карина. По ее тону я поняла, что суп она доварила.

— Ладно, тебе надо бежать. Пока! — моя миссия была выполнена.

— Пока, — а вот Каре еще предстояло поработать для меня, во имя дружбы.

Олег приехал поздно и с испорченным настроением. Конечно, он все последнее время был не в себе, злясь и впадая периодами в глубокое фирменное ведищевское уныние. Но после беседы с драгоценной половиной на его лице сохранилось выражение какой-то гадливости, отвращения и раздражения.

— Не мытьем так катаньем! — возмущался он, проходя в комнату. — Она снова требует денег, говорит, что Ханмурзаев ее заставил пойти на шантаж.

— Так давай ей денег на Кирилла, пока не сможешь его вернуть обратно. В конце концов, через несколько лет он станет совершеннолетним и сделает свой выбор. Думаю, ему больше понравится быть с тобой.

Олег посмотрел на меня с выражением: «Ну что ты понимаешь!», однако сказал совсем другое:

— Она требует пятьдесят тысяч долларов за развод!

Я по-прежнему не видела проблемы:

— Так не разводись! Живите каждый по себе, давай ей денег, как положено по закону, но зачем разводиться?

— Алла, ты правда ничего не видишь или прикидываешься дурочкой?

— Я правда прикидываюсь дурочкой, — надулась я.

Олег подошел к дивану, на котором я сидела, опустился на пол рядом со мной, взяв мои руки в свои, и торжественно произнес:

— Выходи за меня замуж!

Как ни странно, я совсем не затрепетала, ничего особенного со мной не произошло. Дышала я ровно и не мерзла. «Неизбежен» — это слово определило все, расставило по местам эмоции и желания. После того разговора с Кариной об Олеге я была просто уверена, что услышу нечто подобное. Я улыбнулась любимому и решила про себя: «Приму его предложение, когда все утрясется!». Пусть будет как в кино — негодяи повержены, и на фоне пылающего гнезда зла герой целует героиню долгим кинематографическим поцелуем.

Он неверно растолковал мое молчание:

— Ну да, я под следствием, но ты же знаешь, я все равно не сяду в тюрьму! Буду бороться до конца, до полной победы. Не собираюсь гнить заживо в камере только потому, что Вагиф решил подзаработать! Я обращусь в другие службы, мы же почти знаем правду, у нас почти есть все доказательства! Это в Гродине мафиози — боги, а кто они будут, когда за них возьмутся не местные менты, а…

— Хорошо, я поняла, — перебила я его. — Вообще-то, наверное, ты прав. Здесь мы ничего не добьемся. Надо обращаться выше.

— Да, я справлюсь! И не буду Юлии платить, не думай. Тогда мне придется продать и квартиру, и клинику, и последние трусы. Обойдется! Ну что она сделает? Подам на развод — и все! — Он помолчал и сказал вкрадчивым тоном: — Ты же согласна? Будешь моей женой?

Умный ты, дантист Ведищев! Помучайся немного, потом узнаешь.

— Или это из-за Садкова? — Он помрачнел. Другой мужчина, успешный и привлекательный, казался не меньшей проблемой, чем все перечисленное. — Он же тебе в отцы годится! Послушай, он не женится на тебе, он живет ради дочери! Я знаю…