Сбывшиеся сны печальной блондинки - Яна Розова

Господи, я что же, подставила Светку?

— А с мальчиком ты тоже ловила меня?

— Да, — подтвердила я. — И с Кириллом тоже. Ты хотел оставить его у себя?

— Мне же надо было, чтобы Ведищев во всем признался! — искренне возмутился Вагиф. — И я думал, что ты — член моей семьи! Змея ты!

— Зачем ты влез в это все? — глупо, но мне хотелось услышать неоспоримую, объясняющую все причину. Так, чтобы потом можно было с облегчением сказать: «Ух! А я уже испугалась!»

— Деньги, — произнес он ключевое слово. — Ты знаешь, какие это деньги? Это миллионы долларов.

Я опустила глаза. Мне было стыдно, что Вагиф не понимает.

— У меня в кармане пистолет, — завел он чужую пластинку. — Если будешь кричать — выстрелю.

— Ты сошел с ума. — Я совсем перестала волноваться. Самое страшное произошло, все случилось. Это я так тогда думала! — Я не буду кричать. И не надо мне угрожать. Я не буду кричать ради Карины. Не хочу, чтобы ты попал в тюрьму за убийство. Делай свое дело и проваливай отсюда!

— Ведищев тоже в курсе?

— Нет.

Я отвернулась от него и хотела поскорее уйти. Спрятаться на некоторое время, продышаться, найти в себе новые силы. Этот короткий разговор опустошил меня. Но Закарьян резко и грубо схватил меня за руку и потащил за собой.

— Не могу я отпустить тебя! И Ведищев твой все знает, не надо мне врать, — говорил он на ходу.

Чувство, охватившее меня, можно было назвать скорее удивлением, чем страхом. Куда это он меня тянет? Зачем? Я не собиралась никому ничего говорить… Хотя как это раньше не пришло мне в голову?! Если преступления совершил Вагиф, а не Олег, то молчать я не смогу! Закарьян понял это раньше. Что же будет?

Мы уже пересекли коридор, спустились два пролета по пустынной лестнице служебного хода и оказались во дворе комбината. Здесь Вагиф оставлял свой «Сааб». Втолкнув меня в машину, он заблокировал двери и сказал:

— Алла, прости меня. Мне это нелегко далось, но решение принято. Я должен выполнить его.

— Убить меня?

Он опустил голову и на секунду прикрыл глаза. Его ответ не потряс меня:

— Да. И Ведищева.

— Ты просто обложил его как волка! Спасу ему нет: и трупы подбросил, и деньги подсунул, и следователя купил. Зачем же убивать?

— Это за тебя. Он должен понять, что это его расплата за твое одиночество. Его найдут убитым, и все поймут, что это действительно он убил тех троих и… И тебя!

А вот теперь я испытала настоящее потрясение!

— Что ты несешь? Ты же действительно сумасшедший! Его ты убиваешь из мести за меня, а меня — за то, что я много знаю! Ты хоть понимаешь, что это абсурд?

И тут он заорал:

— Что ты сама понимаешь! Что ты знаешь? Дура! Как ты дальше жить будешь со всем этим? Зная все это? Ты будешь думать обо всем, пока не рехнешься, тебя свезут в психушку, и там ты подохнешь среди психов. Олег погибнет, мы пропадем из твоей жизни. Тебе поговорить будет не с кем. Эти десять лет ты прожила благодаря нам! Если бы не Карина и я — ты бы уже давно погибла! Ты не жизнеспособна, ты все равно пропадешь! Тебе добро делают, а ты недовольна! Идиотка! Умереть для тебя сейчас — лучший выход!

Глядя в его пустые глаза, на его искаженное судорогой безумия лицо, слушая весь этот бред, я будто теряла себя, свою волю. Вагифа трясло, он еле владел собой. Наконец монолог стих, и он завел мотор. Так я второй раз за день оказалась у клиники Ведищева.

Глава 13

Покорно, будто животное, обреченное на заклание в жертву злобному божеству, я шла впереди друга. Первый раз я споткнулась возле тела охранника Семена, лежащего с простреленным сердцем недалеко от входной двери, а во второй — когда вошла в кабинет Ведищева. Там уже было немало народу: парень в черной кожаной куртке, кожаных штанах, вытянутых на коленях, и в нелепых длинноносых туфлях; девушка с пышными каштановыми волосами, тоже вся в коже, будто это была у них униформа; следователь Ефремов, с хмурым лицом, хотя ему, в его обстоятельствах, можно было выглядеть и повеселее. Последней я увидела широкую спину сидящего на стуле посреди собственного кабинета Олега. Его руки были связаны, а когда он повернул голову, я увидела кровь на лице.

— Олег! — я рванулась к нему, чтобы быть рядом, вылечить раны, спасти его от неизбежной чужой воли, но Вагиф ухватил меня за волосы. Я остановилась, не сводя взгляда с резкого милого профиля, испачканного бордовым.

— Ничего, Алла! — отозвался Ведищев. — Все будет в порядке. Я уже сообщил в ФСБ о том, что здесь творится.

— Остроумно, — прокомментировал Вагиф и перешел на деловой тон: — Так, все за дело. Видишь ли, Алла, все будет выглядеть в деле твоего мужа так, будто это он убил тебя и покончил с собой. Анатолий Петрович побеспокоится о деталях. — Следователь кивнул, подтверждая правильность сказанного. — Володя, давай! Оля, иди на улицу, встречай Посредника, я уже получил сообщение, что он здесь.

Парень в кожаном прикиде достал из-за пояса пистолет и, сделав шаг к Олегу, приставил дуло к его голове. Тогда я закричала. Не помню, чтобы когда-нибудь кричала вообще, но сейчас, когда Вагиф держал меня за волосы, я пыталась остановить пулю звуком. Закарьян, будучи раз в десять сильнее меня, не мог ничего сделать. Я орала, он ругался. Володя, морщась, поднял на нас глаза. Наконец Вагиф сильно рванул меня за волосы и ударил под дых. Я задохнулась, мой крик смолк, Володя перевел взгляд на лоб жертвы. Оля, зажав уши руками в ожидании выстрела, пошла к двери. Но не успела она взяться за ручку, как дверь широко распахнулась. Оля отскочила.

На пороге стоял Ханмурзаев собственной персоной. Я не сразу узнала его, потому что видела лишь несколько раз в жизни. А поняла, что это именно он, не по тонкому кавказскому лицу, выбритым до синевы впалым щекам и волосам, лаково блестевшим в полумраке коридора, вспомнилось его особое, скучающее, выражение глаз, барственный изгиб черной брови и ощущение гнетущей тяжести, которое исходило от Рафика Ханмурзаева подобно запаху гнили.

Я еще не могла дышать, но за Володей следила каждую секунду. Увидев гостя, он опустил руку с оружием, и я услышала свой собственный вдох.

— Что здесь происходит? — поинтересовался Барыга спокойно. — Кто кричал?

Он увидел меня.

— Ты, Алла?

Я кивнула.

— Почему?

— Они… убить… Олега… — я указала на связанного дантиста.

— Кто он тебе? — продолжал говорить со мной Ханмурзаев, как будто остальные в комнате ничего не значили.

— Бывший… муж…

— Хорошо. Развяжите его.

Барыга держался спокойно и уверенно. Он был хозяином здесь, в Гродине, и пришел сюда вершить суд над негодяем, предавшим его. Не все правильно понимали положение вещей. Тогда я тоже этого не знала. Оля и Володя переглянулись, и Оля грубо спросила: