Тени в переулке - Эдуард Хруцкий

Много позже, приехав к друзьям на дачу в Жуковку, во время веселого застолья я познакомился с генералом Инаури и он рассказал мне, что с удовольствием повязал армян-террористов.

Был такой грузинский анекдот:

«Тбилисское радио спрашивают:

– Что такое дружба народов?

– Отвечаем: это когда великий русский народ и великий грузинский народ, взявшись за руки, идут бить армян».

Да, с «дружбой народов» в СССР постоянно возникали разные заморочки.

Но вернемся в Ереван, где люди генерала Удилова допрашивали задержанных Степаняна и Багдасаряна. Вина их была практически доказана. И тут вмешался армянский партлидер. Он потребовал освободить задержанных и прекратить унижение национального достоинства республики. Более того, он пообещал Удилову, что в составе делегации республики вылетает в Москву на празднование Великого Октября, где попросит Брежнева разобраться с генералом, который так и не понял всю сложность межнациональных отношений.

У армянского руководства были свои причины обижаться на КГБ СССР. Юрий Андропов нанес весьма болезненный удар по армянским цеховикам. И чекисты располагали материалами о связях теневой экономики с властной верхушкой Армении.

Генерал контрразведки был человеком не робким. Тем более что он выполнял личный приказ Андропова. Он приказал произвести обыски в квартирах задержанных. Там-то и нашли все главные улики по делу: готовые к применению взрывные устройства, взрывчатку, детали к новым «адским машинам». По делу были арестованы Акоп Степанян, Завен Багдасарян и Степан Затикян.

Они организовали боевую националистическую группу, чтобы мстить русским за унижение армянского народа. Правда, что они имели в виду, я до сих пор не могу понять. Насколько я помню, именно Россия спасала армян от турецкого геноцида.

Ровно год длилось следствие, потом был короткий суд и высшая мера наказания.

Прошло двадцать семь лет, и в московском метро прогремел новый, еще более страшный взрыв.

Наша память устроена странно. Мы быстро забываем о плохом. Прошлым стали взрывы домов, теракты шахидок в самом центре Москвы, захват театрального центра на Дубровке… …Из моего окна виден изумительный кусок старой Москвы. Церковь, которую построил Малюта Скуратов, Москва-река, дома в стиле городского модерна прошлого века.

Крыши домов и деревья покрыты снегом. И все это напоминает рождественскую открытку.

Мы живем в очень красивом городе. Прекрасном, но беззащитном.

КРУПНЫЙ ВЫИГРЫШ

…Помните картину Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»? Так вот, в 50-м году один московский острослов сказал: «Знаете, как она называется по-настоящему? "Запорожцы подписываются на заем"». Сказал он это в компании вполне приличных людей, связанных с театром и литературой, а через два дня за ним пришли и влепили ему статью 58-10. Вернулся он через шесть лет в Москву инвалидом и больше никогда не острил.

Я вошел в коридор когда-то огромной коммунальной квартиры, в которой еще стояли запахи прежнего жилья, и показалось: остановись, прислушайся – и услышишь в комнатах шаги давно уехавших отсюда людей.

– Ну эта квартира вам подходит? – спросил меня художник-постановщик фильма, – я ее неделю искал, старался, чтобы все было по сценарию.

– Спасибо, Боря, – поблагодарил я, – классный интерьер, мне даже кажется, что именно в ней я и прожил всю жизнь.

– Ну слава богу, – обрадовался художник, – теперь и группу запускать будем.

Киногруппа ворвалась в квартиру и разбежалась по комнатам.

Странное ощущение оставленного жилища – отголоски не очень счастливого человеческого прошлого. Старые жильцы уехали, побросав кучу ненужных вещей: сломанные бамбуковые этажерки, черные настольные канцелярские лампы, продавленные кресла.

Я вошел в комнату ну точно такую же, в которой прожил много лет. Даже дерево за окном так же положило ветви-лапы на подоконник. На полу валялись школьные тетради, сделанные из плохой бумаги. На их обложках были изображены самолеты, танки и бегущие в атаку красноармейцы. Именно в таких тетрадках, исполненных из сероватой пористой бумаги, во время войны в школе я записывал азы премудрости…

А в квартире уже работали постановщики, создавали интерьер, заносили мебель, ассистенты художника развешивали занавески, делая одну из комнат не просто обжитой, но и уютной.

Реквизиторы в это время копались в оставленном старье, выуживая из него все, что можно отреставрировать для будущей картины.

Молодая девушка нашла блокнот в сафьяновой обложке с тисненными золотом профилями четырех вождей. Открыла его и протянула мне.

– Посмотрите, здесь шифрованная запись.

Я взял блокнот и на первой странице увидел буквы и цифры: 1942. 3.0. Дальше шли серии и номера. Следующая страница была помечена 1943 годом. Дальше шли 44-й и 45-й, тоже с отметками 3.0.

А дальше, начиная с 46-го, появились буквы ЗВНО.

Нет, это были не таинственные шифровки.

Литеры 3.0. обозначали Государственный заем обороны, а таинственная аббревиатура ЗВНО переводилась как «заем восстановления народного хозяйства».

Каждый год газеты и радио торжественно объявляли, сколько миллиардов рублей дали простые труженики в долг государству. Помню, в 54-м году, когда грянул очередной заем, в финчасти нашей бригады у кассы сидел замполит подполковник Бурданос и говорил:

– Так, командовать еще не научился, а уже такие деньги получаешь. Подписывайся на три оклада.

Это означало, что в течение определенного времени тебе в финчасти будут выдавать усеченное жалованье и гособлигации на объявленную сумму.

Но в этом деле было и мелкое преимущество вроде сказки про Золушку. Два раза в год объявлялся розыгрыш Госзайма, таблицы печатались в центральных газетах, и выигрыши составляли от пятидесяти рублей до ста тысяч (это были ломовые деньги, особенно после реформы 1947 года).

Вспомните, в фильме «Место встречи изменить нельзя» дежурный по МУРу, которого играл Сева Абдулов, выигрывает 25 тысяч. Вот поэтому люди и выписывали номера облигаций в блокноты и записные книжки, чтобы на работе проверять опубликованные выигравшие номера. И действительно, были счастливчики, которые выигрывали довольно крупные суммы денег. Это становилось событием не только для баловней удачи. Целая бригада жуликов трудилась над этим выигрышем.

Напомню, что в те годы существовала промкооперация – так называемые артели, в которых трудились простые советские миллионеры. Денег у них было много, но как легализовать их? И тогда на помощь приходили работники сберкассы, которые сообщали, конечно не безвозмездно, лихим людям о крупных выигрышах. И начиналась обработка счастливчиков.