Пламенная бунтарка ледяного дракона - Наталия Журавликова

отправлять людей на смерть, потому что они смешанной крови, — холодно возразил Эйтон Гараирн, — а потом подставлять императора. По-вашему, это взвешенная внешняя политика зрелого управленца?

— Кажется, сэлты, у вас нет выбора, — растерянно обратился к моим родственникам Кевейн, — как только просить императора Кайтона Даэрда о мирном урегулировании конфликта. И он имеет право вам отказать, поскольку задето его имя.

— Ты предала меня, Кириэнн! — с горечью произнес отец.

— Я просто говорю по совести! — сказав это, замолчала, понимая, что еще немного, и в мой голос прорвется рыдание.

— Я выслушал все сказанное и принял решение, — император драконов был спокоен и расслаблен, словно ничего странного и угрожающего не происходило, — готов рассмотреть возможность мировой. Но сначала посмотрим, согласны ли с этим боги. Спасти Урнарцев от объявления войны может только Кириэнн.

Сделав паузу, император чуть развернулся в мою сторону и продолжил:

— Герцог Телейн, расклад следующий: или вас и вашу свиту тут же заключат под стражу и предъявят обвинение в покушении на дворец Даэры. Или мы все отправляемся в храм, где стоит великий алтарь демиургов, на который возложат руки Кириэнн и мой наместник на острове Хвост и ближайший друг, герцог Гараирн.

— Зачем? — ахнул отец, ловя воздух губами.

— Если воля богов, и ваших и наших, предотвратить новую войну, мы увидим знаки истинной пары. И поймем, что должны выполнить предназначение. Эйтон и Кириэнн, готовы ли вы в этом случае сразу же соединить свои судьбы и скрепить брак?

— Да! — произнесли мы с Эйтоном в голос и только после этого переглянулись.

— Моя дочь и драторин? — отец все же вскочил. — Это немыслимо! Я никогда не дам согласие!

— Если мы получим свидетельство воли богов, согласие отца мало что значит, — веско заявил император, — и раз эта пара согласна, проверку мы устроим. От вашего принятия, Телейн, зависит уже только ваша участь.

Плечи отца поникли.

— Я не хочу войны, — махнул он рукой, — тем более, теперь мы не получим широкой поддержки.

Мне было стыдно. Отец только что признал, что сделать очередную подлость ему мешает только понимание, что союзников в этой войне не будет. В отчаянии взглянула я на Эйтону. И зачем ему невеста с таким сомнительным приданым в виде кучки ненавистников.

Но Эйтон лишь приобнял меня за плечи, побуждая идти.

Чтобы попасть в главный храм Даэры, нам требовалось преодолеть некоторое расстояние.

Эйтон взял меня на руки, заявив, что сам понесет свою невесту, и его не волнует воля богов, по большому счету. От этих слов я совершенно уже перестала сомневаться в том, стоит ли быть нам с ним вместе.

Да, все случилось стремительно. Но правильный путь не всегда самый длинный из возможных.

Делегацию моих соплеменников погрузили в один из дирижаблей с эмблемами Драторина.

И пусть там бы мне было теплее, я ни за что не променяю объятия Эйтона и совместный полет на удобную лавку возле окна.

Мой драторин не стал обращаться драконом, он так и нес меня в человеческом обличии, раскинув за спиной серебристые крылья.

— Ты боишься? — спросил он, когда мы пролетали над горами.

— Да, — честно сказала я, — впереди столько неизвестного.

— Но я буду рядом. Всегда. Тебя ж нельзя одну оставить, чтобы ты не влипла в неприятности!

Его ворчливый тон меня не мог сбить с толку. В голосе Эйтона слышалась настоящая нежность.

Он нес меня, словно я была сокровищем.

Бережно, укрывая от ветра.

И в каждом касании я чувствовала восторг, переполняющий Эйтона. Что бы там не ждало нас впереди, сейчас он ликовал, потому что наши сердца были вместе.

И мое тело откликалось на эти сигналы точно так же, я сама себе казалась невесомой, потому что словно слилась с этим невозможным, красивым, благородным и великодушным драторином.

Когда под нами показались крыши Даэры и Эйтон начал снижаться, я почувствовала легкое разочарование.

— Ты тоже хочешь, чтобы этот полет продолжался до бесконечности? — спросил Эйтон.

— Да, — честно призналась я, прижимаясь щекой к его груди.

— Внизу нас может ждать что угодно, — предупредил Эйтон.

— Я готова узнать, что там, — решительно ответила я, — а главное уже в моем сердце.

— И моем, — в его голосе чувствовалась улыбка.

Спуск стал стремительным, так, что волосы развевались от ветра, хоть Эйтон и старался меня прикрывать одним крылом.

Я видела остроконечную крышу главного храма Даэры, с драконом на шпиле.

Мы опустились на площадь перед зданием, а чуть раньше это уже сделал император в сопровождении пяти воинов.

Сейчас они окружили своего господина, создав плотную стену из расправленных крыльев. Присмотревшись, я поняла, что внутри этого круга император не один. С ним рядом его жена Адела.

— Дирижабль с сэлонимами уже снижается на площадку, — сообщил Сиур, стоявший перед заслоном из охраны, — им потребуется некоторое время, чтобы добраться. Но мы все можем пока зайти внутрь.

Процессия, охраняющая императорскую чету, двинулась впереди нас.

Я крепко ухватилась за руку Эйтона, чувствуя, как замирает сердце.

Эйтон. Завет демиургов

Я так волновался, что боялся грохнуться еще в воздухе и оседлать дракона на крыше храма. Или скатиться, будто с горки снежной зимой.

Но у меня на руках была Кириэнн. И это заставляло держаться, стиснув зубы.

До чего же это оказалось волнительно.

Так, словно я никогда до сего дня не ходил на свидания с женщинами, не брал их в постели и не чувствовал любовный жар.

Я чувствовал себя пылким юношей, на которого вдруг обратила внимание королева Академии.

Больше всего мне хотелось свернуть с пути, опуститься в зеленой долине и целоваться.

Несерьезно, согласен.

Все чувства и отношения, что были у меня до этих пор, превратились в старинные картины. Прекрасные, шедевральные. Хранящие тепло изображенных на них женщин. Но уже далекие. И при взгляде на них не чувствуешь боль утраты, стыд за свои поступки или тоску по прошлому. Только благодарность.

А впереди — сладость нового узнавания.

Путешествие в мир двоих, в котором больше нет места никому… кроме наших будущих общих детей, разумеется.

Кириэнн оказалась совсем не такой девушкой, которую я ранее мог представить рядом с собой. Слишком строптивая, горячая, делающая поспешные выводы… но именно ее характер вызывал во мне сильнейший отклик!

Если я чего-то не