Пламенная бунтарка ледяного дракона - Наталия Журавликова

увидеть жену Кайтона. Женщину, которая приняла волю богов, зная, что она не совпадает с мнением общества.

А в наших реалиях последнее куда важнее. Ведь жить-то придется не с богами!

Мы спустились на несколько этажей, в большую столовую залу, где нас уже ждали.

Семейство Даэрд выглядело милым.

Во главе стола, разумеется, сидел император, одетый нарядно, в костюм из светлой кожи, длинные волосы убраны в хвост. А на коленях повелителя прыгала крохотная светловолосая девчушка.

По правую руку от императора располагалась красивая женщина. Без сомнения, мать девочки и супруга властелина драконов.

Сколько же в ней было достоинства, женственности и нежности! Это бросалось в глаза с первого взгляда на Аделу Атейн-Даэрд, королеву Эмедеры и жену императора Драторина.

Рядом с матерью располагался сын этой удивительной пары. Насупленный, нарочито серьезный мальчик, поразительно похожий на Кайтона.

— Вы задержались, но оно того стоило, — низкий, бархатный голос императора сегодня звучал не грозно, как гром в скалах, а как-то даже успокаивающе. Он всегда такой, когда жена рядом? Или это озорная малышка на него так действует.

— Твои дамы прекрасны, Эйтон.

— Присаживайтесь, — улыбнулась Адела. Ее тембр оказался грудным и чарующим.

О, весенние цветы в волосах Фенимолы! Эта пара просто идеальна, хоть мужчина и женщина принадлежат к разным расам.

— Мы приносим извинения дочери короля Брейла, за то что невольно не соблюли дворцовый этикет, — пророкотал Кайтон Даэрд.

Я чувствовала, что со вчерашнего вечера все поменялось. Император вел себя официально, пусть и дружелюбно.

— Благодарю, Ваше Величество, — поддержала я светскую атмосферу, — в этом нет вины драторинов.

— Рад, что ты понимаешь это, Кириэнн, — сдержанно улыбнулся король.

Появились официанты, споро обслужили всех, включая маленькую принцессу Делайю, которую, несмотря на ее протесты, усадили на отдельный стул.

Меня посадили рядом с Эдайей. И это было сейчас самым щадящим вариантом для нас с Эйтоном.

За едой говорили мало и на общие темы. О том, какое нынче удачное лето, какой прекрасный урожай ожидается на острове Хвост. Правда, к середине застолья прозвучала очень интересная фраза от императора.

— Думаю, нет смысла откладывать выездное заседание императорского совета на острове Хвост. Чем раньше мы присмотрим место для Академии, тем скорее начнем строительство.

— Новая академия драторинов? — заинтересовалась я.

— Не только, — с жаром ответил Эйтон, — там будут учиться представители всех королевств и даже полукровки.

— Такого в Аперфоде еще не было! — мое удивление было искренним. Даже переживания о несостоявшейся истинности отошли на второй план.

— В нашем мире многое нужно менять, — серьезно сказал Кайтон, — и мы только начали это делать.

Дети заявили, что наелись, за ними прибыла нянька. Делайя пыталась еще попрыгать на папе, но ее увели.

— Скоро увидимся, милая, — пообещал Кайтон, послав малышке воздушный поцелуй.

Мы продолжили трапезу. Я задумалась об услышанном.

Император сейчас говорил не на публику. И это не были слова угнетателя, сосредоточенного на собственном величии за счет притеснения других народов.

Передо мной был великий реформатор, тот, кто собрался сделать мир лучше и действовал поэтапно. Шаг за шагом он шел к тому, чтобы менять сознание как драторинов, так и остальных племен Аперфода.

А я… я испугалась. Показала свое малодушие вчера. Словно уловив ход моих мыслей, император произнес:

— После этого завтрака я прикажу связаться с Урнари, Кириэнн. Мы не можем тебя скрывать и удерживать. И если ты решила вернуться домой, я создам коридор безопасности для твоих родственников. Если они поведут себя мирно, разумеется. И в этом случае мы выдадим тебя им тайно. Ты понимаешь, почему?

— Да, император, — кивнула я, — ваш план самый разумный из всех возможных.

— Кайтон, — неожиданно вступила в разговор Адела, — до того, как ничего уже нельзя будет изменить, я бы хотела побеседовать с Кириэнн один на один.

Она повернулась ко мне. Посмотрела в упор.

— Если, конечно, она не против.

— Сочту за честь, — поспешно ответила я.

— Тогда не будем терять времени, — улыбнулась королева, — все равно ты просто царапаешь по тарелке вилкой. Да и я уже насытилась.

— Хорошо, — император чуть нахмурился, но сердитым не выглядел, — можете уединиться. Но времени у вас не так много, слухи распространяются быстро. А мы вчера наводили немало справок. И что-то могло просочиться в люди.

Решение

— Тебя пугает истинность? — королева начала разговор сразу, без предисловий.

— Да, — призналась я, — мне страшно проверять ее. И… теперь мне кажется, я уже потеряла шанс на истинность.

— Почему же?

Я молчала.

Мы сидели с ней в небольшой комнатке, в которой был лишь небольшой диванчик, два светлых деревянных кресла с резными спинками и мягкими накидками, и стол из такого же светлого дерева с ажурной столешницей.

Самое удивительное в этой комнатке — окно во всю стену, с видом на горы и висячие сады.

— Этой беседки раньше во дворце не было, — сказала вдруг Адела, — драторины просто не поняли бы, зачем такое нужно. Кайтон велел обустроить ее для меня. Побыть наедине со своими мыслями. И зайти сюда могу лишь я, больше никого замок не пропустит.

— А император понял, для чего вам это?

— Он — да, — кивнула королева, — не сразу, но прочувствовал. И теперь мы порой вместе сюда сбегаем. Сидим и смотрим на висячие сады и парящее озеро. Так почему ты считаешь, что потеряла свою возможность?

— Эйтон разочаровался. И сказал, если это оно, то сомнений обычно не бывает.

Адела внезапно рассмеялась. И смех ее переливался звоном горного хрусталя и чистой воды.

— Эйтон так похож на человека! Всегда ему удивлялась.

— И что смешного в его словах? — не поняла я.

— Мы с Кайтоном пока что единственная подтвержденная демиургами истинная пара. И у нас, надо сказать были огромные сомнения в том, нужно ли быть нам вместе. Имеем ли мы на это право. Нас влекло друг другу с первого взгляда, и этот огонь мы даже приняли за ненависть. Но когда мы уже поняли, что любим друг друга, как думаешь, что сделали?

— Решили быть вместе? — робко предположила я.

— Нет. Расстались на целый год. Потому что мы — представители двух враждующих миров. За каждым стоит свой народ, который мы боялись предать своей