Пламенная бунтарка ледяного дракона - Наталия Журавликова

подумал, ты успела пригреться под бочком драторина.

Он чуть наклонился и протянул руки, чтобы подхватить меня, и на несколько мгновений потерял бдительность.

Мне хватило этого для подсечки.

Я резко пнула графа по ногам. Устоять он не смог, грузно повалился вперед.

А я, пользуясь его замешательством, все свои силы, все свое внутреннее пламя вложила в руки.

Мой дар обычно сложно контролировать. Но сейчас не он мной будет управлять, а я им!

И целью для его приложения стал купленный моим дедом у эрлинов кораблик. Я не дам Согитру и Дирсу скрыться с места престуления. Даже если поставлю себя под удар!

Назад пути нет

— Ах ты, мерзавка! — взвыл Элвин Согитр, неуклюже поднимаясь. Он, разумеется, тут же принялся отменять мое колдовство.

Но можно потушить огонь, а дирижабль не починишь!

Дирс злобно схватил меня в охапку, но тут же отпрянул, на нем загорелась одежда.

Корабль трясся изнутри, его разрывал огонь!

Слышно было завывание пламени, из окошек вылетели стекла и вырывались языки огня.

Все невидимость закончилась, перед нами в воздухе висел костер!

Серый дым валил столбом.

Согитр в панике направил руки в сторону дирижабля, а не на меня, что было бы логичнее.

Гасить-то ведь следовало, прежде всего, мое пламя, а так я его прекрасно могла подавлять.

— Прекрати, ведьма! — рычал Элвин, безуспешно пытаясь справиться с огнем.

Понимая, что корабль не спасти, он повернулся ко мне, и в глазах его полыхали отсветы моего пламени.

— Умри, предательница! — заорал он, в бешенстве на меня бросаясь.

Я выставила ладони по направлению к графу, пытаясь остановить его моей магией.

Но на Элвине лишь чуть-чуть задымилась одежда, он слишком хорошо противостоял мне от природы.

— Я убью тебя! — Согитр уже врезался в меня, резко толкая к самому краю крыши.

Взмахнув руками, я почувствовала, как лечу спиной назад.

Несколько мгновений я пыталась балансировать ногами на тонкой кромке, но увы, долго удержаться не получилось бы, граф готовился нанести решающий удар, который отправит меня в последний полет.

Но в этот момент я почувствовала колебание воздуха позади, и сильные руки обхватили мою талию.

Запах, ставший таким притягательным и родным… я ощущала его!

— Славный костерок ты развела, милая, — весело сказал Эйтон Гараирн, поднимая меня над несостоявшимся убийцей.

— Так ты точно его любовница! — Элвин Согитр махал кулаками снизу.

Но времени проклинать меня у него не было.

Вслед за Эйтоном прибыло еще трое драторинов в образе полудраконов — сильные, вооруженные до зубов воины на драконьих крыльях.

— Как же я вовремя, — Эйтон перехватил меня поудобнее, так, что я оказалась у него на руках.

— Спасибо, что подала сигнал и показала, где тебя искать.

— Рада, что моя отчаянная идея сработала, — прокричала я, чтобы он услышал.

Меня колотило крупная дрожь. Надо же, только что мое тело рождало пламень, а теперь я словно на ледник попала.

— Надо тебя обогреть, — озабоченно сказал Эйтон.

— Это была ловушка, — не успокаивалась я, старалась рассказать ему правду, не обращая внимание на то, как лязгают мои зубы от трясучки, — тот дирижабль… Он разбился?

— К сожалению, да, — ответил драторин, крепко прижимая меня к себе.

Он перенес меня на другой конец крыши, где была взлетная площадка для благородных особ.

Я смогла увидеть внизу, в горах, дым.

— Разрушенный корабль урнарцев как раз там, — сказал Эйтон, поймав мой взгляд.

Он поставил меня на ноги и опустился рядом. Затем обхватил сзади, так, чтобы согреть в объятиях.

— Это ужасно, — всхлипнула я, — там погибли полукровки. И это ужасно само по себе, но еще ведь и никто не докажет, что вы не сбили дирижабль, летевший с мирными намерениями. В обломках обнаружат несгораемый флаг переговоров. А свидетели мертвы!

— Не все, — возразил Эйтон, — в кабине было трое летателей. Увы, один не пережил падение. Но двое были еще живы, когда их доставили к Аделе. Ты знала, что она — сильнейшая из живущих в мире целителей? И ей помогает артефакт Фенимолы. Королева поможет.

— Там… еще один дирижабль Урнари! — дрожащей рукой я указала на пузатое воздушное судно, подлетающее с северной стороны.

— И на нем флаги…

— Да, нам уже сообщили стражники, еще на подлете. Это дипломатическое судно, на нем флаги переговорщиков и наблюдателей, скорее всего, летят, чтобы предъявить обвинение и засвидетельствовать улики на обломках первого дирижабля. Хорошо подготовились. Я удивлен, насколько быстро.

— Граф Согитр сказал, что меня искали очень тщательно.

— И видимо, как только Кайтон принялся узнавать о тебе, сразу отдали приказ вылетать. Тем более, что и о находке твоего зачарованного охранного кольца могли услышать раньше нашего. Ты оказалась внутри сложного узла, Кириэнн.

— Что же сейчас будет? — повернув голову так, чтобы видеть Эйтона, я с мольбой заглянула в его лицо.

— Полукровки из дирижабля дадут показания, как они оказались внутри и какую задачу выполняли. Вряд ли они настолько преданы королю Урнари после того, что с ними сотворили. А лазутчиков, которые пытались тебя похитить, взяли с поличным.

Он сжал меня крепче.

— Кириэнн, я понимаю, что говорю сейчас о твоей семье.

— Мне стыдно за них, Эйтон, — убежденно сказала я, — мне хочется отправиться с тобой в ваш храм, к… к тому алтарю. Я хотела сделать это еще до того, как Элвин Согитр попытался меня похитить.

Мы наблюдали, как драторины в образе драконов сопровождают дирижабль, уводя его на посадку вниз, в горной долине.

— Ты готова проверить нашу истинность?

Эйтон развернул меня к себе лицом, пытливо вгляделся в глаза.

— Почему?

— Моя душа стремится к тебе с первой встречи, Эйтон, — просто ответила я, — как бы не хотелось мне этого отрицать все время, пока я тебя знаю.

— А я люблю тебя, Кириэнн, — тихо произнес драторин, — вопреки разуму и даже против своей воли. Просто потому, что ты есть. И я хочу, чтобы ты оказалась моей истинной и боги даровали нам одинаковую продолжительность жизни. Мне даже все равно, сэлонимскую или драторинскую.

— А они это могут? — я зачарованно слушала Эйтона, чувствуя, как по щекам бегут слезы.

— Боги, перед тем как покинуть Аперфод, туманно намекали, что у истинной пары «одна жизнь», и никто не умрет раньше.