Невеста генерала Грозы - Соня Мишина

семье принято «сначала драться, а потом жениться»? Поздравляю, вы с генералом прошли все стадии! — с ликованием договорил Император.

По залу прокатился новый шквал шепотков, но Император тут же подавил его повелительным жестом. Его глаза весело сощурились, когда он добавил, обращаясь ко всем присутствующим:

— Генерала леди Горнфельд уже покорила. Осталось посмотреть, сумеет ли она оседлать Грозу в драконьей ипостаси! Испытание для леди Горнфельд и оставшихся участниц состоится послезавтра на рассвете. На плацу. Без опозданий. Музыка!

Оркестр на галерее немного неровно заиграл гавот — с того места, на котором прервался. Вдали робко, почти украдкой, громыхнул последний раскат грома. Моя рука снова оказалась в ладони генерала, а ноги сами сделали шаг.

— Это что, ловушка⁈ Зачем ты это подстроил⁈ — не поворачивая головы, прошипела я в адрес Грозы, чья прическа стала еще более всклокоченной, чем раньше.

— Я⁈ — искренне поразился Гроза. — Это ты набросилась на меня при всем честном народе! По собственной воле!

— Только я целилась в щеку! А ты едва не задушил меня своим поцелуем! — Ох, как же мне хотелось ударить этого бессовестного дракона, который, похоже, нимало не сожалел о содеянном!

— Что-то я не заметил, чтобы ты сильно сопротивлялась, тыковка! — подтвердил мои худшие подозрения этот нахал. Он и в самом деле собирался возложить всю ответственность на мои плечи.

В ответ я только возмущенно засопела и задрала подбородок повыше. Так, грозно сопя и принципиально не глядя на веселящегося Грозу, я завершила положенный круг. Церемонно поклонилась своему теперь уже жениху и поспешила скрыться от него в одной из арок, куда почти сразу примчались и мои соседки — Лейла и Элоди.

— Так. Идем в дамскую комнату. Тебе надо освежиться и привести себя в порядок, Ри, — оглядев мои наверняка пунцовые щеки и слегка испорченную руками Грозы прическу, постановила Элоди.

— Заодно поболтаем, — добавила Лейла. — Хорошо, что Император объявил перерыв перед следующим танцем и отправил Грозу переодеваться.

— Что, прямо отправил? — не поверила я.

— Да. Так и сказал: иди и оденься так, чтобы быть достойным красоты своей невесты, — подтвердила Элоди.

И мы пошли в дамскую комнату.

— На-ка, пройдись по шее и декольте, — Элоди усадила меня перед зеркалом и подала смоченное в прохладной воде тонкое полотенце. — Хорошо, что пудра тебе не нужна: и без того кожа нежная и чистая.

— И даже не обветренная, — задумчиво кивнула Лейла. — Представляю, с каким упоением будет целовать ее твой генерал.

— Он не мой… — попыталась возразить я.

— Конечно, твой! — возмутилась Элоди. — Кстати, два бальных платья для сестриц — тоже твои. Поздравляю! Спор ты выиграла. Надо же — решилась поцеловать Грозу, да еще во время танца, посреди зала…

В этот момент дверь за нашими спинами тихонько скрипнула.

Мы обернулись и увидели замершую на пороге Горностаиху. Она смотрела на меня с ненавистью, а на ее губах медленно проступала злорадная торжествующая ухмылка.

По этой нехорошей улыбке я поняла: она все слышала.

* * *

Альриана Горнфельд

Я начала лихорадочно вспоминать самое зловредное заклятие из раздела бытовых, чтобы стереть с лица леди Виридианы эту гаденькую ухмылочку. Лейла, судя по всему, тоже подумывала, как применить свою швейную магию в несколько необычных целях.

Однако Горностаиха не стала дожидаться, когда в нее что-нибудь прилетит.

― О, тут занято, ― пропела она сладко, ― я, пожалуй, загляну позже. А сейчас мне надо срочно кое с кем пошептаться…

Дверь за ней закрылась, а мы втроем уставились друг на друга с невыразимым ужасом.

― Если Гроза узнает… ― начала Лейла.

― А он, конечно же, узнает… ― подхватила Элоди.

― Мне конец! ― закончила я.

― Жаль, что мы не успели ее остановить, ― Лейла почти плакала. ― Мне следовало зашить ей рот!

— Это ее не остановило бы. ― Элоди устало опустилась на ближайший пуфик. Подняла на меня несчастный взгляд. ― Прости, Ри! Я…

― Ты, конечно, подставила меня, Элоди. Но, по сути, все равно я ― главная виновница. Учил же меня отец: никогда не спорь, тем более ― на что-то важное, неровен час ― потеряешь. А я…

― Что же теперь делать? ― Лейла промокнула уголки глаз салфеткой. ― Может, тебе уйти, Ри? Сказать, что разболелась голова?

― Трусливо сбежать и оставить Грозу в одиночку расхлебывать кашу, которую я же и заварила? Такой низости я сама себе никогда не прощу! ― отказалась я. ― Нет уж. Придется принять на свои плечи всю тяжесть драконьего гнева. Это самое малое, что я заслужила.

― Мы с тобой, Ри, ― заверила Лейла.

Элоди кивнула.

― Хочешь, скажу, что это я подбила тебя на спор? ― предложила она.

Я покачала головой и попросила:

― Не надо. Не вмешивайся. Если я хоть немного понимаю генерала Грозу, он только разозлится еще больше.

Мы быстро закончили приводить себя в порядок и решительно направились обратно в бальный зал ― навстречу очередному скандалу, который обещал быть еще более громким, чем прежний.

* * *

Герцог Герт Раттлин

Гроза сам испугался, увидев себя в зеркале.

― И вот с этим страшилищем пришлось танцевать леди Горнфельд? ― спросил он вслух, глядя на отражение, которое показывало ему огромного мрачного воина со стоящими дыбом волосами и лицом, поросшим темной щетиной. ― Впрочем, ей, верно, не привыкать сталкиваться лицом к лицу с чудовищами.

Он быстро избавился от кожаного колета и несвежей рубахи. Облился холодной водой, растер тело жестким полотенцем. Затем с помощью слуги надел свежее белье, парадный мундир и лаковые штиблеты. Даже кожаные краги сменил на белые перчатки из мягкой кожи, чего не делал с момента ранения.

Грозе очень хотелось, чтобы невеста, Альриана Горнфельд, увидела его таким: нарядным, в кителе по фигуре, с золоченым генеральским клинком на боку и Имперской Рубиновой Звездой на груди. Пусть видит тыковка, что ей достался самый сильный и самый прославленный дракон из дома Грозовых!

Предвкушая новую встречу с Альрианой и очередной танец с ней, ― а не танцевал Гроза очень давно ― он вернулся в бальный зал и вышел на террасу: вдохнуть свежего, пропитанного ароматами родной стихии воздуха.

Шагал Гроза легко, неслышно, и совсем не обращал внимания на тех, кто прятался в небольших нишах. Просто занял свободную, облокотился на балюстраду и погрузился в раздумья.