Все о страсти - Стефани Лоуренс

Эстер и Чарлз буквально сволокли ее с лестницы, поскольку Френни так и не очнулась: очевидно, действие опия еще не кончилось. Даже глаза у нее разбегались в разные стороны. Любая попытка выяснить, что так ее расстроило, была обречена на неудачу. Пришлось вымучивать улыбку, обмениваться поцелуями и дружескими пожеланиями и отрешиться от тревоги за Френни. Кто ведает, что творится в ее больном воображении?

Чиллингуорт тоже был здесь. Осыпал комплиментами Эстер, вежливо поклонился Френни. Та сонно улыбалась, ничем не выдавая своего интереса к нему. Да и узнала ли она его? Может, просто посчитала полузнакомым красивым джентльменом, женившимся на кузине?

Когда они, стоя на крыльце, махали вслед отъезжающим, Франческа поймала взгляд Джайлза. Кучер хлестнул лошадей, карета покачнулась и тронулась с места. Из окна высунулась маленькая белая ручка и вяло махнула провожающим.

— Всего лишь переволновалась, — вздохнула Франческа.

— Похоже, что так, — пробормотал Джайлз.

Оставшиеся собрались к обеду. Для стариков специально приготовили блюда полегче. Перед этим леди Элизабет, Хенни и Франческа посоветовались и изобрели меню, встреченное бурей восторга.

После обеда началась повторная церемония прощания. Хорошо одетые пожилые дамы и воинственные престарелые джентльмены длинной процессией тянулись к порогу, лавируя между горами багажа и лакеями, сражавшимися с сундуками и саквояжами.

В четыре часа укатил последний экипаж. Пятеро, стоявшие на крыльце, облегченно вздохнули. Первым заговорил Джайлз:

— Мне нужно посмотреть, как идет строительство моста.

Он говорил, ни к кому в особенности не обращаясь, но взгляд его не отрывался от лица Франчески.

— Разумеется, — сказала она и, поколебавшись, добавила: — Встретимся за ужином.

Джайлз кивнул, сбежал по ступенькам и направился в сторону конюшни.

— А я, — объявил Хорэс, — немного подремлю в библиотеке.

— Я разбужу тебя к ужину, — сухо пообещала Хенни.

Франческа и леди Элизабет дружно заулыбались.

— Думаю, мы заслужили в награду чашечку чаю, — заметила леди Элизабет, глядя на невестку. Та направилась было в гостиную, но тут же остановилась.

— Маленький салон?

— Да, дорогая, — улыбнулась свекровь.

Франческа огляделась:

— Уоллес?

— Да, мэм? — осведомился коренастый коротышка, выступив из тени.

— Чай, пожалуйста. В маленький салон.

— Сейчас, мэм.

— И спросите у лорда Уолпола, не подать ли ему чего?

— Обязательно, мэм.

Дамы вошли в маленький салон, где собирались, только когда в доме не было посторонних. Обставленный элегантно, как все остальные комнаты в доме, он тем не менее был очень уютным. Сразу видно, что тут совсем не заботились о моде. Некоторые предметы мебели были довольно стары, но любовно отполированы до блеска. Подушки и обивка были немного потерты.

Леди Элизабет и Хенни дружно вздохнули, опустившись на привычные стулья, но тут леди Элизабет спохватилась и попыталась подняться.

— Дорогая, мне следовало бы спросить…

— Нет-нет! — Франческа отмахнулась и направилась к кушетке. — Мне здесь удобнее.

Она устроилась с ногами на пышных подушках сиденья.

— Мудро, — усмехнулась Хенни. — Лови минуты отдыха, когда сможешь!

Франческа вспыхнула.

Уоллес втащил чайный поднос и поставил на столик перед Франческой. Она стала разливать чай. Когда дворецкий разнес чашки, она с улыбкой поблагодарила его и отпустила. Дворецкий с поклоном удалился.

— Хм-м… — пробормотала Хенни. — Он себе на уме, но, кажется, вы ему понравились.

Франческа ничего не сказала, понимая, что поддержка дворецкого будет неоценимой помощью в управлении таким большим домом.

Леди Элизабет отставила чашку.

— Не думаю, что у вас будут какие-то затруднения. Завоевать Уоллеса будет труднее всего. Но если бы он принял вас в штыки, мы бы это поняли. Остальные довольно сговорчивы, и, видит Бог, вы сможете справиться с Фердинандом куда легче, чем я.

— С Фердинандом?

— Повар Джайлза. Он разъезжает между Ламборном и Лондоном. Джайлз, возвращаясь сюда, каждый раз берет его с собой. Фердинанд — итальянец и при каждом удобном случае переходит на родной язык. Я не могу с ним спорить. Просто жду, пока он выдохнется, а потом начинаю с того места, на котором он меня перебил. Вы, с вашим прекрасным знанием итальянского, всегда можете ответить ему с тем же пылом.

Франческа согласно кивнула.

— О ком еще мне следует знать?

— Все остальные — местные жители. Вчера вы видели миссис Кантл.

Франческа сразу вспомнила чопорную, одетую в черное экономку.

— Завтра утром я проведу вас по дому и познакомлю со слугами. Сегодня нам нужно немного отдышаться, но поскольку во второй половине дня мы переезжаем, лучше оставить утро для «большого турне».

— Переезжаете? — ахнула Франческа. — Если Джайлз просил…

— Нет-нет, — заверила леди Элизабет. — Это моя идея, дорогая. Джайлз и не подумал бы выгонять нас.

— Пусть только попробует, — фыркнула Хенни. — Но мы всего-навсего поселимся во вдовьем доме, как раз по другую сторону парка.

— Здесь совсем близко. Приходите, когда захочется, — попросила леди Элизабет. — Мы всегда дома.

— Она хочет сказать, — вмешалась Хенни, — что мы будем счастливы услышать последние новости и все, чем захотите поделиться с нами.

Обе с надеждой уставились на нее. Франческа улыбнулась.

— Я буду часто приходить, — пообещала она.

— Вот и хорошо.

Франческа была тронута их добротой. До чего же приятно знать, что кто-то о тебе заботится!

Она чувствовала себя преданной. Преданной Чиллингуортом, хотя не могла облечь свои ощущения в слова. Он с самого начала объяснил свою позицию и, несмотря на все ее чаяния, не сдавался. Не изменил своего мнения. Наверное, в чем-то виновата леди Элизабет. Она казалась такой доброй… родственной душой. Писала такие приветливые, ласковые письма, оказала такой горячий прием, что Франческа сначала бессознательно, а потом и сознательно начала строить планы и фантазировать.

Откинув голову на подушки, она позволила себе еще немного продлить очарование, остановиться мыслью на том, чему не суждено сбыться. Никогда. Ее самая главная мечта так и останется глупой девичьей грезой.

Немного позже краем глаза она заметила, как женщины обменялись вопросительными тревожными взглядами. Подняв голову, она вдруг заметила, что костяшки пальцев, сжимавших чашку, побелели от напряжения. Кажется, она расслабилась, и маска соскользнула.

Она ослабила хватку.

Леди Элизабет смущенно откашлялась.

— Дорогая, — мягко начала она, — вы кажетесь… такой поникшей. Что-то неладно?