Бездомные девяностые. Разговор с великим бомжом. Подлинная история ЦБФ «Ночлежка», рассказанная ее основателем - Валерий Анатольевич Соколов

И, соответственно, придумывали такие рубрики, которых не было в других газетах. Ну, например, рубрика «Мои первые джинсы». Ее основная идея была в том, что большинство наших читателей, жителей Санкт-Петербурга, особенно зрелого возраста, имели советское прошлое, в котором джинсы были нечто запредельным – за ними гонялись, покупали у фарцовщиков. И вот эта рубрика «Мои первые джинсы» – это такое яркое впечатление каждого постсоветского человека.

На дне

Джинсы – за «жизнь растений»

В 1974 году я учился в 9‑м классе одной из школ Петроградской стороны. И, глядя на своих друзей, а друзья у меня были совершенно замечательные, потом они стали знаменитыми, больше всего мечтал о джинсах. Почему? У многих моих друзей папы были очень большими торговыми работниками, известными деятелями и высокими чиновниками в администрации города, тогда еще в горсовете, и, конечно же, они щеголяли в замечательных джинсах. Дело не в марке джинсов. Но, конечно, больше всего на свете мне хотелось иметь Levi Strauss. Эти джинсы сводили с ума. И однажды через своего друга я познакомился с молодым человеком, который сказал, что у него есть джинсы, Levi Strauss, гениальные джинсы, но только уже ношеные, ношеные-переношеные, с проплешинами на коленях, потертостями. Было им примерно лет пять. И за 14 рублей он предложил мне купить их. 14 рублей по тем временам для меня, бедного учащегося 9‑го класса, который даже не играл на деньги в туалетах школы, составляли огромную сумму.

И тогда я совершил мерзкий поступок. Честно в этом признаюсь, и до сих пор моя совесть болеет. Бабушка подарила мне замечательный двухтомник известного немецкого профессора Кернера «Жизнь растений». Это книги 1898 года издания, с приложением описания растений, со страницами, переложенными папиросной бумагой, в идеальном состоянии. Они хранились у меня на книжной полке. Я решил продать этот двухтомник и знал, как это сделать, потому что часто бегал в букинистический магазин и выяснял, что можно там приобрести. Книги я всегда любил. Но взял два тома Кернера и отправился в букинистический. Всякий букинист знает этот магазин на Петроградской стороне. И там я их продал за 15 рублей, хотя стоили они дороже. Но дело не в этом. Книги эти были ценны для нашей семьи, потому что мне подарила их бабушка. Но, получив 15 рублей, я пошел и купил себе джинсы. В парадной я их одел. Джинсы были великолепны, если не считать двадцати дырок на одном колене и тридцати на другом. Сейчас бы они выглядели как настоящий раритет, потому что ходить в таких джинсах мечта многих стильных людей. А тогда это вызывало безумный протест.

Когда я, гордый, пришел домой в этих драных джинсах, мама спросила: «Что с тобой такое? Что ты надел?» Я говорю: «Ты знаешь, мама, я купил себе джинсы». Тогда она поинтересовалась, откуда я взял деньги и сколько джинсы стоят. Я назвал сумму, и мама чуть не упала в обморок. Она сказала: «Где ты их взял, эти 14 рублей?» Я признался, что продал «Жизнь растений». Тут мама точно уже была в обмороке: «Ты что, с ума сошел?» Она потребовала, чтобы я быстренько побежал отдавать назад эти джинсы.

И надо сказать, что я пошел. Со слезами на глазах. Но не тут-то было. Молодой человек оказался гораздо круче, чем я, он сказал: «Ты купил у меня джинсы, и назад я деньги не отдам». Получился огромный скандал. Длился он примерно неделю.

Для меня памятно то, что джинсы эти несли в себе очень странный, жестокий момент. Еще не окрепшая моя детская душа столкнулась с ситуацией, как теперь говорят, капиталистических отношений. И это меня больше всего поразило. Это был хороший урок понимания экономических взаимоотношений. Гораздо лучший, чем все политинформации и уроки политэкономии, которые я получил потом в школе и в институте.

Я глубоко благодарен человеку, который продал мне эти джинсы и так меня кинул, за то, что я осознал самое главное. Я мог бы собрать своих друзей и пойти бить ему морду, чтобы он отдал назад деньги. Но не сделал этого. Я понял, что прощение таких поступков приносит некое знание, которое облагораживает человека.

Мне было гораздо лучше и потом прощать людей, которые меня обманывали, кидали. Они давали мне понимание того, как надо поступать.

С тех пор я и остался таким дураком простым. Я всем прощаю все и никогда ни на кого не обижаюсь. И вам этого желаю.

Александр Карев

В основном медийных персонажей интервьюировали три человека – я, арт-деятель с «Пушкинской, 10» Дима Пиликин и наш главред Марина Дмитриева. Всем известным, кого мы встречали, мы задавали очень важный для нас вопрос: что они думают о бездомности, чтобы их весомое мнение хоть немного, но меняло отношение людей к бездомным. На наш вопрос ответил и Марк Захаров, и Михаил Казаков (с которым я случайно пересекся в «Красной стреле» утром в тамбуре для курящих – даже прикуривать не стал, пошел уточнить у проводницы, уверенный вернулся, попросил прикурить и тут же включил диктофон), и Виктор Шендерович[12], и Владимир Познер – и кто только не: время было такое, что еще никто не обложился менеджерами, встретил – говори.

настоящий материал (информация) (произведен, распространен и (или) направлен) иностранным агентом (артемием кивовичем троицким), содержащимися в реестре иностранных агентов) либо касается деятельности иностранного агента (артемия кивовича троицкого), содержащимися в реестре иностранных агентов).

На дне

Из интервью Артемия Троицкого «Дом – это скорлупа»

Я сам довольно долго был бездомным. Хотя бывают разные степени бездомности. Есть такая бездомность, когда ты вынужден жить на улице, потому что у тебя нет ни дома, ни денег. А бывает, что у тебя дома нет, а деньги есть. Вот в этом последнем положении я бывал неоднократно. Собственно, квартира у меня появилась где-то году в 90‑м. Мне было тогда уже под 40 лет.

Думаю, что имею право говорить о бездомности. Может быть, мои высказывания покажутся циничными тем, у кого нет ни дома, ни денег, но я считаю, что у бездомности есть свои преимущества. Когда у меня не было дома, я был значительно более мобилен, было больше стимула путешествовать, предаваться всяческим авантюрам. Я встречал гораздо больше людей, и многие из них были очень интересными.

Каждый дом – это скорлупа своего рода. Он защищает, обогревает, но в то же