Бездомные девяностые. Разговор с великим бомжом. Подлинная история ЦБФ «Ночлежка», рассказанная ее основателем - Валерий Анатольевич Соколов

с подготовкой приказов того же Министерства внутренних дел о выдаче, скажем, паспортов освобождающимся из мест лишения свободы. А так препятствий особых не было. Хотя, конечно, было сложно от того, что Москва – огромный бюрократический город…

Поскольку «Ночлежка” была в Петербурге, работу с бездомными в Москве мы начинали с нуля – и поэтому у меня был простор, чтобы писать всякие жалобы, письма, обращения, сотрудничать с разными организациями. Даже странно представить, что такое могло вообще быть. Самый яркий пример – это то, что нам, например, первую медицинскую лицензию на деятельность подписали в течение дня, даже часа.

У меня был целый скандал с прокуратурой, когда был такой случай, что людей собрали на Комсомольской площади в Москве, посадили в машины, вывезли и выбросили в поле в Подмосковье, из них двое-трое было безногих, и они просто не доползли до ближайшей станции. Cобачник, который утром вышел с собачкой погулять, нашел их. Это были времена, когда такие новости еще публиковались, – был дикий скандал. Мы писали жалобу в прокуратуру. Нам сначала пришел ответ из отдела собственных расследований милиции, что виновные отстранены и прочее. А потом прокуратура через какое-то время ответила, что, в общем, в связи с тем, что виновные не найдены, мы не можем ничем помочь. Я написал письмо. Очень умная зампрокурора Москвы меня вызывала на личную беседу – вешала лапшу на уши: но я – медик, особо не разбираюсь… Потом она резко спросила: “Вы удовлетворены данными разъяснениями?” Я говорю: “Ну, если так положено, то да”, – и подписал бумажку. Потом, когда я все это начал показывать людям, которые понимают, мне сказали, что они меня просто обдурили. И после того, как мы написали вторую жалобу (уже в Генеральную прокуратуру Российской Федерации), меня опять вызвали в Московскую прокуратуру: “Давайте я вам дам разъяснение”. Но я уже был подкован и сказал, что лучше – в письменном виде. Такие зачистки периодически случались. И если нам становилось известно, то мы пытались на это реагировать.

Я пришел к “Врачам” в 1994‑м – тогда уже были мобильные медицинские пункты на вокзалах… Мы пробовали и, в конце концов, остановились на том, что сделали в санпропускнике медпункт для бездомных на “1905 года”. В основном бездомные обращались к нам со всякими псориатическими язвами и прочими болезнями, связанными с отсутствием гигиены, а также с простудами, пневмониями и прочим. Наши возможности позволяли ставить в отдельных случаях только предварительный диагноз, поэтому писали, например, “туберкулез?”, “пневмония?”. Нам были доступны только осмотр и элементарное объективное обследование пациента. Если что-то требовало дополнительной диагностики и исследований, мы договаривались с больницами, госпитализировали, если требовалось. Главная проблема всех бездомных связана с поздним оказанием медицинской помощи, которая, в общем-то, у обычного человека в таком состоянии просто не бывает, потому что он может просто к врачу пойти или хотя бы просто помыться вовремя и не допустить до запущенного педикулеза.

Москва все время пыталась задвинуть нас во всякие переулки – мы же работали на площади Курского вокзала, перед Павелецким и Киевским… Когда бывали мероприятия типа молодежных игр, нас постоянно пытались передвинуть, чтобы это было не на виду. Был один смешной случай около Павелецкого вокзала – в переулке рядом стоит церковь, и перед ней на тот момент была довольно обширная площадка. К нам подошел гаишник: “Ребят, у меня указание – подвиньтесь вот туда”. И мы отъехали на 50 метров – к церкви. Вышел поп и начал нам втирать, что это не положено – теперь сюда ходят всякие грязные и вонючие.

– Мы же одно дело делаем.

– Да нет!.. Вы тут вообще непонятно чем занимаетесь. Я-то вижу…

У нас тогда была программа по профилактике в том числе венерических заболеваний. И с собой были презервативы, которые, если человеку нужно было, он мог взять.

– …презервативы тут раздаете! Так что я вот не позволю вам здесь стоять.

Мы опять к этому милиционеру, а он говорит: “Ребята, я с церковью воевать не буду. Вы уж там найдите какое-нибудь другое укромное место”. Так что с государственными служащими вполне можно было договориться, а с попами – не особо.

Хотя не местные религиозные организации старались помогать бездомным. “Сестры Матери Терезы” открыли приют для безнадежно больных, но так хорошо за ними ухаживали, что они начали выздоравливать. Они не могли их выгнать на улицу, чтобы те снова стали бездомными, – наш социальный работник помогал им как-то устроить этих людей в социальные учреждения.

А потом начали строить ночлежки, их называли “дома ночного пребывания”, и ситуация, к счастью, стала меняться. Во главе некоторых оказывались подвижники. Например, Люблинский дом ночного пребывания возглавлял такой Казанцев. А где-то просто посадили какого-то там бывшего комсомольского или профсоюзного деятеля, и он тянул там лямку…

В Москве при поддержке юристов «Ночлежки» был подготовлен проект закона для Госдумы. Депутаты Борщов и Ковалев его поддержали – мы пытались протаскивать закон “О социальной помощи бездомным”, боясь, что все вернется на круги своя и вновь начнут привлекать за тунеядство и бродяжничество. Но в Петербурге этим занималась “Ночлежка”, поэтому, когда мы начали сотрудничать, то выполняли там чисто медицинскую задачу, а все остальное делала “Ночлежка”».

Для меня было очень важно, чтобы «Врачи без границ» открыли медицинский пункт: у «Врачей» был стандартный протокол – управленческий персонал был бельгийский, а для работы они нанимали локальных врачей. Таким образом, я рассчитывал на то, что, придя сюда, «Врачи без границ» найдут и наймут на работу с бездомными местных петербургских врачей – тех, кому это действительно не безразлично. И этот план сработал. «Врачи» приехали, отремонтировали себе одну квартиру на первом этаже и открыли медицинский пункт. Также взяли свою московскую схему, взяв микроавтобус, они ездили в ночной патруль с медицинской помощью по окраинным местам скопления бездомных.

Мы тем временем постепенно ремонтировали квартиры на Синопской, планируя сделать под ключ пять квартир: четыре мужских и одну женскую. В какой-то момент получилось так, что на четыре заселенные квартиры – унитаз был только в одной. И это будет история о том, как бездомные относятся к помощи (хотя, может, это и пьяный сюжет). Когда мы купили унитазы, для того чтобы их поставить во всех квартирах, то привезли их на Синопскую, рассчитывая установить через пару дней. Но два бездомных (один из них у нас жил, а второй нет) взломали эту кладовку, сперли унитазы, отнесли их в