Бездомные девяностые. Разговор с великим бомжом. Подлинная история ЦБФ «Ночлежка», рассказанная ее основателем - Валерий Анатольевич Соколов

возвращается назад. В праве голосовать ему отказывают, так как у него нет на руках открепительного талона. Председателю предъявляет все: и санаторную карту, билеты туда и обратно, но тщетно.

* * *

Из всех избирательных участков, включая главный на Исаакиевской, 6, избирателей, не имеющих по той или иной причине открепительного талона, отправляли именно сюда, на Лиговский, 26. И даже по радио передавали: все, кто не имеет прописки, поезжайте именно по этому адресу.

– Меня не интересует радио, – металлическим голосом говорил в ответ страждущему электорату Владимир Григорьевич Щербаков, член Городской избирательной комиссии.

– Но по радио объявляют, что в случае форс-мажорных обстоятельств, когда невозможно было получить открепительный, можно обращаться сюда, – настаивали избиратели.

– Мы защищаем закон! Вы что, хотите гражданской войны? – неумолимо парировал Щербаков.

Незакрепленные избиратели гражданской войны явно не хотели.

Выборы были в июле, а до этого, в мае, в Петропавловской крепости, на стенах которой в 1978 году Юл Рыбаков оставил надпись «Вы распинаете свободу, но душа человека не знает оков», за что потом присел, мы открыли выставку истории благотворительности в Петербурге, начиная со времен Екатерины Второй, «Петербург неприкаянный».

Тогда крепость возглавляла Наталья Дементьева, которая с легкостью откликнулась на эту идею. Да и вообще-то выставка была инициирована самими сотрудниками Музея истории города, точнее – Людмилой Кашпур, которая занималась историей благотворительности, а до этого не было еще ни одной подобной выставки. В итоге мы сделали композицию через переброс дореволюционной благотворительности через советскую систему, которая полностью все порушила, в новую Россию начала 1990‑х годов, когда общественные организации начинают появляться и что-то делать. Плюс там была постоянно меняющаяся экспозиция фотографов «Белые ночи – черные дни», где выставлялся и главный фотограф рок-клуба Андрей «Вилли» Усов, и звезда фотоклуба «Зеркало» Борис Смелов, и работавший тогда на судостроительном предприятии фотографом Александр Китаев. А в одном из залов постоянно играла фоном «Белая ночь» Шевчука.

Комендантский дом Петропаловки, где проходила выставка, как раз был после ремонта, и нам отвели пол-этажа. А под открытие мы затеяли сделать фуршет во внутреннем дворе – он был прекрасным для нас, там была нереальная помойка – отходы стройматериалов, свалка, все такое футуристическое… Мы бы идеально погрузили зрителей в атмосферу. На открытие же должны были приезжать какие-то депутаты Госдумы и Законодательного собрания, чиновники из мэрии, бизнесмены, иностранцы. Дементьева посмотрела на двор, про состояние которого и не знала, и ахнула: «Боже мой, ты что, сюда и хочешь людей привести?» Я говорю: «А что? Самое то! Они должны быть ближе к народу». И она дала команду – двор за сутки был вылизан, а в День города мы открылись, закатив для гостей не пьянку-гулянку, а угощая всех качественным американским мороженым «Ben & Jerry’s», которое зашло гостям ведрами. Давний сотрудник – волонтер «Ночлежки» Игорь Евграфов как раз хотел тогда дистрибутировать «B&J» в Петербурге, но не получилось. Хотя наши гости были довольны.

Слово на открытии взял председатель Комиссии по культуре Законодательного собрания Леонид Романков, сказав основополагающую вещь – что необычайно важно решать социальные проблемы, в том числе и посредством инструментов культуры.

Выставку посетил и Мэл и решил привезти «Петербург Неприкаянный» в Шотландию. Он договорился, что принимающей стороной будет «Сити-арт-центр» в Эдинбурге рядом с вокзалом Waverly Station, ведь это было важно как символ: вокзал – как пристанище бездомных во всем мире. И мы поехали: я, Саша Менус, наш художник в «На дне» и оформитель выставки и Людмила Кашпур от Крепости.

Пока мы монтировали выставку в Эдинбурге, я возненавидел мадженту. Менус придумал использовать куски мятой крафтовой бумаги в качестве фона для фоторабот, обрамленных в кривые-замысловатые рамки цвета маджента – и несколько дней мы резали эту термоядерную розовую бумагу, чтобы на месте воплотить замысел Художника.

На открытие приехал тогдашний директор Музея истории Петербурга Борис Аракчеев, открывал выставку генеральный консул России в Эдинбурге Иван Булай. И выставка действительно произвела своего рода фурор, или даже психологический террор. Никто еще до этого не показывал изнанку Петербурга на Западе: все привыкли, что Петербург – это красивые фонтаны, мосты, дворцы, балет в Мариинском театре, Эрмитаж, но на самом деле – зассанные дворы-колодцы, нищие, которые лежат на улицах и роются в помойках.

Мы подготовили для шотландской выставки англоязычный дайджест – компиляцию лучших материалов из «На дне». Печатались, кстати, там – с готовых диапозитивов. Продавая его на выставке, мы смогли заработать немного денег для дальнейшего существования «Ночлежки» и выхода газеты.

14. Ночлег для «Ночлежки»: как фонд обрел дом

Яковлев не соврал – нам передали флигель и целую парадную в шесть квартир на Синопской набережной. В один прекрасный день просто позвонили и сказали: «Приезжайте, смотрите, устроит ли?» Пушкинскую тогда начали освобождать в срочном порядке – началась реконструкция, и нас надо было куда-то переселять. Тогда появилась Синопская, 26. Так, в половине флигеля расположилась столовая, а во второй половине – регистрационная служба, пункт выдачи вещей, редакция «На дне», ютившаяся в комнате метров 30, а в соседней – служба выдачи газет.

Парадная была, естественно, в жутком состоянии. Ободранные стены, не было унитаза, хотя коммуникации все работали… Тем не менее мы согласились, потому что этот дом вообще шел на расселение: эта парадная была уже расселена, а соседняя парадная еще была с жильцами (впоследствии этот квартал был снесен – там теперь стоят новые дома). На старте мы смогли привести в порядок только флигель, одну квартиру и переселили туда стариков из приюта на «Пушкинской».

В это же время я срочно поехал в Москву на встречу с «Врачами без границ» рассказать им, что у нас теперь есть нормальное пространство и в одну из квартир могут заселиться они и разбить медпункт.

Алексей Никифоров, координатор по медико-социальной работе MSF-Belgium:

«Главная задача “Врачей без границ” – это не просто помогать людям в горячих точках, а прежде всего давать доступ к медицинской помощи тем группам населения, у которых нет к ней доступа или она ограничена. Причины могут быть разные: природная катастрофа, война, социальные условия, как в России 1990‑х. Поскольку для всех иностранцев существует один город – Москва, в 1992‑м “Врачи” зашли именно туда.

На тот момент власти были готовы принять любую помощь, лишь бы только кто-нибудь этим занялся. То есть какого-то такого противостояния особенно мы не наблюдали, до тех пор пока не начали требовать исполнения государством своих обязательных медицинских задач или пока не столкнулись