Пещерные девы - Ллойд Деверо Ричардс

и возвращаться в офис сейчас, когда у нее только начало что-то получаться, тем более нельзя. У нее есть долг перед погибшими девушками и их родными.

Через двадцать минут Кристина уже ехала по дороге, которая петляла между высокими утесами. Вскоре впереди, между деревьями, засверкала вода. Солнце стояло в зените, и поверхность огромного водохранилища сияла просто ослепительно. Так приятно было видеть голубое небо после череды дождливых дней. Заметив почтовый ящик с цифрами 1980 – номер дома Фергюсона, – Кристина остановилась. Машину она оставила у обочины, а сама пошла к дому пешком. Возле треугольного коттеджа стоял темно-зеленый внедорожник, его задняя дверца была распахнута. На сиденье лежала большая спортивная сумка. Номер внедорожника был 52-AF69. Макфэрон говорил, что номер автомобиля, который видел его свидетель, тоже начинался с 52, значит, он из округа Бенсон. Громкий смех привлек внимание Кристины: на повернутой к озеру веранде коттеджа появился коренастый мужчина с окладистой бородкой и вьющимися волосами и стал спускаться с крыльца на подъездную дорожку; на ходу он говорил по мобильному. Подойдя к зеленому внедорожнику сзади, он снял с плеча сумку и положил ее рядом с другой, спортивной. «Вещи пакует. Бежать задумал, что ли?» – мелькнуло в голове у Кристины.

– Профессор Фергюсон? – спросила она громко, чтобы он услышал. – Вы куда-то уезжаете, сэр?

Профессор повернул голову на ее голос и застыл, как громом пораженный. Телефон он прижимал к себе так, словно это была какая-то гнусная улика, от которой он не прочь был бы избавиться.

Кристина медленно подошла к нему, протянула значок.

– Специальный агент ФБР Кристина Прюсик. Приятно наконец встретиться с вами, сэр. – Приближаясь, она старалась сохранять на лице улыбку, чтобы придать себе уверенности.

– Кто, черт возьми, дал вам мой адрес?

– У меня есть к вам несколько вопросов касательно Наоми Винчестер, профессор.

Фергюсон покачал головой, повернулся к ней спиной и яростно натыкал какой-то номер на своем мобильном.

Кристина разобрала слова «Родни» и «на хер», произнесенные с вопросительной интонацией, и сразу поняла, что шериф округа Бенсон Родни Бойнтон уже едет сюда. Да, надо было самой нанести ему визит вежливости, как ей советовал Джо.

Фергюсон повернулся к ней, красный, словно вареный рак:

– Кем бы ты себя ни возомнила, вон с моего участка немедленно, иначе я добьюсь, чтобы тебя арестовали. Да тебя и так арестуют.

Кристина сообразила, что у нее есть пара минут, не больше.

– Я так понимаю, что в прошлом семестре Наоми Винчестер ходила к вам на лекции? – Кристина сделала к профессору еще шаг. – Когда вы в последний раз видели мисс Винчестер, сэр?

Фергюсон поморщился с видом человека, страдающего от зубной боли.

– Послушайте, я знаю, что вы позвонили сейчас шерифу Бойнтону, – сказала она и остановилась, когда расстояние между ними сократилось до десяти футов. – Вы можете ответить на мои вопросы здесь или в его офисе, как хотите. Но чем скорее я получу ответы, тем раньше уйду.

– Да что ты о себе возомнила, а? Думаешь, то, что ты из органов, дает тебе особые привилегии? Вон с моего участка, я сказал! – Он выпучил глаза, жилы на его шее вздулись. Нельзя сказать, чтобы он выглядел загнанным в угол, скорее как человек, которому есть что скрывать.

– Я не хочу усложнять вам жизнь, профессор. Просто ответьте на мои очень простые вопросы, и все.

– Вон, вон отсюда сейчас же, или отвечать на вопросы будешь ты! Немедленно, я сказал! Убирайся вон!

Кристина развернулась и пошла к машине. За ее спиной громко хлопнула дверца «Рейндж Ровера». Значит, она задела Фергюсона за живое. Он явно не в восторге от того, что попал в поле зрения ФБР. Куда же он намылился и зачем?

Стайка красноплечих трупиалов пронеслась над ее головой и уселась на ближайшее дерево. Кристина села в машину, развернулась и поехала назад, в город. Пять минут спустя ей навстречу попался кремово-коричневый седан с ярко-синими огнями на решетке радиатора. За рулем сидел шериф Родни Бойнтон – Кристина разглядела через ветровое стекло его шляпу, когда машина проносилась мимо. Сотрудник правоохранительных органов мчится выручать из беды профессора. Между прочим, тот самый сотрудник, который, если верить Джо Макфэрону, участвует вместе с ним в расследовании убийства Наоми Винчестер. Макфэрон предупреждал ее, чтобы она зашла к Бойнтону. Он был на ее стороне. Не ставить местного шерифа в известность о своих намерениях было рискованно, но Кристина взвесила все за и против и решила, что сможет узнать больше, если появится в кампусе без предупреждения, хотя, конечно, понимала, что рано или поздно слухи о ней дойдут до Бойнтона. И вот это случилось.

* * *

Кристина потопала ногой. Туфли промокли насквозь; после обеда дождь полил с удвоенной силой, так что кожа ее светло-коричневых туфель стала темно-коричневой. Войдя в аудиторию Винклера – просторный зал с высоким потолком, – Кристина встряхнула за воротник свой плащ. Мимо шли люди, все складывали зонты и жаловались на непогоду. Было около 8 часов вечера. Свет в зале потускнел – значит, концерт вот-вот начнется. Кристина проверила свой плащ.

Слушатели были одеты прилично: мужчины в веселых весенних спортивных куртках и брюках, женщины в удобных брючных костюмах средней длины или юбках до середины икры. Кристина тоже выглядела вполне презентабельно – бежевая блузка, выстиранная вечером в раковине гостиничного номера, и темно-синий брючный костюм, отглаженный горничной. Из украшений лишь пара жемчужных сережек-капелек со старомодными резьбовыми креплениями, которые на двенадцатый день рождения подарила ей бабушка.

Кристина заняла место у выхода в последнем ряду амфитеатра. Билет она купила в последнюю минуту – на любое свободное место в самом дальнем ряду. Ничего, акустика в зале, кажется, близка к оптимальной. И, что особенно важно для следователя-криминалиста, сующего свой нос в дела кампуса, в конце зала она не привлечет к себе ничьего внимания.

Зазвучал «Бранденбургский концерт № 1» в переложении для четырех инструментов: гобоя, двух скрипок и виолончели. Эта часть была продолжением той, которую Кристина слышала накануне в кабинете профессора права. Она начиналась медленно, каждый инструмент дополнял другой в звуковом слиянии, увеличивая темп во второй части, прежде чем перейти к более медленной мелодической части, а затем снова усиливаясь до конца.

Пьеса буквально перевернула сознание Кристины, и это было для нее счастьем – Бах всегда оказывал исключительно благотворное влияние на ее темперамент. Сладкозвучная сложность аккордов затронула самые глубины ее сердца, и Кристина ощутила себя словно на залитой солнцем поляне в зеленом лесу, подле журчащего ручья. Она даже спросила себя – не в первый