Попал по собственному желанию - Данил Коган

— И хужей бывало. Вон даже баба ваша сама стрелу из раны вытолкнула. Чего верещите, как новобранец на порке? Лучше руку попробуйте поднять.

Левая рука уже онемела до кончиков пальцев, но я с трудом, словно она ватная пошевелил конечностью.

— Ясно, ваша милость. Не достаем. Ждем стерву. Крови много может вытечь. Вроде ничего важного не задело. Оклемаетесь быстро, ваша милость, вы же альтиор. Я пока наруч сниму. А ты! — он повернул голову к Юстасу. — Иди, пока гастрафеты собери. И болты к ним. Они больших денег стоят.

— Чего это ты раскомандовался, старик?

— Я тебе щас нос сломаю…

— Так. — Сказал я. — Командовать Юстасом не надо, Друз. Юстас, собери, действительно эти стрелялки и болты к ним. Хоть какие-то трофеи.

— Мне страшно от дороги отходить, патрон.

— Ссыкло! Топор тебе в зад!

— Я юрист. Смекаешь? Мне такие страсти, как сегодня, даже в кошмарных снах не снились. Ладно, ладно, я понял. — Он отодвинулся от угрожающе засопевшего Друза. — Пойду соберу эти штуки. А то ты мне нос сломаешь. Как они хоть выглядят?

Спустя полчаса мы начали устраиваться на ночлег. Болт из меня извлекли, и Кассандра заговорила рану, предварительно ее очистив своим варварским способом. При этом не преминула высказаться в том ключе, что негоже мне герою и практически посланнику Богини получать ранения от каких-то лохов педальных. А если ранен — сам лох. Бесит! как будто я сам себе этот болт под мышку запихал!

Между делом, пока устанавливали лагерь, я расспросил ее и пришедшего в себя мага о напавших тварях.

— Это умруны. — Ответил Гней на мой вопрос. — Тот колдун провел неплохую подготовку. И немало потратился. Каждый умрун, считай одна жертва, принесенная по специальному ритуалу. Некоторые колдуны умеют сохранять остатки пневмы человека, а потом вселять их в артефакты или мертвые тела. Делается это на капище или месте силы. Труп, в который вселяют пневму, может меняться, до определенной степени. Когти эти, например. Но здесь все от умелости колдуна зависит. Судя по виду этих покойников наш колдун не слишком умел.

— Ни чего себе неумеха. Контролировать больше полусотни трупов. И рассыпаться воронами после смертельного ранения. Это у вас, магов, называется неумелый колдун?

— Дрозды, скорее всего.

— Что? Какие еще дрозды?

— Он распался на стаю дроздов. Есть такое умение у одного колдовского ордена. А что касается способности, провести ритуал — большого ума или силы не надо. Он сам-то побоялся в бой лезть. В защитном круге сидел. Был бы он умелым, мы бы с дороги никуда не ушли. По-настоящему хороший маг и гастрафетчиков бы нанимать не стал. Удушил бы нас всех, как кутят.

Да, все стрелки оказались легионерами семнадцатого. Это стало понятно по татуировкам, когда их раздели. Друз сказал мне, что такое бывает, когда кто-то хочет нанять для темных делишек профессиональных воинов, то часто выбирают солдат. Наниматель обычно обращается к их младшему командиру. Которого мы с Громом, судя по всему, тут же и положили. Это объяснение немного успокоило разыгравшуюся у меня паранойю. Я уже начал прикидывать, чем не угодил руководству семнадцатого, раз его гастрафетчики пытались меня подстрелить как рябчика.

Однако вопрос, а кто стоял за этим конкретным нападением, оставался открытым. Мои попутчики в голос утверждали, что убийцы Умбры чужими руками обычно не действуют. Весьма сомнительно, что это можно засчитать за третий случай, после которого следует индульгенция от их жутковатого бога. И хотя маг мог быть последователем Умбры, да и поднятые мертвецы на это вроде как указывали… Внятные доказательства этой теории отсутствовали.

Тем более дрозды. Это умение практиковал совсем другой магический орден, вполне себе официальный. Даже не орден, а храм. Черный дрозд являлся священной птицей Аиды богини могил, и повелительницы подземного царства. Чем я мог разгневать ее последователей, никто мне внятно объяснить не мог.

Раз колдун распался дроздами, значит, я нанес ему смертельную рану. Работала эта способность только ночью. Последователи Аиды могли возрождаться на ее алтарях, если дрозды успевали добраться до него, прежде наступления рассвета. Согласно легендам и слухам, волшебные птицы сгорали в первых лучах Эос, обращаясь в дым. Но это все так. Трындеж. Про жрецов Аиды ходили байки одна страшнее другой про питье крови, обращение в волков, поднятие мертвецов. Но достоверных сведений о способностях этих жрецов ни у кого из моих спутников не было.

За ночь мы потеряли еще двоих раненых. А мне опять снился храм, из которого валили мерзкие твари, но теперь их возглавляла туманная фигура в черном балахоне.

Теперь наш отряд представлял собой жалкое зрелище. Мы потеряли за одну стычку девять человек. Почти половину отряда. Я и сам был ранен. Если бы не Кассандра, я сейчас представлял бы из себя половину воина, левая рука бы не работала. Богиня не лгала, когда говорила, что этот мир опасен. И это мы еще даже треть пути не проехали. Услышав мои «подсчеты», Друз, поспешил меня «успокоить»:

— По всему мы вчера все должны были там остаться, вашмилость. Эти твари, кол им всем в мерзкие сраки, такой толпой пеших завалили бы точно. Всадники могли выжить, но те, кто шел пешком, или кого спешили, нет. И выжили мы благодаря вам и стерви этой, шило ей в глаз. Без потерь в принципе не бывает в таких делах. А у нас еще и были только легкие конники, и легкие же пехотинцы. Вот был бы хоть десяток легионеров…

— Слушай, Друз. А почему мои рабы так легко вооружены?

— Так это. Ваш приказ вашмилость. Я предлагал нормальную полуцентурию сколотить. Тяжелых. Но вы сказали, мол, я не наигрался в легионе. И чтобы, значит, не занимался херотой… А я-то чего? Я, как скажете.

— Считай, приказ отменен. Мне нужна нормальная тяжелая пехота.

— Из рабов? Вы меня простите, но дурь это.

— А откуда ты людей брать хотел?

— Да... не знаю... Плебы, полукровки... из свободных поселенцев. Из мертвого города... - он почесал затылок и сплюнул на землю.

— Короче. Задачу я тебе поставил. Думай пока. Как доберемся до виллы, изложишь мне свои соображения.

И я отошел к Кассандре, изучавшей тела тварей. Мы их вчера стащили в кучу, но ими даже падальщики ночные побрезговали.

— Я… хм… видел сон. — Слова давались мне с трудом. Просто циник и атеист Денис,