Попал по собственному желанию - Данил Коган

лидером, проделывая своей массивной тушей дополнительную тропу в толпе противника.

В свете заклинания молчаливой сестры я увидел нити, тянувшиеся от тварей на левую обочину дороги. А сейчас я уже и сам ощущал каким-то внутренним чутьем скопление пневмы впереди себя.

Не знаю, что меня заставило так поступить. Какие-то знания Максимуса, интуиция, подсказка Богини?

Я резко осадил Грома, сменив оружие. И изо всех сил метнул прямо в пустоту перед собой дротик из колчана, послав вместе с ним дополнительный импульс пневмы.

Деревянный дротик со стальным наконечником, преодолев невидимую до этого границу, вспыхнул жарким синим пламенем.

Прямо передо мной в трех метрах высветились контуры окружности с плывущими в воздухе странными символами, похожими на пауков. А пылающий снаряд пронзил фигуру, расположившуюся точно в центре круга.

Удар был столь силен, что колдуна отшвырнуло назад, выбросив из круга. Он прокатился по земле не менее трех метров. Символы на границе размылись и погасли. За моей спиной визг и хрипение тварей внезапно оборвались.

Я направил Грома вокруг куска земли, на котором стоял колдун. Подъехал к неподвижно лежащему телу, укрытому темной мантией. В центре виднелось выжженное раскаленным дротиком отверстие.

Я спрыгнул из седла. Внезапно тело передо мной шевельнулось. И мгновенно распалось на десяток черных птиц, чем-то напоминающих воронов. Я успел перерубить одну из них. Остальные с мерзкими воплями разлетелись в разные стороны.

Я оглянулся, туда, где стих шум драки. Транс закончился. Впал я в него неосознанно в самом начале битвы, отбивая болт. Меня начало потряхивать. Кажется, наступает адреналиновый отходняк.

Поймал Злюку, гарцующую неподалеку от нас и косящую на меня недобрым, налитым кровью глазом. Снова привязал ее к седлу. И, ведя Грома в поводу, двинулся обратно на дорогу. По дороге выдернул болт, впившийся в щит и пробивший его насквозь. Наконечник вышел с обратной стороны и застрял. Сталь. Ничего себе, какой богатый пошел бандит. Ладно. Разберемся.

Дорога была буквально завалена телами напавших на нас существ. Убийство колдуна немедленно завершило их существование.

Кассандра, когда я подошел, закончила исцеление ран Черта и, на миг склонившись над телом Очка, закрыла ему глаза.

У нее само́й на балахоне расплылось довольно большое темное пятно в районе плеча. Остатки намидийцев вытаскивали своих мертвых и раненых из-под трупов монстров. Сколько же их здесь? Не меньше пяти десятков. А может, и больше. Если бы я не вывел колдуна из строя… Скорее всего, нашему небольшому каравану пришел бы конец.

А так… пятеро намидийцев были растерзаны тварями. Еще шесть были ранены. Почти все тяжело. Погиб мой «знаменосец». Сегодня была очередь Очка тащить баннер.

Я бросился к Кассандре.

— Ты ранена!

— Уже нет. — показала она. — Богиня даровала мне исцеление.

— Это прекрасно. Когда ты сможешь исцелить остальных?

— Никогда. Я не буду исцелять друбожников.

— А Черт, значит, поклонник Богини?

— Тринадцатый твое имущество. Совершенно неважно, какому богу он поклоняется.

Вот это облом, граждане! Я-то уже раскатал губу, что у меня есть с собой походная аптечка, которая поможет уменьшить боевые потери. А здесь понимаешь, этих лечу, этих не лечу. Спорить с Кассандрой бесполезно, это я уже уяснил. Нет, я неправильный попаданец. Правильный бы уже сам всех исцелял направо-налево и омолаживал еще, в нагрузку.

Старый маг Гней лежал прислонившись к повозке, и едва дышал. Ран на нем видно не было, но по бороде стекала кровь.

— А с ним что?

— Пытался использовать пневму. Перенапрягся. Скорее всего, выживет. По крайней мере, он не умирает.

— Его ты тоже не будешь лечить?

— Ему я не могу помочь, даже если бы хотела. Он не ранен. Он нанес себе ущерб сознательно и по своей воле.

Ко мне подошел Нуру

— Макс. Я правильно понял, твоя колдунья не будет лечить моих воинов.

— Скажи ему, что исцелю любого, кто отринет своих божков и поклянется в верности Богине.

Я перевел Нуру ее слова.

— А те, кто без сознания? Могу я дать клятву за них? — Покосившись на Кассандру, спросил мой начальник эскорта.

— Нет, конечно. Но он может дать клятву за себя и взять обет. Один обет, один исцеленный.

— Торгуешься, как базарная бабка, — сказал я ей раздраженно, после того как перевел ее жесты. — Хотя бы стабилизируй их! Там двое на последнем издыхании!

— Ты не понимаешь, как все это работает, Максимус. Не лезь не в свое дело.

— Я согласен сменить покровителя и дать клятву, решительно ответил Нуру. Наши боги слабы здесь, в империи. Богиня поможет нам лучше них.

Капец как местный прозелитизм работает. Мой бог не помог, плохой бог! Плохой! Тапкой его! Или поменяю на хорошего! И это притом, что боги, часть местной реальности, так или иначе. Ладно, я пока действительно в этом ничего не понимаю. Отчасти поэтому еще не послал Кассандру с ее закидонами подальше.

Кассандра вместе с Нуру отошли к раненым намидийцам, а я прислонился к повозке и, лязгая доспехами, сполз по ней на землю. Меня все еще слегка потряхивало. Кроме того, навалились противная слабость и головокружение. Из-под повозки выполз Юстас. Он был бледен, но в руке сжимал древко дротика.

— Патрон. Ты сам ранен. Позволь, я достану стрелу.

Я с удивлением осмотрелся и увидел, что один из болтов все же достал меня. Скользнув по наручу, он залетел под наплечник. Очевидно, он потерял в силе удара, но рану все же нанес. Вся моя левая рука была залита кровью и наливалась тяжестью. Из-под наплечника торчал хвостовик болта с оперением из пестрых перьев. А я и не заметил. Но теперь понятно, почему у меня голова кружится.

— Убери свои корявки, нож тебе в печень! — Это Друз. Вот уж кому все трын-трава. Целенький. Только доспех изрядно посечен. — Господин, сейчас я верну серую стерву. Мы вам поможем.

— Не надо. Я почти в порядке. Пусть сперва поможет тяжелым раненым.

— Чтобы каких-то черножопых лечили раньше моего господина?!

— Это приказ, Друз.

Центурион заткнулся и начал расстегивать наплечник, недовольно сопя и бормоча себе под нос.

— Господин слишком добр. В ноги ему не кланяйся. Черных этих вперед себя лечит. Даже позволяет себе перечить какой-то бабе. Недоброе что-то случилось, пока господин без памяти лежал. Как подменили вас, ваша милость.

— Да завали ты уже, центурион… А, СУКА! Не дергай ремни!

— Потерпите. — бесцеремонно ответил Друз.