Попутчик - Лорен Биел

— Я хочу, чтобы ты кончил, Лекс, — шепчет она.

Я рычу.

— Ты моя, Селена. Ты знаешь это, верно? — Мой живот сжимается. Она выглядит такой послушной у моих ног. Ее руки хватают меня за бедра, пока она не сводит глаз с моего лица.

— Я твоя, — шепчет она, и я провожу большим пальцем по ее нижней губе.

Хватаю ее за затылок, сжимаю волосы в кулаке и вытягиваю ее шею еще немного, чтобы мог видеть, как она дуется у моего члена. Прикасаюсь кончиком к ее рту, задевая шов губ. Я перестаю гладить головку, только дрочу ствол, чтобы все это видеть. Все, что мне нужно, чтобы дать ей. Ее теплые губы касаются кончика моего члена, и этого достаточно, чтобы я кончил, независимо от того, глажу себя или нет.

— Я собираюсь кончить, — рычу я.

Жемчужины белого выстреливают из меня, и, как и требовал, она даже не моргает, когда моя сперма попадает ей на щеку. Сперма растекается по ее рту, когда втираю член в ее мягкую, теплую кожу. Она выглядит такой чертовски красивой, покрытой моей спермой.

Я помогаю ей подняться на ноги и вытираю немного своей спермы с ее рта, прежде чем протолкнуть ее мимо ее губ на язык.

— Попробуй меня, кролик.

Ее губы сжимаются вокруг моих пальцев. Ей не нравится вкус, но все равно поднимает свой рот к кончикам моих пальцев. Я рычу. Меня не волнует, что ее губы и язык все ещё покрыты мной. Наклоняюсь и целую ее. Она хнычет у моего рта.

— Черт возьми, кролик, — шепчу я, прикусывая ее нижнюю губу, наслаждаясь соленым вкусом, смешанным со сладостью ее рта.

Снова беру насадку для душа, включаю ее на более мягкую струю и говорю ей откинуть голову назад. Смываю свою сперму с ее идеального лица, а она вытирает щеки под струей. Окно над душем отбрасывает ореол света на стену над ее головой. Она выглядит как ангел, и это первый раз, что я когда-либо получал от ангела.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Я чувствую, что мы живем в какой-то альтернативной вселенной, где совершенно нормально, что Лекс только что вернулся с утилизации тела. С грязью на руках он подходит ко мне, обхватывает мое лицо руками и притягивает к себе для крепкого поцелуя. Запах земли и разложения цепляется за его плоть. Его рука перемещается за мою голову, и он притягивает меня к себе, поглаживая мои волосы. Я чувствую себя ребенком рядом с ним. Чувствую себя в безопасности рядом с его сильным и властным телом. Но независимо от этого, я все еще снова стремлюсь к стабильности.

Тело Лекса напрягается. Тяжелые шаги тащатся по старому деревянному крыльцу.

— Ричард? — зовет голос по другую сторону двери.

На наших лицах мелькают очень разные выражения. На моем страх с широко раскрытыми глазами. У него сужение глаз от гнева. Мы замираем, и мое сердце бешено колотится в груди. Несмотря на туман страха, опускающийся на мой разум, я думаю о чем-то, что может сработать. Может просто спасти нас. Что ж, спаси того, кто там есть, и не дай еще одной смерти лечь на мою совесть.

— У меня есть идея. Спрячься где-нибудь, — говорю я Лексу.

— Мне это не нравится, — говорит он, качая головой, и поворачивается к двери, сжимая в руке пистолет. Я испытываю искушение позволить ему позаботиться о нежданном госте, но моя вина за смерть фермера все еще остается в моей груди.

— Иди, — говорю я ему с твердым повышением голоса.

Его глаза сужаются, прежде чем он исчезает через кухню. Я провожу пальцами по своим нечесаным волосам и иду к двери, где коренастый молодой парень ждет с другой стороны.

— Кто ты? А где Ричард?

— Я его племянница. Он уехал на некоторое время. Попросил меня остаться и присмотреть за фермой.

Мужчина поднимает бровь.

— Ты Лана? Ты не похожа ни на одну фермерскую девушку из Небраски.

— Ну, я, — ответила, огрызаясь. Я не хотела, но обвинение на его лице раздражает меня, даже если у него есть все основания для подозрений.

Он достает свой телефон.

— Я позвоню Ричарду. Что-то здесь не так пахнет. — В этом он не ошибается, но уверена, что он не чувствует запаха смерти, потому что все это у меня в голове.

Я делаю едва заметный вдох, стараясь оставаться настолько спокойной, насколько могу. Понимаю, что происходит, когда мужчины чувствуют мой страх. Они охотятся на это. Даже Лекс.

— Если ты это сделаешь, упрямая старая тварь вернется домой. Ты знаешь, как трудно было заставить его уехать?

Мужчина опускает телефон.

— Да, думаю, ему нужно было уехать. Он сходил с ума здесь в полном одиночестве. — Он наклоняется и заглядывает внутрь, его тон меняется так же сильно, как и тело. — Вы тоже здесь в одиночестве? Большой старый дом только для одной девушки? — Он проводит толстой рукой по клочковатой черной бороде.

Мой сжимающийся желудок делает предупредительный выстрел по моему телу. Это знакомое чувство.

— Ну, я, пожалуй, пойду, — говорю я ему, пытаясь закрыть дверь.

Он протягивает руку, чтобы дверь не закрылась, и я чуть не захлопываю ее на его толстых пальцах.

— О, не будь такой. Мы просто разговариваем, — говорит он.

Движением, слишком быстрым, чтобы я смогла успеть среагировать, он вытаскивает меня за руку и закрывает мне рот своей большой ладонью. Он даже закрывает мой нос, и вскоре мои легкие просят воздуха. В отличие от каждого раза, когда Лекс делал что-то подобное, возникает мгновенная паника, которая истощает накопленный кислород и заставляет мое тело с самого начала дрожать от желания. Я чувствую, что задыхаюсь.

Умираю.

— Ты не его племянница, — говорит мужчина с рычанием. — Его родственники не похожи на тебя. — Он прижимает меня грудью к дому, и его рука поднимается по моему бедру поверх леггинсов. — Черт возьми, если бы ты была моей племянницей, я бы испытал искушение посадить тебя к себе на колени.

Мой желудок сжимается, пока не чувствую, что меня сейчас вырвет. Его рука закрыла мне нос и рот, я не смогла бы, даже если бы захотела. В ловушке хищной хватки этого извращенца.

Я должна была послушать Лекса.

Слезы текут по моим щекам. Рука на моем лице опускается и позволяет мне сделать несколько панических вдохов через нос. Другая рука опускается на мои штаны спереди. Льется все больше слез.

— Черт, — стонет он. —