Позабытые острова - Бенгт Даниельссон

Вдруг я услышал непонятный шум. Один из матросов уснул во время еды, не успев даже проглотить свою порцию ската, да так и упал. Соседи отодвинули его в сторону и продолжали пировать. Остальных матросов, одного за другим прямо за «столом» из банановых листьев тоже сморил сон. Я сам было задремал, но взял себя в руки и дотащился до берега, где нашел уютный уголок в сарайчике.

Копры в поселке не оказалось, и на следующее утро мы отправились дальше. Матросы, веселые, оживленные, отыскали меня в сарае и разбудили. Я спросонок как-то забыл о художнике и спохватился только тогда, когда шлюпка была уже на полпути к шхуне.

— А чего его искать, — вздохнул суперкарго. — Он нашел такие интересные сюжеты для живописи, что решил остаться.

— Господи, новая Хакапау! — ахнул я.

— На этот раз ее зовут иначе, — улыбнулся суперкарго. — Слава Великой Любви!

Художник был явно безнадежен, я не стал даже просить капитана посылать за ним шлюпку. К тому же вскоре у меня появились другие заботы. Вдруг обнаружилось, что мы идем не на юг, не в сторону Хива-Оа и Эиаоне, а на запад!

— Эй! — окликнул я капитана; он в этот миг спускался вниз по трапу. — Мы не туда плывем!

Высунув голову из люка, он смущенно ответил:

— Вы уж извините, но сперва надо будет зайти на Нукухиву. Кажется, появился конкурент, я должен его опередить. Придется уж вашей жене обождать немного, ничего не поделаешь. По сравнению с нукухивскими деревнями Эиаоне маленький поселок, я не могу отдать ему предпочтение. Но вы не боитесь, раз я обещал, значит, зайду и туда.

Что мне оставалось делать? Я не мог не беспокоиться. Маршрут нашей шхуны очень уж неопределенный, наверно, пройдет не меньше недели, пока мы доберемся до Эиаоне… Из Атуаны мы вышли пять дней назад; Мария-Тереза, конечно, волнуется. Если получила мое письмо, в чем я, кстати, не был уверен.

На Нукухиве (во всяком случае, в долине Таноа, куда мы сперва подошли) конкурирующих шхун и в помине не было. Здесь вообще уже несколько месяцев не появлялось ни одной шхуны и скопилось много копры. Капитан и суперкарго сияли: работы на два дня, не меньше! Я же мрачнел не по дням, а по часам. Если в каждом заливе Нукухивы столько торчать, не скоро доберемся мы до Эиаоне…

Облокотись на поручни, я уныло размышлял о своем невезении. Вдруг меня окликнул местный вождь:

— Хое эната туэте коэ? Ты не швед? А то скорей отправляйся в Таиохаэ, туда пришли твои соотечественники.

По его словам, в заливе Таиохаэ стоял парусник со шведами на борту. Но они собирались вскоре идти дальше, надо спешить, если я хочу их застать. Я знал, что мой друг Сверре Хольмсен вышел с товарищами на «Тамате» в Полинезию. Конечно, не исключено, что вождь видел другое судно. Шведов можно встретить в самых неожиданных местах. На всякий случай я, достав коня, отправился в Таиохаэ. Все равно шхуна придет туда следом.

Четыре-пять часов верхом по плохой извилистой тропе, и я достиг огромного — самого большого во всем архипелаге — полукруглого залива Таиохаэ. Совершенно верно: метрах в ста от берега качался на волнах белый парусник, сверху он казался игрушечным. Я поспешил вниз но склону, предвкушая встречу, и остановился только у маленькой деревянной пристани. Мне повезло. Двое светловолосых мужчин, сидя в лодчонке, переговаривались со стоящим на пристани маркизцем.

— Привет, давненько не видел шведов! — радостно закричал я издали.

— Хелло, — любезно отозвался один из светловолосых. — Я не понимаю по-маркизски. Может быть, вы говорите по-английски?

Они были шотландцы. Я успел лишь перекинуться с ними несколькими словами, как парусник уже приготовился выходить из залива, продолжая свое кругосветное плавание.

8. Так можно и заблудиться

Таиохаэ совсем не похожа на Атуану, с которой соперничает за честь считаться лучшей долиной Маркизского архипелага. Атуана — тесное, глубоко врезанное в горы ущелье, домики сгрудились в кучу; Таиохаэ — окаймленная полукруглой грядой долина, вдоль узкой береговой полосы цепочкой вытянулся поселок. В Атуане большие, приносящие хороший урожай плантации; в Таиохаэ всего несколько пальмовых рощиц. Правда, у второй есть свое преимущество: широкий залив, защищенный двумя длинными мысами. Природа создала превосходную гавань, в которой может разместиться целая эскадра; как обстоит дело с якорной стоянкой в Атуане, я незадолго перед тем испытал на себе…

Миссионеров в Таиохаэ не было, зато я увидел роскошную резиденцию администратора. Хозяин дома и его супруга приняли меня тепло, они явно были рады гостю. Не удивительно: располагая лишь плохоньким катером, мотор которого постоянно капризничал, они были фактически отрезаны от всего мира. Не представляю себе, как в таких условиях администратор выполнял свои обязанности. Разве что направлял все рвение на заботу о сотне жителей Танохаэ… Кстати, там вполне можно было найти применение административной энергии — местный люд производил довольно унылое впечатление.

Кроме дома администратора долина могла похвастать церковью, лавкой, принадлежащей шотландцу, тюрьмой и телеграфом. Правда, церковь оказалась на запоре — миссионер уехал на время в соседнюю долину, где строили новый храм божий взамен разрушенного первого апреля 1946 года той самой могучей волной, которая снесла все дома в Пуамау. Лавка лишь в одном отношении отличалась от других, виденных мной в Полинезии: хозяин с такой точностью определил розничные цены, что на ценниках значились даже сантимы. Скажем, 39 франков 87 сантимов, 17 франков 35 сантимов, 3 франка 17 сантимов… Отпуская товар, купец всегда округлял в свою пользу. Кажется, покупатели только радовались этому: легче складывать.

Возле тюрьмы, покуривая, слонялись заключенные. Их «наказали» за изнасилование: предоставили бесплатное жилье и питание. Похоже, они не были огорчены, тем более что не признавали за собой вины. На Маркизских островах, как и во всей Французской Океании, женщины предпочитают, чтобы ими овладевали силой; идя им навстречу, мужчины всего-навсего следуют древнему обычаю. Но кроме обычая есть французский закон; достаточно кому-нибудь со зла донести властям, и «злодей» попадает и тюрьму. Впрочем, заключенные большую часть времени проводят на вольном воздухе и чувствуют себя совсем неплохо.

Но меня сейчас больше всего интересовала не церковь, не лавка и не тюрьма. Я рвался на телеграф, который поддерживал связь с Атуаной и Папеэте. И был вознагражден: у телеграфиста лежало послание на мое имя от Марии-Терезы; ей удалось с оказией отправить весточку на телеграф в Атуане. Она получила мое письмо и в полной готовности ждет шхуну и меня в Эиаоне.