Мы – люди! - Владимир Подольский

Призрак космической катастрофы навис над нашим миром. Хотя она предполагалась ещё через века, но уже тогда внесла сумятицу в умы наших предков. Зачем растить детей, зачем строить и создавать, зачем вообще жить, если вся жизнь на «…» (нашей планете) будет через пару веков уничтожена? Самые точнейшие расчёты показали, что смерть цивилизации будет даже не моментальной. Притяжение зловещей гостьи навсегда отшвырнёт планету от нашего дающего свет и жизнь зелёного солнца и отправит её в миллионнолетний полёт по холодным космическим пространствам. Сначала замёрзнут реки и моря, потом начнёт вымерзать и выпадать на поверхность атмосфера. Но ещё раньше невиданные морозы убьют всё живое. Плачевно будет существование носителей разума даже при самом удачном исходе. Им придётся зарыться под землю и жить, не видя солнца.

Но может быть, в предвидении катастрофы, можно переселиться на другую планету? Это тоже невозможно. Нет в Системе другой планеты годной для поддержания жизни, а приспособить имеющиеся тоже не получится. Вдобавок, Растущая приведёт в такой беспорядок их орбиты, что за стабильность этого нового «…» (состояния?) никто из астрономов не мог поручиться.

И рухнула бы наша цивилизация, исчезла бы от уныния, безразличия и безысходности, ещё до начала катаклизма, но сказали своё слово учёные:

«Мы выживем! В наших силах обогреть планету!»»

Все члены экипажа, с кем я общался по службе, были слегка разочарованы нашей неудачей. И злословили неизвестных мародёров, присвоивших нашу законную добычу. Хотя, с другой стороны, чем мы лучше? Тем, что считаем себя не мародёрами, а исследователями и археологами? Так и неведомые «они» тоже так считали! Барсик высказался на эту тему вполне философски:

— Кто раньше проснулся, того и мыши!

Спорить с этим не приходилось, но всё равно жалко и потраченных усилий и времени. Правда, руководство устроило для экипажей экскурсии по «Яйцу», что несколько сгладило горечь поражения. Я, хоть и бывал уже там, тоже записался. Кэп Стрижаков поручил моему присмотру тётю Лену и Тамару, и мы от души покатались с ними на шустриках по бесконечным коридорам, трюмам и гигантским двигательным отсекам. Осмотрели каюты и, конечно, посетили рубку управления, которая выглядела, как будто её только, что оставил экипаж. Сюда ходили часто, поэтому даже слой изморози со всех предметов испарился. Только приборы были мертвы, ни один из дисплеев не показывал признаков жизни, ни один огонёк не светился.

Говорят, что инженеры нашли двигатели «Яйца», хоть и довольно изношенными, но способными выдержать перелёт к Земле, по тоннелям, конечно. Интересно, что у него за двигатели, что он мог развивать десятую световой? Да ещё толкая перед собой километровую ледышку для защиты от межзвёздного газа? Бункеров у этого судна нет. Наверно, такие же, как у «Буджума». Может быть, «Яйцо» когда-нибудь и отправят в родную Систему, и сделают в нём музей цивилизации Рапторов. Ага, и даже их собственный комп будет отвечать на вопросы экскурсантов!

Только сейчас с ним проблемы: он, похоже, утратил часть памяти. Как ни бились с ним программисты, комп упорно не может вспомнить последние события. Впрочем, обнаружены огромные лакуны и в более старых записях. Наверно, это не наши злобные предшественники постарались, а просто комп «посыпался» от древности.

Всё, завтра мы покидаем коллектор системы Уголька. На «Яйце» работы закончены, сегодня половина дня объявлена выходным, отлёт назначен на раннее «утро». Хоть я и устал за эти три недели, но не мог не воспользоваться свободными часами, чтобы не слетать в спортзал, позаниматься с саблей. Народу там было немного, только самые ответственные старались поддерживать «форму» во время месячной невесомости физически, остальные, наверно, полагались на таблетки. Впрочем, может быть я и несправедлив: просто ребята решили отдохнуть перед походом. Вскоре пришёл и Барсик, мы обсудили последние новости, кот занял «бегущую дорожку», а я пошёл в душ, а потом в каюту: хоть высплюсь!

Бывает такое: вроде и устал, а всё никак не засыпается. Наверно не стоило на сон грядущий саблей махать. Потом вроде и задремал, а в голову всё лезла и лезла всякая ерунда, причём, по кругу, так сказать. Перед глазами вставали пустые хранилища «Яйца», а заодно и обчистившие их существа. Они представлялись полупрозрачными и не имеющими определённой формы. Они носили какие-то ящики, наверно так в полусне мне виделись контейнеры из трюма. Им почему-то помогали шустрики.

Я возмутился и проснулся. Оказывается, продремал уже часа полтора. Если так дело пойдёт, завтра буду не выспавшийся. Перевернулся, если так можно выразиться, на своей кушетке на другой бок и приказал себе спать. Иногда это помогало. И снова заснул. В этот раз мне приснилось уже судно мародёров, чем-то похожее на «Буджум». Вот оно нырнуло в портал – как же так? Оно сюда не пролезет? Впрочем, это сон. Нырнуло и пошло своим маршрутом из коллектора в коллектор. Причём, я даже увидел всю схему этого маршрута целиком и обрадовался – сейчас зарисую, и мы пролетим по их следам, и, в конце концов…

И проснулся, и застонал от досады – не успел! Не успел что? Зарисовать во сне? Сон зарисовать? Но схема ещё стояла перед глазами, я отстегнулся и кульбитом оказался за компом: где стилос? Несколько щетинистых овалов и линий… Овалы, это коллекторы. Почему щетинистые? Так в моём сне предшественники изображали тоннели, куда лететь не нужно, длина щетинки, это номер… дальше забыл. Что там было во сне? Схема стремительно выветривалась из головы, что часто бывает у только, что проснувшегося человека. Впрочем, с чего это я взял, что мои сонные фантазии могут иметь какую-то ценность? Я уже хотел стереть незаконченный, а фактически только начатый рисунок, как вдруг понял, что это не совсем фантазия: где-то я уже видел этот узор, причём, явно наяву? И явно полностью?

Конечно, это же рисунок на стенке, который я сфоткал у входов в хранилища! Так, мой скаф стоит на зарядке, а значит подключён…

— Маруся! — произнёс я в пространство.

— Слушаю, пилот! — немедленно отозвался комп.

Я уже закончил диктовку доклада по итогам очередного этапа миссии, — это нужно делать сразу, потом многое позабудется – как меня вызвал лейтенант Петрухин. Он извинился за нарушение субординации, но Стрижаков уже спит, а дело не терпит отлагательства. Мои мысли ещё были заняты докладом, поэтому я не сразу понял, что там лепечет лейтенант: какой-то сон, какие-то рисунки, какие-то фото…

— Сначала сформулируйте, Петрухин! — сказал я строго, — а потом вызывайте начальника!

Мне показалось, что он тут же извинится и отключится, но Петрухин не унялся. Он, наконец, «сформулировал»:

— Господин генерал! Мною обнаружена и сфотографирована предположительно схема некого маршрута по тоннелям Макарова. Думаю, её оставили наши предшественники, те, кто побывал на «Яйце» раньше нас.

Ясно, что предшественники, это те, которые…

— Схема? И где эта схема? — буркнул я. Тогда я ещё не совсем понял, что…

— Вот! — торжествующе заявил Володя, и на экране моего компа возникла фотография какого-то снежного рельефа с маловразумительными линиями.

— И где тут, что? — спросил я недоумевая.

— Маруся! — обратился лейтенант к компу, — дай реконструкцию.

— Даю, пилот! — отозвалась Маруся.

«Если она его поддерживает, значит, дело серьёзное,» — мимоходом подумалось мне. На экране же линии обрели контрастность и превратились в цепочку, в которой любой пилот узнал бы символическое изображение трассы по тоннелям Макарова. Вот коллекторы второго порядка, ненужные показаны короткими отрезками, нумерация очевидна…

— Маруся? Есть корреляция с реальной схемой?

— Полная, господин генерал!

— М-да… Так, где, говоришь, ты её снял?

В ходе разговора выяснилось, что сейчас, наверно, оригинал утрачен, поскольку пока там грели переборки – причём, я сам! — весь слой газов со стенок испарился. Но возможно – Маруся! — эту стену сняли и шустрики.

— Точно так, генерал! Есть такое фото. Правда, качество пониже, зато оно доказывает, что это не лейтенант пальцем нацарапал.

— Я этого и не думал! — ответил я.

Петрухин же, похоже, смутился.

— Да я пошутила! — сказала Маруся. — Извините, Володя, у меня шутки иногда дурацкие получаются. Я же не человек!

— Ладно… — пробормотал необидчивый лейтенант.

— Зато ещё: вот! — сказала Маруся и вывела на экран…

— Что это? — спросил я.

— Это вариант того же самого рисунка снятый шустриками, но только в шлюзовой камере.

— И в шлюзовой, тоже… А почему, никто не обратил внимания?

— А кто? Всё эти снимки годами нужно просматривать! Людям, то есть, — ответила Маруся, как бы извиняясь. — Рано или поздно, скорее всего, на Земле кто-нибудь, возможно, заинтересовался. А мне задачи не ставили…