Сказки детского Леса - StEll Ir

За завтраком взял слово невесть откуда взявшийся радостный заяц.

- Теперь у нас будет праздник! - сказал заяц. - Потому что в лес пришла ёлочка.

- Какая ёлочка? - спросил колобок.

- Нарядная, - объяснил заяц.

- Понял, - остался удовлетворённым объяснением колобок.

- Для начала организуется поход, - продолжал заяц. - Пойдём до ёлочки в лес, смотреть и знакомиться.

- Заяц, а ты не того? - усомнился прагматичный лис. - Вороныну трубку не брал?

- Трубку не брал, - сказал заяц. - Но похоже того.

- Тогда всё в порядке согласился лис. - Пойдём ёлочку смотреть.

- Ага, люблю я это дело, - обрадовался колобок. - Смотреть и знакомиться.

И они собрались сразу после завтрака и пошли. На дежурстве остались: мышка-тихошка, кошка-картошка и хомячок немного подросший с открытым от думанья ротиком.

А все пошли и пошли. Первым не выдержал и засмеялся ворона. Все обернулись и посмотрели на него довольно строго.

- А чего они?… Чего… они? - задыхался в приступах смеха ворона. - Кажутся!

- Кто? - строго выяснил медицинское состояние вороны лис.

А мишутка не стал выяснять. Он знал «кто».

- Ети, - объяснил ворона. - Снусмумрики. - И для правдоподобности добавил: - За деревьями.

- Такова их нелёгкая доля, - объяснил лис и ловким движением выхватил из-за ближайшей сосёнки одно неопределённое существо. Существо немедленно вытянуло вперёд мордочку, затем язык, затем лапы и захлопало глазами предварительно громко чихнув. Все, кроме лиса, поползли карачки по земле от смеха. Лис подумал, что так порядка не наведёшь, отпустил неопределённое существо за егошнюю сосёнку и встряхнул хохотавшего зайца за уши: - Время, товарищ! Веди нас вперёд!

Заяц очнулся и повёл, но события теперь по очереди донимали всех.

Поперёд всех катившийся колобок нарвался на неприятельскую засаду в кустах и отважно сдерживал натиск противника, пока его всем скопом из кустов не вынули и не пояснили, что надо отличать неприятеля от шишечных осыпей. Колобок долгое время не соглашался и рвался в бой с притаившимся противником.

Чуть дальше Михаил Иванович, наконец, понял всё-таки, что происходит вокруг. Лес оказался у него сиреневого цвета и весь цветной-цветной, как он всем объяснил. Острохвостые серебристые молнийки прыгали по сучкам и бабочки не успевали собирать их в растопыренные ладоши. На ладошах у бабочек были цветные глаза, а в небе прыгали маленькие ещё совсем-совсем тучки. Это и послужило причиной нашествия розовых белочек, которые сидели буквально на каждой веточке, были разных размеров, но с одинаковыми пушными хвостиками и золочёными орешками в лапках. Мир прояснился полностью, и теперь мишутка его понимал. Хорошо понимал. От и до. Только все остальные теперь не до конца понимали мишутку. Потому что ему хорошо - у него белочки. А другие никто такого не видели и смотрели только на мохнатого мишука, посмотрели, посмотрели и дальше пошли.

А брат-сурок, он вообще тихо-тихо шёл, скромно, не трогал никого. Посерёдочке. Замер сразу и осмотрел всех довольно решительно и грозно.

- Коня бы мне, братцы, коня! - зычным должно быть голосом произнёс и легко пронзительно свистнул.

- Зачем… коня? - переспросил оттопыривающийся от земли ворона, которому брат-сурок нечаянно в приступе решительности наступил на хвост волочившийся за вороной по земле, как утратившая былое величие чёрно-королевская мантия.

- А негоже потому как, брат, Соловью-разбойнику по земле пеше ходить. Не чин!

- Не чи-и-н? - аж не сразу понял постепенно трогающийся от всего этого бедлама ещё серьёзный лис. - Конечно, куда ж оно, ежели соловью!

Но брат-сурок решительно не обращал внимания ни на какие насмешки, тем более, что конь ждать себя не заставил. Из-за ближайшего куста появился зверь редкостный, гладкошёрстый, нездешний. Очень смахивал на троюродного родственника кошки-картошки - камышового кота, но одно дело росту в нём было вдвое меньше, а личность его вообще не напоминало ничего здесь в лесу присутствовавшего, поскольку усы были залихватские, уши витые, да ещё рожки как у молодого козлика.

- Позвольте представится, - произнёс не родственник кошки-картошки. - Её величества лейб-гвардейского полка третьей степени конёк-горбунок.

- Чьего величества? - спросил колобок.

- Не знаю, - сказал оказавшийся конёк-горбунок. - Но по-моему звучит красиво. А?

- Красиво, - согласился заяц. - Ну тогда поехали.

И далее брат-сурок следовал уже не в тихой серединочке, а в грозном центре событий, конно и соловьём по его мнению разбойником.

Заяц же потихоньку от всех всю дорогу собирал пластилиновые грибы. Чтобы никто не видел он отдавал их своей махоньке и она сносила их куда в за кусточки, в одно определённое место. «Потом на всех поделим», шептал заяц махонькой и та кивала в ответ, а пока заяц не уверен был - поверят ли. Тем более, что пластилиновые грибы по отрывании зачастую упрыгивали на своей одной ножке попроворней четырёхлапых лягушат и ещё оборачиваясь казали языки.

Один лис был неподвержен щекотному влиянию преображённого леса. Он спокойно шёл на своих шестнадцати лапах и только иногда поправлял съезжавшую на лоб несколько великоватую морскую бескозырку с надписью «Крейсер Приехал». А лёгкий скафандр не стеснял ему движений совсем и лис всё время недоумевал, думая о своих товарищах, как это можно столь несерьёзно поддаваться влиянию леса.

Идти оставалось недолго, потому что они уже пришли.

Ёлочка была на полянке. Зелёная, весёлая и озабоченная. Забот хватало, забот было дальше некуда, забот было - полон рот. Пушехвостились ёжики, оставались без присмотра тята и потетята, и всё ещё были недопрыганы классики. Сразу было видно что - Ёлочка.

Они и увидели. И стали приближаться к Ёлочке, прыгая ровно два раза на правой ножке, потом ровно два раза на левой. И напевая какую-то солнечно-утреннюю песенку. Так и познакомились.

- Ёлочка! - сказала Ёлочка.

- Мы! - сказали они, а колобок сказал ещё: - А я колобок.

А мишутка сказал: - А я мишутка.

А заяц сказал: - А я заяц.

А ворона сказал: - А я ворона, а они из-за деревьев высовываются.

А лис сказал: - А я лис.

И неожиданно для самого себя потупившись добавил: - Вице-адмирал.

А брат-сурок сказал: - Ну и что, а я соловей-разбойник. На коне.

И все тогда стали знакомые и Ёлочка тогда решила, что уже самая пора. Она так и сказала:

- Ой, самая пора!

- Чего пора? - уточнил брат-соловей браво гарцуя на великолепном коньке-горбунке.

- Видите ли, - объяснила подробно всё Ёлочка, - за тремя печатями, за одним морем и ещё ручейком находится любимая иголочка. Ей где хочешь можно вышивать. Самая пора идти её искать.

- Понял! - понял мишутка.

- Надо! - согласился заяц.

- И прямо вот где хочешь там и можно вышивать? - попрыгал немного колобок.

- Точно! - сказал лис. - Составим диспозицию.

Подготовления к походу были серьёзные. Идти предстояло далеко, за целых три печати, за море и за ещё ручеёк. Про море знали от перелётных птиц. Что оно большое-пребольшое и на вкус солёное. А колобок ещё сказал всем, что на море бывают волны. Что такое волны колобок не знал, но что они бывают, был уверен полностью - ему один журавль рассказывал.

Поэтому все решили взять с собой самое необходимое. Самое необходимое как выяснилось не поместилось бы и в саму избушку, не то что его брать. Тогда решили брать самое важное. Заяц ускакал с махонькой и взял побольше прыгающих грибов. Набил ими рюкзак, поправил на носу очки и на полянке появился уже с видом грамотного и не раз ходившего и за три моря путешественника. Лис ловил по лесу затейливых улюлей, выстраивал их стайками и обучал идти их с собой. Улюли с охотой поддавались дрессировке, потому как к делу относились не серьёзно, а как к очередной забавной игре. А ворона, присев среди всеобщей образовавшейся суеты и сумятицы ловил и собирал с собой глюков посредством своей стародревней трубки. У каждого было важное - что с собой взять.

Дольше всех ходили мишутка с братом-сурком. Они дошли до дому, до избушки, проверили боевое дежурство и объяснили диспозицию дежурному составу. Из всех новостей дежурному составу особенно понравился конёк-горбунок брата-разбойника. Мышка-тихошка, кошка-картошка и хомячок гоняли на нём по очереди и все вместе по двору, пока мишка и брат-сурок собирали самое важное. Мишутка взял ложки на всех, а брат-сурок набил полны карманы перламутровыми бусинками, которые у него были раскатаны по всему полу и все всегда о них спотыкались, а он их берёг.

Когда мишутка и брат-сурок вернулись на полянку все были готовы уже давно и ждали их, рассказывая друг другу о житье-бытье. А Ёлочка и колобок не взяли ничего. У колобка было столько важного, что он долго мучился что же важней, но потом решил, что всё важное и нечего тут выбирать. Сорвал себе цветочек с бабочкой и всё. А у Ёлочки всё самое важное было всегда при себе и можно было хоть брать, хоть не брать, а всё равно никуда не денешь.