Купель Офелии - Мария Брикер

– Долго ходили, – не осталась в долгу Матильда. – Девочка уже синяя от рыданий была, а сейчас успокоилась. Нормально все. Да будет вам известно, на Руси испокон веку вместо пустышек хлебный мякиш младенцам давали. Поди не дураки были. Вон она как наяривает. Понятно, что хлеб не самое лучшее питание для крошки, но за неимением лучшего вполне сойдет. Было бы молоко, накормила бы молоком.

– Ладно, что сделано, то сделано, – смягчилась Галина. – Давайте малышку. Будем вливать питательный раствор. Ванечка возражает против капельницы. На мой взгляд, напрасно, но он отец и решать ему. Чтобы не париться с ложками, не выдумывать немыслимые соски, пойдем простым путем, впрыснем глюкозу шприцем прямо в ротик. Согласен, Вань? – деловито спросила бывшая и продемонстрировала шприц, наполненный прозрачной жидкостью.

Терехин кивнул, и Галочка выпроводила его за дверь, чтобы не стоял над душой. Он не сопротивлялся, был счастлив, что нашелся способ спасти ребенка. Добрел до кухни, налил себе кофе и уставился в окно.

Через час Галочка его растолкала.

– Проблемы, Вань, – виновато сказала бывшая. – У Офелии сильная аллергия. Ее сейчас осматривал Ильин.

Терехин бросился в комнату Кристины. На Офелину было страшно смотреть – все тельце, лицо, ножки, руки покрылись сыпью.

Матильда плакала, винила себя. Галочка, напротив, себя выгораживала.

– Реакция организма на новый продукт. На какой точно, сказать не могу, – дипломатично резюмировал Илья Ильич. – Надо исключить все.

– Это невозможно! Ребенок должен получать питание! – закричала Галочка, словно Ильин был виновником всех бед. – На глюкозу не бывает аллергии, реакцию вызвал чужеродный белок.

– Да, на глюкозу практически не случается аллергии, а вот на неправильную дозировку вполне.

– На некачественный, плохо очищенный препарат тоже вполне, – не осталась в долгу бывшая.

– Коза! – заорал Ванька Галочке в лицо.

Поэтесса покраснела и выкатила зенки, губы ее тряслись от обиды. А Терехин крепко обнял бывшую, чмокнул ее в пунцовую щеку и понесся сломя голову в парк. В голову ему пришла гениальная мысль. Он нашел реальный выход, который спасет Офелию.

По дороге ему встретился Лукин. Сеня на идею отреагировал вяло, но присоединился к спасательной операции. Ванька обрадовался – лишние руки определенно не помешают.

Глава 14

КОЗА БОЗА ДЕРЕЗА

Дождь кончился, небо очистилось от туч, солнце играло россыпью бриллиантов на листьях деревьев и кустов, над полевыми цветами танцевали бабочки и пчелы, на лопухах грелись божьи коровки, громко щебетали птицы, радуясь хорошей погоде. Пахло медом и сочной травой, и с трудом верилось, что смерть ходит поблизости. В голову помимо воли полезли последние стихи Галочки:

Слышу топот за спиной!Могильный мрак идет за мной!Касается рукой, лопатки холодит,В затылок сумеречно дышит.Я плачу в голос!Но никто меня не слышит…

Ванька поежился. Выходит, права оказалась Галка, в первый же вечер почувствовала неладное. Какой-то невероятный хоровод несчастных случаев и смертей. Поверишь тут в мистику. Снова вспомнилась тень в окне, которая померещилась ему, когда он шатался вокруг конезавода. Может, то было привидение? Призрак графа Беркутова наблюдал за ними из окна второго этажа?

– Это самое, а ты уверен, что в той козе есть молоко? – отвлек его от сумасшедших мыслей Сеня, шлепавший рядом по влажной траве. – У моей бабки козы были. Точно не помню, как у них там все устроено, но вроде бы молоко появлялось у коз только после окозления.

– Возможно, и так. Только пока мы не найдем Маруську, не узнаем, было у нее окозление или нет. Надеюсь, что было. Для малышей козье молоко самое подходящее после материнского, разбавить только водой его надо, потому что жирное. Я на форуме бабском читал, – с азартом сообщил Терехин, прислушиваясь и приглядываясь, как охотник.

– А я где-то читал, что ослиное самое подходящее, – возразил Сеня.

– Осла мы точно здесь не отловим, так что обойдемся козой. Блин, окозление… Что, правда, козьи роды так называются?

– А как еще назвать, это самое? – пожал плечами Лукин.

– Ты у меня спрашиваешь? У твоей бабки козы были, а не у моей. Моя интеллигентно разводила попугаев и покупателей милых птичек. Прикинь, бабуся сама попугаям родословные писала, как собакам, придумывая великих предков. Обычные шли по одной цене, а потомки попугаев царских кровей в два раза дороже. Те, что с родословной, уходили влет.

– Предприимчивая бабулька у тебя была, – вяло улыбнулся Лукин.

– Да, мировая, жаль, родители не в нее пошли. Мама пыталась попугаев разводить, но никто их не покупал. А отцу вообще все до лампады было.

– Моему тоже. Особенно я, – вздохнул Сеня.

– Что касается окозления, – спешно сменил тему Ванька. – Я думаю, понятие это к человеческой природе больше подходит. Был человек нормальный и вдруг окозлился. Знаешь, что самое печальное? Так может произойти с каждым. Совершил подлость, предал, и все – никогда не отмоешься.

– Философ, е-мое, – с раздражением сказал Сеня, прикуривая очередную сигарету. Искать козу и размышлять на тему окозления человечества Лукину было явно в лом.

Они продрались сквозь бурелом и вышли к дубу, где в первый день их приезда Ванька утешал рыдающую Кристину. Козу впервые именно здесь засекли, поэтому поиски Терехин решил начать отсюда. Хрустя ботинками по старым желудям, Ванька обшарил ближайшие окрестности и оживился.

– Смотри, козьи какашки! – радостно доложил он, встал на четвереньки и внимательно рассмотрел кучку горошин. – Вроде совсем свежие.

– Угу, ты еще на зуб их попробуй, – буркнул Сеня. – Люди вокруг дохнут пачками, а он козьи какашки нашел и радуется. Лучше журнал найди, пока нас всех здесь не урыли.

– Сам и найди, если такой умный! Я тебе предлагал с нами играть, нет же – ушел весь из себя гордый и неприступный, – огрызнулся Ванька.

Сенькино бурчание над ухом мешало ему сосредоточиться на главном. Он ведь даже не козу искал, а надежду. Странно, что друг этого не понимал. Поймают рогатую, надоят парного молочка, на радость Офелии, тогда можно будет сосредоточиться на других целях и вплотную заняться поиском журнала. Ванька встал, отряхнул штаны и ладони, сказал со знанием дела:

– Определенно, коза где-то рядом тусит. Здесь трава хорошая, без лопухов, много молодых кустов и пруд рядом, воды можно попить. Интересно, как эта Маруська в имение попала?

– На вертолете прилетела, – съязвил Сеня. – Какая тебе на фиг разница, как рогатая сюда попала? Может, она потомок графа Беркутова, – брякнул друг. – В смысле, потомок скотины, которую в имении держали. И вообще, с чего ты решил, что это коза, а не козел? Ты же в глаза животное не видел.

– Уймите скептицизм, это портит вашу ауру, – пошутил Ванька, цитируя Филарета. – Хорошо, что дождь прошел. На земле следы от копыт можно разглядеть. Мне кажется, они ведут к пруду. Пойдем туда. Только тихо. Главное, не спугнуть потомка графа, а то потом носись за ним по бурелому и лесу. Сигарету затуши.

Сенька недовольно выкинул окурок и сплюнул сквозь зубы, но возражать не стал и пошел вслед за Ванькой.

У пруда козы не оказалось. Решили разделиться и подождать рогатую в засаде. Лукин спрятался в кустах на одном берегу, Ванька занял наблюдательный пункт у березы на противоположном. Сидеть и ждать оказалось утомительно. Терехин решил подумать над шарадами, но в голове навязчиво крутилась детская песенка «Идет коза рогатая за малыми ребятами. Забодаю, забодаю, забодаю!» Поэтому никак не получалось сконцентрироваться. Вдруг правда коза дикая совсем и бодаться начнет? Что делать в таком случае? Проверять остроту козьих рожек на собственной шкуре отчего-то не хотелось.

«Как-то я не продумал технику ловли парнокопытного», – озадаченно подумал Ванька. Кажется, охотники набрасывают на диких животных аркан. Или в капкан заманивают. Веревки нет, капкана нет. Может, яму вырыть и туда козу заманить, чтобы не сидеть тут сиднем, как пень замшелый? После дождя земля как раз мягкая. Ванька ковырнул пальцем грунт, чтобы проверить собственное предположение, и вскрикнул от боли – под ноготь вонзилось что-то острое. Крючок, что ль, рыболовный? Он выдернул колючку и поднес к глазам – на ладони поблескивала серебряная серьга в форме небольшого ажурного колечка со штырем. В ажурные просветы забилась глина и грязь. Ванька промыл серьгу в пруду и еще раз внимательно рассмотрел. На первый взгляд обычная вещица, но если приглядеться, то можно заметить с внутренней стороны клеймо модного дома Версаче. Узор тоже характерный, а металл вовсе не серебро, а платина. Дорогая безделушка. Где-то он уже видел ее…

Ванька напряг память, но вспомнить, у кого из дам были такие серьги, не смог. Одно ясно: сережка совершенно точно принадлежала не Донателле, та носила в ушах крупные булыжники. И не Кристине – фиктивная невеста предпочитала жуткие готические черепушки и кресты из дешевого серебра. Матильда тоже отпадает. Стрижка под Мирей Матье закрывает уши, и он никак не мог видеть на профессорше серьги. Остается Галочка. Видимо, вчера потеряла в суматохе, когда Буденого пытались выловить из пруда. Именно с этого злосчастного места Родион как раз и нырнул. Ванька сунул серьгу в карман рубашки, подобрал с земли плоский камешек и запустил лягушкой в воду. Два всплеска, на глади пруда разошлись круги, и снова стало тихо.