Серебряная клятва - Екатерина Звонцова

– Мы ничего у вас не брали. Хотите проверить? Ну давайте, потратьте время.

Стоило отступиться. Порядочность союзники уже доказали, да и не напоминали они голодных бродяг. Строить на пустых подозрениях оборону, отвечать ими даже на оскорбительные домыслы было нелепо. Но ничего другого у Хельмо не было, и под ледяным взглядом из-под тяжелых век он упрямо склонил голову. Проедется. Дела все равно есть.

– Хочу. Целая ночь впереди. – Вспомнив, он с расстановкой повторил: – Никому не стоит доверять полностью. Верно?

– Успехов, – пожелал Янгред и как ни в чем не бывало обратился к младшему командующему: – Хайранг, выстави тут караул. И вели никому ни в коем случае ничего не трогать. Если будут подходить солнечные, гоните их тоже. Особенно… есть у них один такой, ушастый кочевник с хорошим аппетитом.

– Да что вы себе позволяете?! – Окончательно выведенный, Хельмо снова шагнул к Янгреду, но тот уже деловито оглядывал телеги. – Я отменяю этот приказ, Хайранг. Слышите?! Не хотите есть – ваше дело, но…

Он шагнул к младшему командующему, успевшему даже кивнуть. Шагнул без всяких недобрых намерений, но шаг истолковали неверно. Хельмо даже не заметил движения Янгреда, лишь почувствовал предупреждающий холод вскинутого меча, на клинок которого едва не напоролся горлом. Сам Хайранг оружия не достал; будто прирос к месту. Только губы побелели, а глаза опять стали круглыми. Через секунду они, впрочем, зажглись яростью, такой неожиданной, словно под ресницами загорелись огненные звезды. Лицо враз преобразилось.

– Чтоб вам… – начал он, но продолжение утонуло в ледяном ответе Янгреда.

– Поумерьте, пожалуйста, пыл, Хельмо. – Он отступил, но меча не опустил. – Для вашего же блага. Или хотите сразиться со мной за эти гнилые тележки? Можем устроить, проигравший скармливает их крысам. В городе.

Этот тон, взгляд, само осознание… Да. Теперь точно. Все началось слишком хорошо, так не бывает, у него – нет. Застучало в висках. Какой же он дурак, когда повзрослеет? Детство кончилось; они не уличные мальчишки, играющие с деревянными палками в войну против общего врага из соседней слободы. Друзьями не становятся вот так. Не в один день. И не за звонкую монету, которой один покупает кровь другого. Хельмо ощутил отвратительный жар; к щекам, видимо, приливала краска гнева. А напротив стояла ледяная статуя, прекрасно знающая, что говорит и делает.

– Вы наняты, – Хельмо казалось, он взял себя в руки, но когда он заговорил, голос опять предательски задрожал, – не для того, чтобы сражаться против меня.

Янгред плавно убрал меч. Хельмо сам уже готов был броситься, но держался. В отрочестве он бывал вспыльчив, давно учился владеть собой. Вот только пока владеть было нечем: внутри стало пусто. Он обессилено зажмурился, а в следующий миг услышал:

– Я знаю. – Тон был уже иным. – Знаю и не хочу. Мне очень жаль.

Глаза пришлось открыть. Янгред смотрел странно, словно все понимая. Но вряд ли.

– Что именно?

– Что с вами поступили так неблагодарно.

– Пока… – он знал, что жалит, и делал это осознанно. Выдержки больше не было. – Я вижу неблагодарность только от вас. И начинаю сомневаться, что вы достойны наших земель.

Янгред ничего не сказал, но дернулся. Казалось, сейчас снова вынет меч или ударит кулаком, но рука Хайранга, закованная в перчатку, быстро легла на золоченый наплечник. Вроде бы мягко – а словно пригвоздила к месту.

– Остановись сейчас же. – Младший командующий вдруг заговорил на «ты», четко, без тени прежней растерянности или ярости. Точно успокаивал взбесившееся животное, пусть и своего вожака. – Ты сам сказал, что нам нужно. Очнуться. Всем. Подай пример.

Янгред застыл. Хельмо, избегая смотреть на него, вгляделся в Хайранга, успевшего послать ему мирную, виноватую улыбку. Удивительно. Хитрые черты, выразительные скулы, слегка заостренные зубы… как все это сочеталось с таким спокойствием? И почему пара его слов так резко усмирила Янгреда, прежде категоричного и высокомерного? А главное, почему он только что на пустом месте ринулся защищать этого человека? Что, если…

Хельмо отбросил дикую мысль, криво усмехнулся. Если и так? Какая разница, по кому Янгред вздыхает, по ледяной ли девице или по лису в доспехах? Стало резко противно – от них всех, от себя. И Хельмо сделал единственное, что могло еще предотвратить новые беды.

– С дарами вы вправе поступить как угодно. – На этот раз он тоже чеканил слова и сам слышал в голосе металл. – Но надеюсь, вы понимаете, что не имеете права что-либо приказывать моим солдатам, если они здесь появятся. Даже… – Это резануло особенно, и он едко уточнил: – Будучи, как я вижу, близким другом Его Взбеленившегося Огнейшества. Он защищает вас, но от меня не защитит, если вы забудетесь. Вы в чужих краях. Осторожно.

Хайранг облизнул губы, но глаз не опустил.

– Поверьте, мы верны вам. А недоразумение вскоре…

– Когда я вернусь, – оборвал Хельмо, – мы серьезно поговорим. Думаю, вам придется завтра извиниться перед вдовой наместника Карсо, иначе… – Последнее он обратил уже к Янгреду, точнее, к той маске, которая не сходила с его лица. Ответ был сухим и отчужденным:

– Ваш конь, кажется, под дальним навесом. Счастливого пути. – Янгред наклонился и неспешно выпрямился, еще с одним яблоком в ладони. – Кстати, угостите его на дорогу? Красивые фрукты, совершенно безобидные… правда?

Они стояли так довольно долго – и тяжело смотрели друг другу в глаза. Наконец Хельмо справился с собой: затолкал грубые ответы подальше, глубоко вздохнул и пошел прочь. Яблоко он не взял. Сам не понимал, почему, и это злило только больше.

– Верная мысль, – донеслось в спину.

Хельмо не стал оборачиваться и прибавил шагу. Больше всего он боялся услышать смех.

* * *

Вдова градоправителя не понравилась ему – за минувший день, невольно возвращаясь к встрече раз за разом, Янгред в этом уверился. Насколько поражала ее красота, настолько же настораживали речи и жесты, сладкие и стылые одновременно. Мелькнула даже подспудная мысль: а сам ли умер ее супруг, на которого Хельмо надеялся?

До последнего Янгред не собирался делиться подозрениями, планировал ждать: придут ополченцы из голубого города – он выдохнет, не придут – поможет Хельмо что-то решить. Как, что? Он не загадывал. Вообще постарался отодвинуть эти мысли подальше и тем более не допускать другую, совсем нехорошую: а ну как каждый город будет встречать так? «Мы тебе, воевода, рады, но людей не дадим – страшно»? Отрешиться почти удалось. Вот только все мысли разом вернулись и расцветились новыми омерзительными красками, когда появились эти тележки. В глубокой ночи. Ну конечно. И передали их потихоньку, человеку с самым доверчивым лицом, а не