Комитет охраны мостов - Дмитрий Сергеевич Захаров

ничем не примечательную «Шкоду» с номером э95Злк — и пошла к дверям аэропорта.

— Интересные у тебя Гавриилы, — сказала она, перед самым входом подняв голову к пасмурному небу.

Он был такой незаметный. Спокойный. Улыбался. Мать — швея. Беспросветно бедные. Приехали откуда-то. Из Новосибирска? А он матери всё относил. Перечислял и цветы каждый месяц. И сестре.

Бахрам Гулиев. Аслан его видел — рослый такой парень, бородатый, большой плюшевый ребёнок.

Аслан почувствовал стыдное облегчение. Не Давид. Давид, конечно, и не мог. И всё равно хорошо, что не он, а кто угодно другой.

— Господи, — запричитала Вика, — а я вам говорила!

— А Юрка, как и Бахрам, в детстве самолёты клеил, — сообщил Виталий. — У меня по всей комнате до сих пор верёвки висят, на которых он эти модели повесил.

— Вот именно сейчас о верёвках…

— Я их не трогаю, — подхватила Ольга. — Пусть всё будет как при нём!

— Да не будет уже как при нём! Его не будет, ты не понимаешь?!

— Вика, прекрати!

Аслан отошёл в дальний угол «изолятора», как будто нужно было непременно дистанцироваться от всего этого, в том числе и физически.

Давид не клеил самолёты. Не собирал солдатиков. И никакой мемориальной комнаты имени Давида нет. Вообще ничего нет. Но разве это важно? Важно, что это не он. Что вы причитаете? Радуйтесь.

У вас есть дети.

У меня тоже есть, сказал себе Аслан. Он не был в этом до конца уверен. Он же так и не вернул себе сына. Он подвёл его. И себя. И Свету.

Аслан приложил ладонь ко рту, сжал кулак и с силой врезал себе по зубам.

Боль понизила громкость, стало почти не слышно, как остальные продолжают завывать.

Аслан пошёл наверх. Открыл дверь своей комнаты. Лёг на кровать.

У него не было идей. У него не было ничего, кроме рук и ног, но и они теперь ни на что не годились.

Он лежал и смотрел на свою руку. Ему казалось, что на ней слишком много пальцев. Он бы убавил.

Дверь без стука открылась, и вошла хозяйка. Аслан удивился, что она в доме — несколько дней её не было видно, уезжала. Выходит, вернулась.

Она прошла и села на его кровать, на самого Аслана не глядя.

— Что думаешь? — спросила она неизвестно о чём.

Возможно, давая Аслану простор в высказывании. Аслан им не воспользовался. Промолчал.

— У меня есть для тебя дело, Аслан, — сообщила Женя.

Аслан подумал — снова чушь, ерунда. У них тут всё — ерунда.

Но нет, это действительно было — дело.

Женя изучала его пристально. Она сама выбрала его из тройки претендентов, почитав сначала «Силовой кумкват», а потом и не только. Двое других были просто скучными казнокрадущими, после (или вместо) работы они запирались в наворованных дворцах за линялыми зелёными заборами коттеджного посёлка и мучили близких. Стреляли по прислуге. Ревели медведем. Может, что-то ещё. Не важно.

Важно, что только один из них чувствовал себя в безопасности. Ходил среди людей. «Дьявол среди людей». «Подробности жизни Никиты Воронцова».

У него была жизнь. Дубай. Италия. Мальдивы. Белый «Гранд Чероки». Вечера в «Облаках», приваты в «Zанозе», иногда бар «Булгаков». Любил булгаковские наливки. У него была одна милая с «Примы», и ещё другая — из краевого суда. И ещё какая-то жена. Сын. Женя внимательно просмотрела купленные фото.

Он любил ром. Лучше доминиканский. Чёрт знает, почему. Вроде бы не самый лучший, но любил. Как человек.

Но вся эта вторая жизнь была фоном настоящей, клацающей зубами. В ней Воронцов выковыривал из новостей терроризм, как изюм из булки. Аккуратно его раскладывал на тарелке. И ел наковыренных террористов горстями. У него было уже три таких дела. Он входил в межотраслевую группу. В штаб по предотвращению. В список особо важных.

Он был тайный изобретатель. Лучший по профессии.

Женя выбрала его, потому что никакого выбора не было. Это был он.

Сначала хотели взять в просмотр «Zанозу», но от этой идеи быстро отказались. Клуб небольшой и плохо скроенный под задачу: главный зал перекрёстно просматривается, приваты под видео, фейс-контроль. Да и конкуренция со стороны девушек высокая.

Выбрали «Облака» — заведение в торговом центре «Июнь».

Женя хотела пойти сама, но оглядела себя в зеркале и честно сказала: нет, подруга, только между нами — не вариант. Вариант — ловить на Вику. Она единственная из всех может вытянуть. И она понимает.

Ольга, Аслан и Вика почти две недели ходили на разведку. Вечерами они отправлялись в «Июнь» и, по выражению Ольги, вращались. Это значило — ходили туда, сюда и обратно. Они искали лучшие маршруты, подмечали постоянных посетителей, сделали для Виталия карту входов и камер. Виталий сказал: резать провода не придётся, в «Июне» камеры на соплях, точнее, на вайфае. И он собрал две глушилки в корпусах из-под телевизионных пультов. Сказал, этого хватит.

Вика, за которой был закреплён клуб, несколько раз встречала Воронцова, но всегда проходила мимо. Женя настрого запретила разговаривать с синим. Вообще подходить. И главное, говорила она всем троим, не вздумайте на него бросаться. Смотрите на него как на редкое животное. Опасное, плохо изученное животное. Для начала нужно изучить это существо.

Через две недели была объявлена полная готовность, а спустя три дня — ещё раз. Всё без толку, Воронцов не появлялся. В третий раз он сходу упал в объятья каких-то друзей-знакомых и стал полностью недоступен.

Только четвёртый выход родительского комитета оказался удачным.

В торговый центр людей в этот вечер набилось не так много. Всё же вторник, недосередина рабочей недели, которая пока ещё даже не думает заканчиваться. Вика, Аслан, мужская половина Пшённых и наряженный для маскировки в рабочий комбинезон и огромные очки Виталий скучали, разглядывая что придётся: посетителей, ассортимент «Спортмастера», меню в ларьке с пончиками.

История началась около половины десятого — в тот момент, когда бо́льшая часть магазинного персонала уже начала учащённо поглядывать на часы, предвкушая, что всё это, наконец, вот-вот закончится.

Существо Воронцов вошёл через западный вход и привычной дорогой направился к лифту, который должен был доставить его к «Облакам».

Вика заняла позицию на входе. Пшённый — за столиком, Аслан — в туалете. Виталий на всякий случай остался поближе к Вике, показательно выкрутил какой-то щиток из стены и принялся копаться в проводах.

— Спокойно, Викуля, — сказал он.

Вика только поморщилась.

Сеанс занял чуть меньше часа.

В 22:17 Воронцов вслед за Викой пританцевал к дверям женского туалета. В 22:21, тиская Викину грудь,