Комитет охраны мостов - Дмитрий Сергеевич Захаров

Она легко признала, что часть её свидетельских показаний (на основе которых обвинение считало её своим свидетелем) — ложные. Некоторые из них — «из хороших побуждений» придумал или скорректировал следователь, а часть она сама наврала — по личным мотивам, была обижена.

При этом Куница всякий раз, когда ей указывали либо на расхождения, либо на подмену фактов своими рассуждениями, легко соглашалась и всякий раз говорила: «Поймите, это не имеет значения! У меня нет оснований сомневаться в том, что Гаглоев в принципе был бы готов поддержать насильственные воздействия. Он, безусловно, мог, общая результирующая была такова».

При этом свидетель Пшённая, сексот от обиды, целиком и полностью поддерживает ход мысли «комитетчиков», глубоко им сочувствует и готова была жертвовать для них многим, не обидь они её.

«Я скажу так… когда меня безобразно и неэтично выгнали, я подумала: ну вот ведь какая гнусная их позиция! Я, блин, для них всем жертвую, что у меня есть… ну, положим, у меня ничего нет… ну пусть я жертвую для них даже всем, чего у меня нет, а они…»

«Конституция России гарантирует гражданам право на свержение власти, если она узурпатор!» — заявила Пшённая прокурору, который на этих словах закашлялся.

Куница объясняла, что революция должна произойти и произойдёт непременно, потому что так дальше жить нельзя — при коррумпированной власти, в бедности и бесправии!

В какой-то момент прокурор зачем-то спросил её: «В какой связи сформировалось ваше недовольство действующей властью?»

«Ну как? — удивилась Пшённая. — Показатели ВВП низкие, отсутствует социальная политика, я вот ипотеку не могу взять, за границу не могу себе позволить поехать… вижу всю коррупцию, смотрю расследования Навального… это же общее недовольство, я просто разделяю общее мнение большинства граждан нашей страны».

Никита

Пруфы

Последние три дня от Ленки не было особых известий. Так, несколько смешных стикеров в Телеграме, несколько слов, пара фотографий на фоне каких-то заснеженных скал — это в равной степени могли оказаться и дивногорские сопки, и Джомолунгма. Чем где-то там Лена занимается со своим «Вторым комитетом», не было ни малейших соображений. Никита, памятуя о том, что Ружинская ненавидит контроль, не спрашивал, она сама не рассказывала.

«Мост» почти дописался. Никита уже перешёл к фактчекингу, пробовал, по совету коллег из «New York Times» (он проходил у них стажировку и даже написал заметку по всем правилам), подвергнуть сомнению каждое утверждение. «Заслуженный пилот России, участник спасения полярной станции СП-32». Правда заслуженный пилот? Да, вот скриншот с реестра присвоения званий — в папочку с пруфами. Правда участник спасения СП-32? Да, вот ссылка на интервью зама главы Росгидромета с перечислением участников операции. Вот ссылка на интервью другого пилота с упоминанием нашего спикера — в общий файл с ссылками-пруфами.

На самом деле деньги на «Полярный мост» выделены по статье «Развитие вторичной инженерной инфраструктуры»? Да, к пруфам — аудиофайл с записью заседания. Она потом и для следствия пригодится. Когда следствие однажды займётся своими прямыми обязанностями — будет трясти местное ЗС…

Никита так плотно занырнул в историю, что просидел — с перерывами на поесть и походить по кругу, обдумывая подзаголовок, — и утро, и день, и вечер. А потом не заметил и как ушёл в ночь.

Что-то около полвторого неожиданно ожил whatsapp. Неожиданным Андреем.

— Вижу, ты смотришь сообщения, значит, не спишь, — сказал редактор.

— Не сплю, — подтвердил Никита.

— Текст на бочку!

— Да текст уже у Марины, я фактчекаю.

— Фактчекать надо во время написания, — заметил Андрей, но тон его заметно смягчился. — Анонс тоже сделал?

— А что, я теперь и анонсы делаю?

— У нищих слуг нет!

— Ну с утра тогда.

— Только не с того утра, которое у тебя в час дня начинается.

— До 10, пойдёт?

— Ага, — сказал Андрей, против обыкновения покладисто.

— Что ещё случилось?

— У меня к тебе тот же вопрос.

— В смысле?

— Ты новости не читал, хотя бы на родном портале?

— Нет, не читал, — зло сказал Никита, — я текстом вообще-то занимался.

— Да-а-а… — протянул Андрей. — Ну а ты почитай. Первый зам начальника следственного управления пропал. Тема?

— Тема! — подтвердил Никита, с ходу приняв вопрос Андрея за чистую монету.

— Тема… — мрачно повторил Андрей. — Тема… Ты про это точно ничего не знаешь? Со своими друзьями-диссидентами?

— Я?! Ты что, тронулся? Откуда?

— Ну-ну, — отозвался Андрей, — так всем и говори. Глубоко только в тему не лезь, есть кому заниматься. Ты допиливай «Мост».

— Думаешь, могут меня? — поразился Никита.

— Могут кого угодно. Но по этому поводу — ты вполне жених. Кто угрожал прокурорским на всяких вечеринках? Кто кричал про «пора за них взяться»? Селиванов сделает вид, что всё так и было задумано, а он выводил тебя на чистую воду. Не питай иллюзий.

— Ладно, — сказал Никита и дал отбой.

Он лёг на диван и некоторое время думал. Могла ли это сделать Ленка? С этими, Ваней и Исламом, например? Давай честно, бро, — ещё как могла. Она этого дятла и не только взять могла, между нами. И не только его. У неё же совсем нет тормозов.

Она, может, думает, что её отец прикроет? С которым она при этом в контрах? Или не до такой степени?

А если в этот раз и правда — подгребут? Тут-то как раз есть ор-га-ни-за-ци-я…

Может, прямо сейчас махнуть вместе с Ленкой? Куда? Пёс его знает. В Тай, там, или, может, в Грузию. А думаешь, ты ей настолько нужен? Ха-ха. Да у неё таких как ты, может… Блять, что за сучье рассуждение. Ну хорошо, а тебе-то самому она правда настолько нужна?..

И он снова ответил себе. Уже без удивления, уже честно признавая.

Да, конечно. Очень нужна. Даже с прокурорским. Даже со всеми прокурорскими. С папой. С мамой.

Очень. Такие дела, брат.

Ленка — как подслушивала в голове — объявилась прямо на следующее утро.

Спросила:

— Можешь на «репу» приехать?

Это она так свою «репетиционную базу» зовёт.

— Часа через два если.

— Ну норм. «Watergate» допиливаешь?

— Ага.

— Удачи тогда. И до встречи.

Никита после этого ничего толкового уже не сделал. И потому что сбивался на мысли о пропавшем прокурорском, и потому что наступила фаза усталости от текста. Тут вместо того, чтобы перечитывать и подмечать ошибки и неточности, ты блуждаешь в нескольких предложениях, бесконечно сбиваешься и только сам на себя злишься, что происходит какая-то фигня. А она всё происходит и происходит, и ты