Кабинет доктора Ленга - Чайлд Линкольн

– Арсенида галлия, – повторил Пендергаст.

– Это галлий, легированный мышьяком. Вот для чего мне нужны небольшая печь и устройство прецизионной обработки, а также золото, которое при этом используется. Теперь вторичный элемент скрутки, генерирующий необходимые магнитные поля. Я взял главный лазер с импульсом в одиннадцать целых и три десятых микроджоуля, соединенный с другим лазером, поменьше, который испускает импульсы вдвое большей частоты, мощностью в одну целую и девять десятых микроджоуля. Они будут активировать и деактивировать поле напряженностью в восемь тесла на протяжении приблизительно пятидесяти фемтосекунд, инициируя процесс плетения. Третичное устройство будет захватывать магнитные поля, составляющие скрутку, и так появляется тороидальная решетка, в центре которой, как я уже говорил, находится… дверь в мультивселенную.

Он взял паузу, чтобы придать последним словам торжественный оттенок, и был вознагражден легкой улыбкой Пендергаста.

– В вашем изложении все звучит так просто, – сухо заметил агент.

– Я упустил кое-какие обыденные устройства: коллиматорную оптику, наборы диодов и линз, системы теплоотвода и охлаждения. Добавив несколько редких микросхем, я сохранил и перенацелил большую часть контрольной аппаратуры, которая удерживает три основных узла в пределах безопасных рабочих параметров.

Пендергаст соскользнул с края стола и встал на ноги.

– Значит… устройство можно подготовить к работе, правильно?

– Да, – ответил Ференц после недолгого колебания.

Необходимо было решить еще ряд сложных проблем, но он гордился тем, что добился немалых успехов за столь ограниченное время.

– А мигрень не доставляла вам неудобств?

– Никаких.

Свет в лаборатории был довольно умеренным, и Ференц остерегался смотреть на яркое сияние, которое уже излучал прибор.

– В таком случае разрешите вас поздравить, – сказал Пендергаст. Ференц смутился даже сильнее, чем того требовала скромность. – Именно поэтому я беру на себя смелость просить вас об ускорении темпов работы.

– Вот как? Вы сказали «ускорение темпов»? Я сделал общий обзор состояния проекта, но до его завершения предстоит сделать еще сотни шагов.

– Не сомневаюсь.

– Мистер Пендергаст…

– Я понимаю, что это неожиданная просьба, доктор Ференц, однако уверен, что вы недооцениваете свои возможности. Несомненно, придется работать до поздней ночи. Но если вы сумеете завершить проект за две недели вместо трех, я удвою ваше вознаграждение.

– Но…

Ференц замолчал, словно проделывал какие-то мысленные манипуляции. Пендергаст был отчасти прав: в голове Ференца уже почти сложилась схема прибора. А думать о миллионе долларов было очень приятно.

– Миллион долларов? – уточнил Ференц. – Если устройство будет собрано за две недели?

– Совершенно верно.

– В тот первый день Проктор сказал: «Независимо от результата». А если собранное устройство все же не сможет работать? Я хочу сказать, что даже на этом этапе не могу дать полной гарантии.

– Доктор Ференц, если вы решите без надобности упростить схему или умышленно соберете поддельное устройство, чтобы успеть к назначенному времени, я это не одобрю.

– Только, пожалуйста, не произносите слова «поддельное устройство» одновременно с моим именем!

Ференц говорил совершенно искренне. Он твердо намеревался добиться успеха и надеялся, что его странный работодатель это поймет.

Скрестив руки на груди, Пендергаст прислонился спиной к каменному столу и взглянул на Ференца.

– Справедливо. Уточню: миллион долларов ваш, если вы будете работать добросовестно и соберете прибор за две недели. Независимо от результата. Однако…

Он умолк.

– Что «однако»?

– Нам, естественно, понадобятся ваши услуги и после заключительных испытаний. За отдельное вознаграждение.

– Хорошо. Конечно.

Пендергаст посмотрел на часы.

– Итак, есть ли у вас какие-нибудь просьбы на данный момент?

– Нет, спасибо, – ответил Ференц и замолчал в нерешительности. – На самом деле есть. Не могли бы вы попросить миссис Траск принести мне еду прямо сюда? Желательно… э-э… пиццу пепперони и упаковку из шести банок колы в контейнере со льдом. Ночь будет долгой.

– Уверен, что это можно устроить.

С этими словами Пендергаст развернулся и вышел из импровизированной лаборатории, бесшумно закрыв за собой оцинкованную дверь.

39

2 июня, пятница

Агент Колдмун вошел в просторный, гулкий зал Ротонды Рузвельта с двумя гигантскими скелетами динозавров и ордами орущих школьников. При всем величии музея атмосфера показалась ему беспокойной, даже тревожной. Колдмун думал о священных предметах, принадлежавших его предкам, возможно, даже их собственных костях, собранных в этом храме… зачем? Из любопытства? Или для научных целей? В самой концепции такого музея ему виделось что-то оскорбительное: вещи, отобранные у законных владельцев и запертые в витринах или в хранилищах. Однако их познавательная ценность была очевидной… И Колдмун видел смысл в сохранении таких вещей, как, например, это чудесное каноэ. Иначе его могли бы бросить, сжечь, или же оно сгнило бы где-то на отдаленном побережье Британской Колумбии.

Колдмун заметил д’Агосту, стоявшего возле информационной стойки, и поспешил к нему. Капитан-лейтенант выглядел уставшим и немного расстроенным. Колдмун на мгновение задумался, нет ли у него семейных проблем.

– Привет, Армстронг, – крикнул д’Агоста. – Я получил разрешение, которое ты запросил у… охраны. За десять минут.

– Отлично.

Они спустились по мраморной парадной лестнице на первый этаж. Колдмун инстинктивно остановился, чтобы еще раз взглянуть на подвешенное к потолку каноэ.

– Впечатляет, правда? – проследив за его взглядом, сказал д’Агоста. – Это место не перестает изумлять.

– Да уж.

Они вошли в служебную зону. Арчер уже поджидал их. Он не очень-то походил на начальника службы безопасности: маленький, суетливый, с ниточкой усов, в начищенных до блеска остроносых ботинках и коричневом костюме-тройке с довольно-таки кричащим желтым галстуком. Арчер провел их через служебный холл в конференц-зал с рабочим столом, лекционными досками и плоским экраном. На столе в строгом порядке лежали папки и толстый журнал посещений.

– Здесь все, что вы запрашивали, – высоким голосом объявил Арчер. – Это журнал посещений отдела антропологии… – он накрыл ладонью тяжелую книгу, – а это папки с личными делами тех, кто имеет допуск в фонды с усиленной охраной.

– Усиленной? – повторил Колдмун.

– Эти хранилища содержат самые ценные экспонаты, – объяснил Арчер. – Вы не поверите, насколько возросла ценность этих коллекций за последние годы.

Колдмун кивнул.

– Порядок такой, – продолжал Арчер. – Войти можно только после предъявления документов и в сопровождении хранителя.

– Как именно попадают в хранилище?

– Набирают код, который выдается каждому хранителю. В хранилищах установлены камеры, записывающие каждое посещение. Запись обязательно сохраняется, и ее можно найти по дате и времени. Есть еще вопросы?

– Нет. Сердечно вас благодарим, – покачав головой, ответил Колдмун.

– Может быть, мне остаться на случай, если понадобится помощь?

– Спасибо, не нужно, – сказал д’Агоста, глядя на ряды папок.

Начальник службы безопасности вышел. Через мгновение д’Агоста вздохнул, сложил руки на груди и проворчал:

– Говно на палочке. Может, все-таки послать за прислугой, чтобы разгребли все это?

– Ты же понимаешь, что это займет неделю и все равно придется переделывать, потому что кто-нибудь обязательно накосячит.

Д’Агоста понимающе усмехнулся:

– Вот за это я не люблю работу полицейского – бесконечные горы бумаги.

– Верно, – согласился Колдмун. – Но тут такое дело: готов поспорить на еще один кувшин «Харпа», что имя убийцы есть в какой-то из этих папок. Подумай сам: вероятно, это один из коллег или помощников Мэнкоу. Два человека убиты, причем довольно необычными способами, чтобы некий утонченный коллекционер наложил лапу на трубку мира Сидящего Быка. Да он сам и должен быть этим коллекционером или даже хранителем.