Кабинет доктора Ленга - Чайлд Линкольн

Картрайт опешил.

– Вы хотите сказать… что мы должны уйти?

– Да, – отрезал Колдмун.

Как только они с явной неохотой отошли в сторону, Колдмун шумно вздохнул.

– Господи, они что, всегда вертятся под ногами?

Д’Агоста сдавленно хихикнул.

– Ага. Боятся огласки. Я вел пару дел в этом месте, и они вечно были для меня занозой в заднице. Но мне понравилось, как вы их отшили.

– Сотрудники музея тоже могут быть в этом замешаны, – сказал Колдмун. – Не хотелось бы, чтобы они нам надоедали.

Д’Агоста кивнул.

– Однако у меня и вправду есть вопросы, – продолжил Колдмун. – Насколько я могу предположить, этот Мэнкоу прокручивал какие-то темные делишки, раз его шлепнули. Вы проверили его банковский счет?

Вопрос удивил д’Агосту.

– Конечно. И ничего не нашли, если только он не спрятал деньги на Каймановых островах или еще где.

– Наши финансовые консультанты могут заглянуть и туда. А что вы скажете о его коллегах из музея?

– Они кажутся вполне законопослушными.

– Другие профессиональные связи?

– Мы работаем над этим, – сказал д’Агоста. – У него были коллеги по всему миру, но это здесь обычное дело.

– Нет ли у музея журнала или гостевой книги – чего-нибудь такого, откуда можно взять данные о посетителях за последнее время?

– Есть. Мы получили список гостей и сейчас его проверяем. К тому же теперь, зная, что это связано с убийством в Южной Дакоте, мы лучше представляем, кого следует искать.

Колдмун кивнул и посмотрел на часы.

– Пять вечера. Господи, я встал в четыре утра, долго ехал в аэропорт, долго летел, а потом час стоял в пробке на дороге из аэропорта Кеннеди. – Вдруг он ухмыльнулся. – Что вы скажете, если мы на сегодня закончим с этим и возьмем по кружечке пива, а, капитан-лейтенант?

– Думаю, это блестящая идея, специальный агент.

Д’Агоста привел Колдмуна в таверну «Камень Бларни»[74], неподалеку от музея. Ее прозвали «Кости» из-за маниакального стремления прежнего хозяина развешивать кости на стенах и потолке. Здесь было не особенно чисто – одно из тех местечек, где пол посыпан опилками, а столы изрезаны надписями. Хотя Верхний Вест-Сайд за последнее время облагородили до неузнаваемости, «Камень Бларни» хранил память о том, что это было заведение для простых работяг. Д’Агоста выбрал его, поняв, что Колдмун может не оценить обычные для Верхнего Вест-Сайда винные бары и бистро.

Они заняли свободную кабинку.

– Это заведение – само по себе музей, – сказал Колдмун, разглядывая кости и черепа животных, висевшие под потолком и на стенах. – Откуда взялось все это барахло?

– Хозяин не рассказывал, – ответил д’Агоста. – Ходят слухи, будто он стащил их из музея, но это вряд ли. Взгляните на кости – они больше похожи на коровьи или овечьи. Старый хозяин умер пару лет назад, так что правду, наверное, никто уже не узнает.

Официант принял заказ – кувшин пива «Харп» и тарелку картошки с овощами на двоих.

– Да и сам музей – то еще место, – заметил Колдмун. – Раньше я не бывал в нем, но слышал кое-что от своего коллеги, который раскрыл здесь одно крупное дело.

– От коллеги?

– Ага. Мы с ним только что закончили два дела во Флориде и одно – в Джорджии. Боже, как я радовался возвращению на Запад! И вот я снова здесь, на Востоке. Никак от него не отвязаться.

Флорида и Джорджия. Как раз там недавно был Пендергаст.

– А что же ваш напарник? – медленно проговорил д’Агоста. – Он приехал с вами?

– Нет, меня перевели в денверское отделение, и я получил нового напарника. Это первое дело, которым мы занимаемся вместе. Он ведет расследование в резервации в Южной Дакоте, а я прилетел сюда.

Д’Агоста едва решился задать следующий вопрос:

– А ваш прежний напарник… Какое дело он расследовал в музее?

Принесли кувшин, и Колдмун разлил пиво по кружкам.

– Вообще-то, он парень молчаливый, не любит рассказывать о своих делах. Цепь убийств – вот и все, что я из него вытянул. С отрубанием голов. Он – специалист по серийным убийцам.

Д’Агоста поднял кружку, сделал большой глоток и осторожно поставил ее на место.

– Это, случайно, не Пендергаст?

Колдмун изумленно уставился на д’Агосту:

– Вы его знаете?

– Конечно. Я вел на пару с ним дело, о котором вы говорите, – убийства в музее и то, что случилось дальше. И не только. Мы много работали вместе. Кстати, я недавно заходил к нему домой, на Риверсайд-драйв.

Колдмун смотрел на него все таким же взглядом.

– Господи, как тесен мир! Я попрощался с ним две недели назад в Саванне. И он… э-э… был не в лучшей форме. – Он помолчал. – Значит, Пендергаст вернулся домой? С ним все в порядке?

Д’Агоста долго и задумчиво тянул пиво, размышляя о том, стоит ли вдаваться в подробности.

– Пендергаст… он редкая птица. Выражение лица совершенно не читается. Вы понимаете, о чем я.

Он никак не мог поверить, что молодой агент был напарником легендарного Пендергаста.

– Не читается – это мягко сказано, – ответил Колдмун. – Этот парень не раскрывает свои карты. Но он – блестящий… я хочу сказать, что он – лучший следователь из всех, кого я встречал. Кажется, будто он способен читать мысли преступников.

Д’Агоста вздохнул с облегчением:

– Это уж точно. Парень – очешуительный гений.

Он едва не рассказал о том, что Пендергаст не раз спасал ему жизнь.

– Так с ним все в порядке? Я что-то волнуюсь.

– Не уверен. Его выбил из колеи уход подопечной, Констанс. Вы с ней знакомы?

По выражению лица Колдмуна д’Агоста мгновенно понял, что так оно и есть.

– Ага, знаком.

Судя по голосу Колдмуна, особой привязанности к Констанс он не испытывал.

– Куда она делась? – спросил д’Агоста. – Вы знаете, что случилось?

И опять он понял, что Колдмун что-то знает… но не собирается ему рассказывать. Еще через мгновение тот покачал головой, и больше ничего.

– Это долгая, безумная история.

Он отхлебнул пива.

– Вы бывали в его особняке?

– Нет, все это время мы провели на юге. Он не рассказывал о своей жизни… И я ничего о ней не знаю. Кроме Констанс, понятное дело.

– Это да. Он не любит рассказывать об этом, потому что его семья… ну, как сказать, немного сумасшедшая. Чертовски странные люди. Его брат – настоящий психопат… – Он осекся. – Лучше мне заткнуться, пусть он сам расскажет вам всю эту ерунду. Он по-прежнему ваш напарник?

– Нет, мы вместе раскрыли пару необычных дел, и все.

– Значит, вы больше не будете с ним работать?

Колдмун покачал головой:

– Без понятия. Он не самый простой напарник. Наверное, вы и сами знаете.

Д’Агоста рассмеялся:

– О да. Нам нужно навестить его… вместе. Вот это будет номер!

Но он тут же понял, что это плохая идея. Пендергаст не любил случайных встреч.

– Где вы остановились? – поспешил он сменить тему.

– ФБР сняла мне квартиру на Амстердам-авеню, угол Девяносто первой улицы.

– Прекрасно. – Д’Агоста посмотрел на часы. Было уже шесть с небольшим. – Что ж, мне, пожалуй, пора домой, к жене.

Колдмун допил пиво и зацепил вилкой последнюю картофелину, потом положил на стол двадцатку и поднялся.

– Винни, спасибо, что согласились выпить со мной. Буду рад поработать с вами.

– А я рад вдвойне. Ваш звонок спас мою задницу: мы ни на шаг не продвинулись в этом деле.

Шагая через парк в сторону Второй авеню, д’Агоста восхищался этим совпадением. Оно походило на добрый знак… и впервые за долгое время у него возникло чувство, что теперь все может измениться.

38

Доктор Гаспар Ференц стоял на коленях перед сложным переплетением проводов и микросхем, пытаясь понять, можно ли выстроить многомерную пространственную симметрию, когда вдруг услышал тихий, но безошибочно узнаваемый щелчок открываемой оцинкованной двери.

Он выругался вполголоса, не отрывая взгляда от рабочего места. Он потратил двадцать минут на вычисления в уме, чтобы достичь «зоны потока», как называют программисты обостренное состояние сознания, в котором они пишут лучшие свои коды. И теперь не собирался тратить время на проклятого надоедливого Проктора с его вопросами.