Завод седьмого дня (СИ) - Владислав Римма Храбрых

Дом был мертв, и давно, иначе никак нельзя было объяснить этот запах разложения.

Карел часто думал, что ему скажут родные, когда – тогда еще если – он вернется. Марта, конечно, будет рада. А Альберт, выросший и наверняка возмужавший, выскажет ему все, что думает о трусах и подонках, и даже из объятий вырвется и убежит, проклиная всех и все. Потому что ему будут рады.

А его встретила смерть. И крыса, перебежавшая ему дорогу.

Весь Гор был пуст. На некоторых домах от количества снега перекосилась крыша. Окна потрескались, а двери провисли в петлях. Слишком уставший, чтобы оглядываться, поначалу Карел даже не увидел этого, а теперь пустота города с гнетущей тишиной опустилась на него.

Заставить себя зайти в дом он так и не смог, так что остановиться ему было негде, хоть в распоряжении и были все дома Гора. Нет, ни за что. Если он уйдет прямо сейчас, то можно будет убедить себя, что все это только приснилось, что на самом деле все не так.

Остается только уходить.

Карел поднял голову на заводские стены и кивнул, как будто кто-то мог его увидеть и понять, что он идет. Он вышел из города и дошел до стены, по пути, которого, сам того не понимая, побоялся его младший брат. Но льдины на озере уже разошлись, и у Карела не было выбора.

Стена была одна, и Карел был один. И он не очень-то понимал, как им успешно взаимодействовать. Стена никак не хотела кончаться, а Карел не планировал умирать. И останавливаться, кстати, тоже.

Вот только двери были закрыты. Все, мимо которых он шел, никак не отзывались на гулкий стук, и только одна, много больше, открылась перед ним. Его встретила такая же тишина, как и в городе. Люди смотрели на него, как на зажаренную дичь, а может, так только казалось из-за грязных лиц.

– Ну и кто ты такой?

Карел зажмурился, помотал головой и устало сполз по стене. Он никогда не думал, что сможет так быстро уснуть.

Завод седьмого дня

Завод

И небо, в дымах забывшее, что голубо.

В.В. Маяковский «Флейта-позвоночник»

– Я сколько раз говорил тебе нажимать на кнопку не в тот момент, когда она уже падает, а чуть-чуть пораньше?!

Тибо злился, но ненатурально, и все равно Карелу не нравилось, когда его упрекают в неправильном выполнении работы. Хотя у Тибо, конечно, был повод злиться: посыпавшийся уголь чуть его не зашиб.

– И перестань уже так по-дурацки улыбаться.

– Нормально я улыбаюсь, – огрызнулся Карел. – Я же не виноват, что вам всем при рождении лицевой нерв перерезают.

Тибо заохал, поставив коробку с инструментами, чтобы картинно схватиться за голову.

– Уму непостижимо, какие ты слова знаешь! Я обязательно скажу Абелю, что у тебя от умности повышается вредность. Пусть пичкает тебя таблетками, а не знаниями, во.

– Пф!

Карел ударил раскрытой ладонью по кнопке, и вагонетка ушла по нужному рельсу, а не по запасному, что был сильно наклонен из-за дефектов при строительстве. Почему-то его не демонтировали, но и не использовали.

– Не скажешь ты ему ничего. Ты его боишься.

– Что? – Тибо схватился было за коробку, но снова выпрямился, пыша праведным гневом. – Я никого не боюсь! И вообще...

– Ну да.

Карел потер глаза и присмотрелся к вагонетке, появляющейся из-за угла. В ней что-то подозрительно булькало – он прикинул, кому она может понадобиться, выбрал из пяти кнопок одну и устроил на ней ладонь.

– Если пропустишь еще одну, премии тебе не видать, – мстительно сообщил Тибо, удаляясь.

Вообще-то, Тибо был его непосредственным начальником, но над ними обоими высилось еще столько людей и людишек, что Карел особенно даже не обращал на это внимания.

– Насколько я помню, моя премия стала твоей премией за премию, да?

Карел нажал на кнопку и почти тут же зашипел – вагонетку занесло на повороте, и до его рук долетели брызги. Он поспешно потер кисти о край стола.

– О, Мастер, какой же ты мерзкий, Карел. Я не хочу с тобой общаться, уже давно не хочу!

И Тибо удалился вихляющей походочкой человека, который уже отработал сутки и медленно, но верно движется к своему родному дому. Карел проводил его спокойным взглядом и вернулся к путям. Работа была монотонная и скучная, сама собой усыпляла внимание и заставляла отвлекаться на что угодно, только бы не смотреть на вагонетки.

Они ускорились, и Карелу пришлось привставать, чтобы понять, куда отправлять те, что заполнены только наполовину. Вагонетки шли сплошным потоком, и парочку он все же упустил – они сошли на запасной рельс и стукнулись о закрытую дверь, которую, по идее, должны запросто проходить. А значит, нужно было звать Яна с перекура, чтобы тот занял свое место за панелью. Координатор явился сам, вытирая руки о свои штаны, и Карел поспешно слез со стула без спинки и до хруста выпрямился.

– Что у тебя тут? – угрюмо спросил Ян.

В рабочее время он всегда был недоволен и сосредоточен, а вот вне цеха представлял из себя добрейшей души человека. Правда, в нерабочее время он ни с кем не общался и сразу же уходил домой, как только выдавался случай.

– Три вагонетки ушли.

– Понятно. Ну, давай, возвращай, – Ян сел на свой родной стул и незамедлительно отправил уголь туда, где он был необходим.

Карел кивнул его спине, пододвинул ящик, забрался на него и чуть подпрыгнул, повиснув на рельсе. Подтянулся и с трудом залез на путь, перебираясь через вагонетку и толкая ее назад к развилке. Та, что была заполнена мешковиной, шла легко, и Карел без труда сдвинул передние колесики на соседний путь. Вагонетку тут же поволокло, и Карел подтолкнул задние колеса. Вагонетка ушла куда нужно. Ян показал ему большой палец, совершенно не меняясь в лице.

С вагонеткой, полной угля и чего-то жидкого и горячего, было труднее. В первом случае было просто тяжело, а во втором еще и горячо, но Карел справился. Спрыгнув с пути, он попрощался с Яном и вышел в прохладный коридор. Кожа тут же покрылась мурашками, а мокрые пятна на спине и подмышках стали холодными и мерзкими.

Карел до сих пор удивлялся – как его так легко пропустили в Завод. Он ожидал, что это будет куда сложнее: а ему просто дали отоспаться, накормили и принялись расспрашивать. Карел невпопад ответил на некоторые вопросы, но его никто не слушал. Заполнив какую-то бумажку, охранник сунул ее в руку Карела и объяснил, куда ему идти.

С того дня он и работал. Учился у единственного на весь Завод бесплатного медика, подрабатывал то тут, то там, подменяя то одного заболевшего, то другого, – и учился всему потихоньку.

Навстречу ему вышел парень, чье лицо превратилось в одну сплошную ссадину. Карел представил, сколько крови могло быть на нем, пока лицо не отмыли, и похлопал парня по плечу. Тот кивнул и шмыгнул в боковой коридор, к своему цеху.