Завод седьмого дня (СИ) - Владислав Римма Храбрых

Карел виновато кивнул. Уже почти закрыв за собой дверь, Абель заметил:

– Правда, если ты уйдешь, я все равно об этом не узнаю. Ну, ты и сам об этом прекрасно знаешь. До завтра, – и ушел, спугнув сидящего в коридоре Тибо.

Тот протиснулся в кабинет спустя пятнадцать минут и очень удивился, застав Карела за все тем же делом.

– Почему ты еще здесь?

Карел тоже посмотрел на свои часы. Оставалось еще сорок минут.

– Потому что моя смена еще не закончилась.

– Ты с башни, что ли, упал? – Тибо отобрал у Карела карандаш и сунул его за ухо. – Абель же ушел!

– Он сказал, что я должен доработать до конца, потому что и так много пропустил, когда заменял Яна.

– А еще он сказал, что все равно не узнает об этом! Карел, да он же тебя натуральным образом отпустил.

Карел вздохнул, вытащил из-за уха Тибо карандаш и вернулся к карточкам и справкам.

– Все он узнает. Узнает, придет завтра, сядет и будет смотреть. И рану кому-нибудь будет промывать, и все равно будет смотреть. Тебе нравится ощущение, когда с тебя взглядом сдирают кожу?

Тибо поежился и, смирившись, развалился на кушетке.

– Вот и мне не очень, – заключил Карел.

За оставшиеся после спора полчаса он успел наслушаться многого: тоскливых вздохов, разных по звучанию и тембру, упреков, как бы адресованных в воздух, общения с невидимыми друзьями, которые никогда не бросят, и еще многое, многое другое. Тибо было скучно, он лежал, шарился по ящикам, порывался выпить жидкость для дезинфекции, сидел на стуле Абеля, но Карела не трогал. Просто знал, что друга теперь от дела не оторвать ровно до того светлого мгновения, когда стрелки часов покажут нужное ему время.

Так и случилось. Карел аккуратно сложил справки в одно отделение ящика, карточки в другое, положил карандаш в специальное углубление и только после этого встал. Накинул куртку от формы и вышел из кабинета первым. Подождав Тибо, он закрыл дверь на ключ, который спрятал в нагрудный карман и вышел из здания первым, попрощавшись с охранником, который кивнул ему и сделал пометку в своей тетради.

На улице сгущались тучи. Точнее, это был дым, и Карел уже даже начал к этом у привыкать. К ночи небо заволакивало целиком – все, что можно было увидеть, подняв голову между домов, – а утром немного рассеивалось, но недостаточно, чтобы осветить Завод. Поэтому в любое время суток над улицами горели фонари. И еще один, самый яркий, висящий на натянутых между башенками проводах, горел только днем. Вместо солнца, которого здесь, как казалось Карелу, никогда не видели.

Тибо здоровался с рабочими, тоже идущими со своих смен, а Карел просто молча шел рядом и только кивал: он еще не помнил всех по именам, а некоторых и в лицо, потому как видел их только в масках и касках. Немудрено было ошибиться, тем более что людей было много – заканчивалась одна из самых больших смен. Остальные были дополнительными, оплачивались  –иногда – отдельно и были короче. В них люди выходили, когда начиналась эпидемия, не хватало рабочих рук или случался еще какой швах.

К счастью, Карел на такое ни разу не попадал, зато Абель рассказывал ему довольно много ужасов о том, что случается с руками, ногами и головами уставших рабочих, когда они выходят в допсмену после суток работы. И каждый раз упоминал своего помощника, который шагнул из вот этого самого окна как раз в такое тяжелое время.

Хотя Карел иногда не без оснований думал, что виновата в этом была не эпидемия и увеличивающаяся нагрузка, а сам Абель. Точнее, его бесконечные подколки и проверки. От такого кто угодно из окна шагнет.

В «Доме злого петуха», а если по-простому, в петушиннике, было шумно и накурено. Карелу здесь не нравилось, но Тибо это никогда не останавливало: сколько любой человек, по нелепой случайности ставший его другом, выдерживал, столько Тибо и таскал его в это сомнительное заведение. Карел оказался терпеливее многих.

Шагнув в дымный полумрак, они с трудом отыскали для себя столик в самом углу, и Тибо умчался за цуциком. Цуцик здесь разливали совсем не такой, каким угощал Карела Берг, в нем было, наверное, на треть молока, но все равно он не рвался попробовать. Тибо выпивал в одиночку, колупал ему мозг, рассказывал байки и отрубался, а Карел тащил его домой. Выходило односторонне взаимное сотрудничество – Карелу от этого ничего не перепадало, кроме какого-никакого, а лекарства от скуки.

Тибо неимоверным образом принес в одной руке три полулитровых кружки и брякнул ими о стол. Он уже успел закурить, и самокрутка вызывающе торчала из уголка его рта.

– Ты бы пил поменьше, – в который раз позанудствовал Карел, на что Тибо ответил все так же.

– А ты бы своим носом в мою должностную инструкцию-то не лез, – и ополовинил кружку.

Карел поморщился. Пикировка на сегодня была закончена, больше он ничего не мог сделать для здоровья друга.

Тот продолжал заливать глаза, запивая усталость, небольшую зарплату и отсутствие в жизни чего либо, кроме работы. Впрочем, в Заводе так было у всех, поэтому Тибо очень удивился, когда узнал, что у Карела есть жена и ребенок. Да Карел и сам был удивлен.

В петушиннике стоял гвалт, ведь в нем собирались для того, чтобы выпить и поговорить с товарищами или чтобы поиграть в азартные игры. Иногда дрались от безысходности, когда слишком уж проигрывались, громили столы и стулья. Кое-кто танцевал – но это были, конечно, девушки, и они получали за это деньги. В общем, им выгоднее было пропустить одну смену и отплясать ее здесь. На одну из таких девиц – хотя давно уже женщину – и смотрел Карел, когда изрядно набравшийся Тибо толкнул его локтем в бок.

– Нравится?

Карел оторвался от созерцания копны рыжих волос, вернул мысли из станицы в свое бренное тело и со вздохом напомнил:

– У меня есть жена.

– Ну да, и поэтому ты ломанулся в Завод, себя не помня. Охотно верю.

– По-моему, все логично. Заработать на жизнь и вернуться.

– Вернуться?

Карел раздраженно повел плечом. Он не собирался возвращаться. А Тибо, в свою очередь, даже не представлял, как можно из Завода куда-то деться. Да и не выпустит никто.

– Так вот, ты не ответил: нравится?

– Допустим.

Карел потер глаза, закрывающиеся от едкого дыма, и решил, что от друга проще отмахнуться, сказав ему то, что он хочет услышать.

– Ха! – довольный Тибо тут же расплылся в улыбке, как будто только этого и ждал весь вечер. – А это, между прочим, начальница моей смены. Интересно иногда на свое начальство посмотреть, да?

Карел приподнял брови. Он вообще не видел женщин в цехе или, может быть, не отличал. Видимо, начальство Тибо предпочитало сидеть в кабинете.