Красный Петушок - М. Сэблетт

— Мартин Белькастель! — закричал он глубоким голосом. — Или это ваш дух? Я слышал о вашей смерти во Флориде от… от… теперь как раз ускользнуло, от кого я слышал эту историю…

— Но, как видите, я жив, — сказал Мартин, смеясь. — Очевидно, это были ложные слухи.

— И я очень рад, что это так, — заметил де Гурж серьезно. — Очень редко удается теперь встретить друга моего возраста. Можете себе представить, как вы радуете мой взор, мой милый Мартин.

Мартин представил меня своему старому другу.

— Мсье де Гурж, достойный пример для молодого человека — лев во время войны — а, Доминик? — сказал он при этом.

— О, что касается этого, ответил де Гурж, — я уверен, что мсье де Брео в вашем лице имел учителя, которого никто не может превзойти.

Мсье де Гурж обратился ко мне:

— Я хорошо помню вашего отца. О его смерти я узнал больше года тому назад. Упокой, Господь, его душу! Он был храбрый человек.

Раньше, чем я успел что-либо сказать, он снова повернулся к Мартину.

— Я здесь пропадаю от безделья, Мартин! — воскликнул он. — Сижу и прозябаю в этой тихой обстановке, слишком тихой, и покрываюсь ржавчиной. Около года я не обнажал шпаги. Я пробовал драться с соседями, но ничего не получалось — они все очень плохо дерутся. Я не так счастлив, как вы, который по доброй воле скитался по белу свету в поисках приключений.

— Почему бы вам не отправиться с Гизом уничтожать гугенотов? — сухо спросил Мартин. — Или с Колиньи убивать католиков, если вы новой веры?

Лицо де Гуржа сделалось мрачным.

— Я верный католик, это вера моих родителей, и я ее придерживаюсь; но гугеноты ведь тоже французы, и, клянусь, я никогда не обнажу оружия, чтобы убить своего соотечественника. Это против природы. Черт возьми! Я думаю, что весь мир сошел с ума.

Несколько минут мы ехали молча. Мартин с едва заметной улыбкой на своем обыкновенно бесстрастном лице, Доминик де Гурж, погруженный в мрачные мысли. Но скоро его лицо прояснилось, и он снова повернулся к нам.

— Расскажите о ваших приключениях в Новом Свете, господа. Держу пари, что это будет удивительный рассказ на пару часов. Интересная, должно быть, страна — этот Новый Свет. Я намерен когда-нибудь посетить ее.

Мартин начал ему рассказывать гораздо больше, чем я здесь написал, с разными замечаниями по поводу меня, расхваливая меня так, что мне неловко было смотреть на де Гуржа. Он не успел еще и половины рассказать, когда мы, миновав окрестности Мон де Марсана, въехали затем и. в самый город, где де Гурж прервал Мартина:

— Вы должны со мной пообедать, мои друзья! — воскликнул он. — Мы отправимся в гостиницу «Пять солдат», там великолепно готовят и имеется вино из Шампани прекрасного аромата. Там мы поговорим о ваших приключениях. Клянусь, я не променял бы их за целое королевство!

Мы отправились в гостиницу, где де Гурж отдал приказания хозяину; последний выслушал его с большим почтением. После недолгого ожидания мы уселись за громадный стол, уставленный рыбой, дичью, мясом и разными сладостями; все это заливалось вином, о котором упоминал де Гурж.

Мартин продолжал свой рассказ. Когда он говорил о резне на форте Каролина, лицо де Гуржа потемнело, как грозовая туча, а когда Мартин описал смерть Жана Рибо и его людей, глаза его метали молнии. Он вскочил и своим сильным кулаком так ударил по столу, что все тарелки и чашки заплясали.

— Черт возьми! — кричал он громовым голосом. — До каких пор эти испанцы будут нападать на весь мир? Неужели они так сильны, что никто не в состоянии сломить их? Разве французы — собаки, что эти исчадия ада могут их бессмысленно и безнаказанно убивать? Они дорого заплатят за каждую отнятую ими жизнь. Это я говорю, я — Доминик де Гурж.

Между остальными обедавшими произошло движение после этих слов, сказанных громким и угрожающим голосом. Мартин сидел спокойно за столом и ничего не сказал, но в глазах его появился странный огонек, когда он немного погодя произнес:

— Да, они были французы, Жан Рибо и его люди, но еретики.

— Я не знаю Жана Рибо, но он мой соотечественник. Его вера может быть новая или старая, это безразлично; он сын Франции, и при этом доблестный. Эти испанские гады будут убивать наших соотечественников и ничем не поплатятся за это? Мы — трусы, если не отомстим им!

— Без сомнения, вы правы, милый Доминик, — мягко сказал Мартин со слабой улыбкой. — Но здесь едва ли подходящее место, чтобы обсуждать этот вопрос. Об этом надо говорить с осторожностью, чтобы сказанное не достигло ушей двора, который едва ли согласится мстить за нескольких непокорных еретиков.

— Да, это верно, Мартин, — печально согласился де Гурж.

— Что-нибудь надо устроить, — продолжал Мартин после недолгого молчания. — Но об этом надо хорошенько подумать. Самое лучшее, я думаю, было бы встретиться нам в каком-нибудь спокойном месте, где мы могли бы обо всем поговорить, не имея кругом любопытных ушей.

— Почему не в Брео? — спросил я тихо. — Это уединенное место, и нам нечего бояться, что там будут шпионить за нами.

— Хорошо! — сказал Мартин. — Через семь дней, Доминик. Это вас удовлетворит?

— Согласен, — ответил Доминик де Гурж.

— Брео, — начал я, — находится…

— Нет, молодой человек, — прервал меня де Гурж, — мне не надо указаний. Я всю Гасконию знаю, как свой собственный двор. Я там буду, не беспокойтесь.

Вскоре после этого мы попрощались с де Гуржем и направились в По. Уже было далеко за полдень, когда мы выехали, и нам пришлось подгонять лошадей, чтобы попасть в По до наступления ночи. Этой ночью мы очень хорошо отдохнули и рано утром продолжили наш путь по направлению к Брео. Утро было яркое, но воздух холодный. Вид знакомых мест в зимнем одеянии наполнил мое сердце теплым чувством; комок подкатил к горлу, когда я, после четырехлетнего отсутствия, увидел старую крепость Брео, которая со своего высокого холма возвышалась над всей окрестностью.

Дорогой я заметил Мартину, что де Гурж должен быть интересным человеком.

— Он незаурядный человек, — ответил Мартин. — Я его знаю уже двадцать лет, мы вместе сражались много раз — первый раз, когда он был еще юношей лет 15 или 16 в 24-м году, потом вновь при Сьене в 27-м году. Доминик служил два года на испанских галерах, и с тех пор я до вчерашнего дня его не видел. Он смелый и решительный человек, и притом большого опыта. Его очень хорошо иметь при себе в отважных предприятиях.

— Как я заметил, вы постарались заинтересовать его своими рассказами, — сказал я иронически. Мартин улыбнулся.

— Вы делаете успехи, Петушок! У меня была идея, Блэз, и больше ничего, но когда я увидел де Гуржа, эта идея превратилась в план. Пока еще не ясный план, это верно, но посмотрим… посмотрим.