Лирик против вермахта (СИ) - Агишев Руслан

— Ну что, Старинов, не прощаемся, — Ковпак крепко пожал рукуМишке, стоявшем уже на крыле. — Даже не сомневаюсь, что еще обязательно встретимся. Больно уж ты щебутной… Передавай Москве привет!

Мишка улыбнулся в ответ, шутливо приложив руку к мохнатой шапке. Мол, все принял и понял, товарищ командир.

— Жалко терять такого правильно бойца, Михаил, — следом у самолета оказался комиссар отряда, в голосе которого слышалось ничем не прикрытое сожаление. Похоже, не обманывал? Действительно, жалел, что парень улетает. — Мы бы с тобой тут горы свернули. Голова у тебя светлая, такие мысли в нее приходят, что диву даешься… Что это? — парень протянул ему толстую тетрадку, которую тот сразу же ухватил. — Что говоришь⁈ Не слышу! Двигатель заработал… Да, да, понял, твои наработки.

Поняв, что в его руках, Руднев просветлел лицом и мигом спрятал тетрадку за пазуху. На лице у него в этот момент все было написано: мол, теперь-то они повоюют.

— Спасибо, Михаил! Спасибо, говорю! Буду теперь изучать! Хорошего полета! Давай…

Гул двигателя уже стал оглушающим. От крутящегося с бешеной скоростью винта поднималась воздушная волна, сносящая с ног. Значит, было пора.

— До встречи!

Двухместный биплан с навесным баком начал медленно набирать ход. Первый десяток метров по промерзшему полю дался ему тяжело. Машину трясло, раскачивало на ухабах.

— Чего он там телится? Скорости надо добавить. Там до обрыва совсем ничего осталось…

Но через секунду биплан рванул вперед, начиная подпрыгивать. Словно встающий на крыло птенчик, он то взлетал в воздух, то вновь опускался. И наконец, подпрыгнул и сразу же взмыл в ночное небо.

Большое спасибо всем читателям. Очень приятно внимание к моим историям. Просьба. Продолжаю работать над легкостью слога. Прошу посоветовать авторов и книги, которые написаны особенно просто и доступно.

Глава 20

Первым делом, первым делом имидж, ну а самолеты, танки… потом

Спокойного полета все же не случилось, к сожалению. Как пилот «не крался», при подлете к Москве их все же перехватили. До полевого аэродрома оставалось не больше семи — восьми километров, два месера взяли их в клещи.

— Мессеры! Месеры, б…ь!

Укутанный в шубу, Мишка почти весь полет проспал, но от такого вопля никак не мог не проснуться.

— Мессеры! — пилот юркого У-2, «рус-фанер», как его презрительно называли немцы, дергал головой по сторонам. — П…ц!

Едва продравший глаза, Мишка сразу же заметил, как две серые тени чертили вокруг них круги. Истребители с нарисованными на крыльях крестами снова и снова проносились мимо тихоходного биплана, пытаясь достать его пулеметными очередями.

— Держись! — орал пилот, выжимая из машины «последние соки». Хотя даже с этими фортелями надежды почти не было. Устаревшему биплану никогда не уйти от сверхсовременного истребителя, а тем более двух. — Попробуем к земле прижаться. В ножницы берут.

Мишка, видя приближавшиеся трассеры пулемётных очередей, судорожно рыскал в поисках хоть какого-то оружия. Дрыгал ногами под сидением, щупал руками пространство за сидением и рядом с ним. Бесполезно. Еще в отряде, чтобы повысить дальность полета, его максимально облегчили. На земле оставили пулемет со всем боезапасом, парашюты. Даже уже ставший родным ППШ заставили сдать старшине. Мол, в полете он тебе все равно не пригодиться, а в Москве новый выдадут. Вот и выдали…

— Вот же, суки! — рявкнул Мишка, снимая с головы меховую шапку и со всей силы бросая ее в сторону пристраивавшегося к ним в хвост мессера. — Лучше уже замерзнуть, чем в воздухе сгореть!

Шапка кувыркнулась и ее тут же смело потоком воздуха.

— Б…ь! Это что еще за херня?

Бросая шапку, он сильно лягнул ногой металл и явно во что-то уперся. Сразу же нагнулся вниз, а там какая-то связка бумаги.

— Листовки! Мать вашу, мои листовки! — у него аж глаза на лоб полезли. Видать, комиссар решил показать то, что они придумали начальству. — Пулемет бросили, а листовки взяли в Москву! Ими что ли теперь отстреливаться⁈

А что оставалось делать? В ногах у него оказалось целых три увесистых пачки. Примерно по килограмму весом каждая, они были тщательно перевязаны бечевкой.Словом, бери и бросай.

— На! — размахнувшись по сильнее, парень отправил в полет первую пачку. — Получай! — следом полетела вторая и сразу же третья. — Лови, сучий потрох!

Один промах, второй промах, а вот третья пачку аккурат в винт попала. Уже приготовившийся было стрелять немецкий пилот подобрался так близко, что был виде его силуэт в кабине.

— Ух-ты!

Попав в бешено вертящиеся лопасти, пачка в мгновение «взорвалась» сотнями и сотнями бумажных кусочков, которые отражались от яркого солнца сверкающими зайчиками. На какие-то секунды настоящее облако окутало кабину немецкого истребителя, пилот которого от неожиданности дернул штурвал на себя.

— Съел⁈ — в возбуждении заорал Мишка, высунувшись со своего места. — Хрен тебе, а не Мишку Старинова!

На второй заход немцы уже не решились. То ли непонятного оружия, которым их атаковали, испугались, то ли опасались советских зенитчиков. Получается, миновала опасность, и можно было готовиться к посадке.

Постепенно биплан начал снижаться, оказываясь в зоне видимости зенитных постов аэродрома. С земли начали подавать световые сигналы, направляя пилота в нужное место.Наконец, колеса коснулись промерзлой земли и биплан запрыгал бодрым козликом.

Едва громыхание двигателя затихло, как красное от ветра лицо пилота уже с удивлением смотрело на Мишку.

— Ну ты, дал Родине хлеба! Точно, немец обделался от страха! Чем ты его так приложил? — пилот обшаривал глазами парня, похоже, ища то ли гранаты, то ли какое- другое оружие. — Ничего же не было. Я сам все оружие снял.

Ухмыляясь, Старинов показал ему одну из листовок, которая случайно вылетела из пачки.

— Листовки, б…ь! — понимающе присвистнул пилот. Взял кусочек бумаги и с восхищением его стал разглядывать. — Пачкой, значит, кинул… От двух мессеров листовками отбились, считай, голым задом. Мать твою, кому рассказать, не поверят! Командиру доложу, пусть думает, чем наградить…

Мишка махнул рукой. Мол, мелочи. У него и так уже столько наград, что скоро настоящий иконостас будет. Даже стыдно перед теми, кто по-настоящему воюет.

— А это что еще за делегация? За тобой что ли?

Пилот вдруг заметил приближавшуюся к ним кавалькаду черных автомобилей. Целых четыре легковых и один грузовой, к тому же полный бойцов наркомата внутренних дел. Они, едва только грузовик тормознул, тут же стали выпрыгивать наружу. Не теряя ни секунды, с автоматами на изготовку начали брать в кольцо место посадки.

— Ты, земеля, кто вообще такой? — у пилота округлились глаза от удивления. Похоже, никогда столько встречающих еще не видел. — У нас член военного совета фронта с меньшей охраной ездит…

Скорчив таинственную мину на лице, Мишка покачал головой. Как говориться, много будешь знать, скоро состаришься.

К самолету уже подошел целый капитан НКВД, считай, целый общевойсковой полковник. Быстро обшарил глазами самолет, задержался на отчетливо видных пулевых отверстиях.

— Товарищ Старинов, с прилетом. Вижу, добрались с огоньком, — одними губами улыбнулся он, кивая на отверстия. — Готовы к дороге? Товарищ Сталин уже справлялся о вас.

— Так точно, товарищ капитан, готов, — шутливо козырнул парень, вылезая со своего места. — Легким испугом обошлось…

А пилот все это время смотрел на них с открытым ртом. Его, конечно, командир эскадрильи предупреждал об очень важном пассажире, но он и думать не думал о таком. Оказывается, этого парнишку, обычного школьника по виду, ждали сам товарищ Сталин. Что же это за школьник такой, если его такой человек в Кремле ждет⁈

Столица встретила их совсем неласково. Свинцовые облака затянули небо, погружая город в полумрак. В затемненных окнах не было ни огонька. Ветер гонял по пустым улицам поземку, клочки бумаг. Железные ежи из ржавых балок, ощетинившиеся на перекрестках. Редкие прохожие, куда-то спешившие и со страхом поглядывавшие на небо. Жуткое ощущение обреченного города, на пороге которого стоит страшный враг.