Шпион в Юрском периоде - Геннадий Прашкевич

— Истинно так. А зовут президента Кристофер.

— А фамилия? У него есть фамилия?

— Почему ты так говоришь? — испугалась Маргет.

— Потому что за именем обычно следует фамилия, — улыбнулся я. — Всегда хочется, чтобы имя и фамилия стоили друг Друга. Ты говоришь — Кристофер. Но какой Кристофер? Если, например, из Фершей, то, видимо, Колонд.

— Ты знаешь, — разочарованно протянула Маргет.

Я пожал плечами. О том, что у нас новый президент, я, конечно, знал, но его имя меня нисколько не интересовало. И то, что новый президент оказался однофамильцем моего старого приятеля, тоже меня ничуть не взволновало. Уютно устроившись в кресле, я принял чашку обандо и похотливо косился на Маргет, заканчивающую вечерний туалет.

— Вчера я до полуночи простояла под окном президента, — радовалась Маргет. — Нас было много. Мы стояли, затаив дыхание. Было совсем темно, но свет в кабинете президента так и не погас.

— Наверное, президент придумывал занятия для патрулей, — усмехнулся я.

— Каких патрулей, Кей? О чем ты говоришь?

— Военных, Маргет.

— О чем ты? Я весь день провела в городе и не встретила ни одного патруля. Ни военного, ни гражданского.

— Выгляни в окно, — посоветовал я.

— Ну, выглянула.

— Что ты видишь?

— Улицу… Сад Кампеса…

— Зачем смотреть так далеко? Смотри под деревья.

— Ой! — испугалась Маргет. — Там офицер. И сидят солдаты. Зачем они там, Кей?

— Не знаю. Но, кажется, это мой офицер, Маргет, и мои солдаты. — Я произнес это с заслуженной гордостью. — Наверное, им приказано следить за мной. Раньше за мной следил какой‑то мелкий шпик, а теперь настоящий военный патруль. Значит, положение в стране стабилизируется”.

— Что вы там устроили в этой Альтамире, Джек?

— Слушай внимательнее. Было бы хорошо, если б ты ничего не понял.

8

“…Ночь тянулась долго.

Мешала яркая звезда в открытом окне.

Она колола глаза и только к утру исчезла.

Все равно я встал невыспавшимся. Почему‑то меня взволновало неожиданное совпадение имен нового президента Альтамиры и моего приятеля по Лондону. Нервничая, я решил наведаться к старой мельнице Фернандо Кассаде. Патруль, конечно, не спал, но я сумел выйти из дома незамеченным и так же незаметно часа через три вернулся. Этот маленький подвиг наполнил меня неожиданной уверенностью. Я не знал, зачем патруль приставлен ко мне, но понял, что любой патруль можно обвести вокруг пальца. Разумеется, эту уверенность мне внушили две или три чашки обандо. Но все равно это была уверенность.

Маргет, вернувшаяся с работы, оценила мое состояние:

— Хорошо, что ты дома. Тебе не надо ходить на мельницу. Мне не нравятся твои патрульные. Я специально пригляделась к ним, у них нехорошие лица, Кей. А ты скоро получишь работу.

Она загадочно улыбнулась:

— Угадай, что я принесла?

— Бутыль крепкого обандо, — предположил я. — Большую бутыль того крепкого обандо, который когда‑то производили на заводике Николае. Помнишь этого эмигранта?

— Обандо! — фыркнула Маргет, но сердиться не стала. — Я принесла тебе портрет нового президента.

— Ты его купила? — Я был изумлен.

— Ну что ты, Кей, — засмеялась Маргет. — В Альтамире снова выходит газета. Под старым названием — “Газетт”. Портрет нового президента занимает всю первую страницу. Хочешь посмотреть?

И похвасталась:

— Теперь мы каждый день и совершенно бесплатно будем получать “Газетт”. Это дар президента народу.

Такую новость следовало переварить. Газета — это не телевизор, постоянно показывающий одну картинку.

— А как же с патрулями, Маргет? Их много в городе?

— Кей, я говорю правду. Я не видела ни одного.

— Но мой патруль — вон он!

— Может, он охраняет тебя?

— От кого?

— Не знаю.

В этом ответе была вся Маргет.

Усмехнувшись, я развернул “Газетт”.

Она имела скромный подзаголовок — “Для вас” и печаталась на шестнадцати полосах в один цвет. Все выглядело аккуратно. Видимо, аккуратности придавалось какое‑то значение. А первую полосу действительно занимал портрет президента Кристофера Колонда. Несмотря на густые усы (раньше он их не носил), я сразу узнал своего приятеля по годам, проведенным в Лондоне. Внимательные черные глаза, всевидящие и сравнивающие. Губы — чуть узковатые, но сильные. Может, не слишком правильный нос, но президенту Альтамиры совсем не обязательно быть красавчиком.

Вторую полосу занимали сообщения о вчерашней погоде.

Они, несомненно, были точны, они, конечно, не вызывали сомнений, но все равно меня потянуло проверить каждую строку. Я невольно припомнил час за часом весь вчерашний день, проведенный мною дома и на мельнице Фернандо Кассаде. К своему изумлению, я не нашел никаких несоответствий между газетным текстом и тем, что было в действительности. Как бы подчеркивая неопровержимость изученной мною информации, тут же приводились точные цифры восхода и захода Солнца и Луны, а также данные, придраться к которым опять же мог только идиот. Например, я узнал, что 11 августа 1999 года в 11 часов 08 минут по Гринвичу в далекой от нас Западной Европе произойдет полное солнечное затмение, а 16 октября 2126 года ровно в 11 часов по Гринвичу такое же зрелище порадует азиатов. Нам, альтамирцам, “Газетт” ничего такого не обещала, но сам факт говорил о многом.

Третья полоса была набрана петитом, но читалась как приключенческий роман. Я не мог от нее оторваться. В долгих, совершенно одинаковых на первый взгляд колонках мелким, но четко различимым шрифтом дотошно расписывалось, кто и когда вышел в неурочное время на улицу, кто и когда вступил в конфликты с властями или прохожими, кто и когда распивал запрещенный напиток обандо, игнорируя указания, отпущенные Дворцом Правосудия, наконец, что случилось со многими из этих людей. Информация подавалась легко и так же легко усваивалась. Было видно, что газету делают серьезные люди.

Я взглянул на выходные данные.

Газету выпускал президент Кристофер Колонд.

“…издается еженедельно с постепенным переходом в ежедневную, первые семь номеров распространяются бесплатно, с восьмого номера подписка (для граждан Альтамиры) обязательна”.

Я поднял голову.

— Правда, интересно? Интересно?

Не знаю. Это было не то слово.

Я бы сказал — захватывающе! Я уже хотел увидеть завтрашнюю газету. Чего, скажем, стоило сообщение, касающееся некоего Эберта Хукера.

Я знал Эберта Хукера. А в “Газетт” было сказано, что в ближайшее время старый пропойца убьется до смерти на рифе Морж, ибо нарушит инструкцию по употреблению обандо.