Каждый может любить - Валентина Игоревна Колесникова

что полетела штукатурка. — ну вот почему все именно так? Почему я только сейчас вижу истину?

— О чем ты? — Александр с сыном сели рядом. Игорь включил с моего разрешения чайник и молча слушал разговор, стараясь при этом не мешать.

— О том, что я знала этого человека много лет, знала, какая она, но почему-то все равно решила стать с ней семьей…

— А моя бабушка просто супер женщина! — Игорь фыркнул, — всегда все знает и поможет, никогда не лезет и наблюдает со стороны. Они с тетей Машей часто чаи гоняют, и фильмы смотрят, кстати. И Аня ее уже бабусей называет, мило же, правда?

— Мило, — не знаю почему, но я рассмеялась благодаря его словам, — и самое главное, что это правильно.

— Конечно, правильно! — Игорь возгордился. Было видно, что свою бабушку он сильно любит, — в семье все должно быть гармонично, иначе ничего не получится, разве не так?

— Так, все так… Люди счастливы только тогда, когда совпадают по своим потребностям, желаниям и взглядам на жизнь. — я с большим удовольствием приняла от мальчика чашку горячего чая, попросив его достать из холодильника банку соленых огурчиков. Преображенский молча наблюдал за тем, как я опускаю в чашку три кубика сахара, насаживаю на вилку большой огурец и запиваю его чаем… Кажется, это сочетание ему не очень понравилось, а мне было вкусно. Игорь решил попробовать мой эксперимент, но тут же скривился и сморщился, прошептав что-то про “беременные странные”.

— Даш, покажи мне документы на квартиру и на развод. Дай я посмотрю, все ли в порядке. Кстати, ты свидетельство получила уже?

— Да, буквально за месяц до твоего приезда все оформила, — достав папку с бумагами, я все же решила доверить их Преображенскому. Мужчина внимательно вчитывался в документы, смотрел все подписи, читал долго и вдумчиво, затем произнес:

— Все же Дмитрий меня удивил, если честно. На моей памяти он первый, кто оставил жилье жене лишь по тому, что испытывал стыд. Тут все верно оформлено, квартира целиком и полностью твоя — уже за это он заслуживает уважение. А то, что в ребенка не верит… Ну, потом поверит, когда результаты анализа увидит. Ему мозги промыли, видно же. Хотя может он и сам не хочет верить в твое положение, ведь это может многое изменить. Другой вопрос в том, что его и твои желания теперь не учитываются.

Желания… Простые человеческие желания… Теперь все будет завязано на малышке.

Александр видел, что меня сейчас лучше не трогать, поэтому спокойно стал обсуждать что-то с сыном, я же сидела на месте, уставилась в одну точку и ощущала большую благодарность за то, что они оказались рядом. В противном случае я бы точно расплакалась, а свекровь бы обязательно попыталась меня морально задавить и унизить. В любом случае, я бы ни за что не отдала свое жилье — оно мое по праву. Особенно в моем положении. Или они хотели, чтобы я, уйдя в декрет, работала и арендовала квартиру? Как они себе это представляют? А ведь мы были хорошей семьей… Я так сильно любила Диму… Все для него, все ради него… Смотрела на него глазами, полными чувств, верила каждому слову, купалась в лучах заботы и счастья, ловила завистливые взгляды подруг и верила, что попала в сказу. Ой, недолго музыка играла. Как говорила одна моя хорошая знакомая — а прынц-то вовсе и не прынц, да и конь не белый и вообще это кобыла.

Из моих мыслей меня выдернул в реальность телефонный звонок. Номер не известный, возможно это заказчики… Вот только подняв трубку, я об этом сильно пожалела. Не нравится мне чего-то сегодняшний день. Ой, не нравится…

— Как ты посмела мою маму ударить? — голос злобный, разгневанный, — совсем рехнулась, дура? Последние мозги растеряла?

И снова вдох-выдох… вдох-выдох… Держись, девочка, ты это переживешь…

— То есть тебя только это смутило, да? — мой вопрос Дмитрий расслышал раза с третьего, до этого момента он предпочел поливать меня грязью.

— Ты вообще о чем? — мужчина был в ярости и если честно, подобной интонации я не ожидала услышать. Мне кажется, что эти эмоции настолько ярко проявились впервые, по крайней мере в отношение меня.

— О том, что она караулила меня под дверью весь день, например. О том, что утверждала, что я тебе изменяла… Знаешь что, если я еще раз увижу твою мать у своего порога, я повторю все то, что сделала сегодня. Если ты хотел поговорить, мог бы лично прийти, или кишка тонка? Повторяю в последний раз. Как только ребенок родится, ты получишь результаты на отцовство. Твоих волос у меня на расческе, благо, предостаточно. И сейчас мне совершенно наплевать на то, что ты думаешь, поэтому больше не звони.

На этом я повесила трубку.

Игорь вышел из кухни еще во время разговора, явно понимая, что лишний. Александр сел рядом, обнял за плечи, прижал к себе и… рассмеялся.

— Знаешь, Даша, зато ты станешь сильнее, — он говорил на полном серьезе, — и я совершенно уверен в том, что твой будущий муж и его семья окажутся хорошими, воспитанными и ответственными людьми. Конечно, у них будут свои тараканы, но… у кого их нет?

— У тебя есть? — пробурчала я, наслаждаясь его запахом и теплом. Как же хорошо в его объятьях, Боже.

— Тараканы? У меня скорее черти… — Саша вновь рассмеялся, — причем больные на всю голову, инвалиды со стажем, хромающие на все ноги.

— Мне бы понравились, — я лишь подумала об этом, но почему-то произнесла вслух и тут же услышала, как его сердце забилось сильнее… И что это значит? Он испугался этих слов или наоборот обрадовался? Да о чем я вообще думаю? Я невольно подняла голову и встретилась с ним взглядом…

Глаза блестят. Смотрит пристально, на губах застыла улыбка и… он стал наклоняться все ближе, объятья стали крепче… Кожей ощущалось теплое дыхание и запах меда… Этот невероятный аромат…

Совсем близко… Еще немного и…

Игорь хлопнул дверью в коридоре очень вовремя. Мы тут же отстранились друг от друга, словно маленькие дети, которых родители застукали за шалостью.

— Не забудь, что свадьба через три недели уже, — Александр смотрел на меня взглядом полным непонимания и удивления — сам не ожидал того, что случилось и могло произойти. — ты обещала составить мне компанию.

— Хорошо, я помню…

После этого я осталась одна. Преображенский молча встал, сухо попрощался со мной, подзывая к себе Игоря, и спустя несколько минут моя квартира вновь опустела.

Что это было? Минутная слабость или нечто большее?