Эгоист - Роман Калугин

— Мужик ты или где? Возьми себя в руки! Хватит ныть, какой пример ты показываешь нашему сыну?!

После таких резких слов Миша окончательно слился со своими переживаниями воедино. Он словно стал одним большим комком нервов, которому нельзя было сказать и слово — сразу психуя и взрываясь, показывал свой характер, который раньше был скрыт в глубине души, не жаждавшей славы и успеха. В нем просыпалось давно забытое детское чувство одиночества и непонимания этого мира. Он не мог вообразить, почему его такая родная и нежная жена так с ним обходится? Почему она не может понять, насколько для него важна эта выставка?! Дни и ночи тянулись, словно на уроке математики — долго, непонятно и скучно. Все его мысли были только об оценке критиков. Он, словно одержимый, каждый день читал и смотрел издания, ожидая отзывов.

Наконец, в воскресенье, находясь на выставке и мониторя с помощью рабочего компьютера новости, он нашёл отзывы от критиков, которые к нему приходили. Он стал читать:

"В субботу седьмого апреля 2007 года на Морской набережной открылась выставка питерского художника Прокофьева Михаила. Среди представленных сорока двух работ особое внимание было уделено двум картинам: портрету мальчика — приёмного сына автора картины и пейзажу "Лисий нос". Хорошо стилизованные и написанные явно в моменты вдохновения, данные экземпляры — единственные достойные какого-либо внимания и комментария материалы.

В остальном же можно смело и точно заявить, что работы автора являются дилетантскими и в некотором роде бездарными. На многих картинах отсутствует "рука мастера", словно писали под копирку или же вовсе написано не автором".

Дочитав до конца, Миша обомлел. Он не ожидал настолько откровенной и жёсткой критики в свой адрес. Найдя Иру, он молча показал ей заметку, наблюдая за её реакцией. Та не заставила себя долго ждать, прокомментировав:

— Какой бред! Что они этим хотят сказать?

— Что я бездарность! — Миша вскинул руки к лицу и закрыл его.

— Не расстраивайся, милый, — обняла его Ира, — это всего лишь статья, она никому ничего не навязывает. Тем более, это не официальное мнение художественного сообщества, а комментарии нескольких человек.

— Нескольких весомых человек в этом художественном мире, — подчеркнул он интонацией второе слово. — И что мне теперь остаётся? Выкинуть? Сжечь?!

Он уже не стеснялся присутствующих гостей и чуть ли не кричал. Выбежав на улицу, Миша в гневе пнул мусорку, стоящую рядом со входом. Отдышавшись и придя в себя, он вернулся в зал. Подойдя к Ире, он сказал:

— Прости меня, не знаю, что на меня нашло.

— Ты вёл себя, как истеричка. — жёстко и сухо ответила Ира. — Это не допустимо, тем более в присутствии сына и людей, которые смотрят на твои картины.

— Мне обидно за такой результат, — оправдывался он.

— Знай, что я всегда тебя поддержу, но сейчас ты стал другим. Неужели мнение каких-то дядечек и тетечек важнее, чем мнение жены? — она говорила спокойно и рассудительно, пытаясь вразумить Мишу.

— Нет, твоё, конечно же, важнее, — ответил он, пытаясь взять её за руку, которую Ира убирала, не давая ему.

— Я бы на твоём месте взяла перерыв и подумала над поведением и над тем, что для тебя важнее, — сухо сказала она.

— Может, ты и права, — согласился Миша, потупив взгляд в пол.

— Тогда давай некоторое время ты побудешь один. Мы с Ильёй уедем к родителям, — предложила Ира, сложив руки на груди.

— Если ты думаешь, что так будет лучше, то давай, — выдохнул Миша, качая головой, словно не веря в происходящее.

— Да, я думаю, что так будет лучше, — отрезала Ира.

Тем же вечером она собрала чемодан, взяла Илью и уехала к родителям. Миша остался один в пустой квартире. На душе стало погано, у него было чувство, словно он потерял все: и карьеру художника, и семью, и себя. Ночь он не спал — ворочался, думая о всем, что произошло за последний месяц. Мише не хотелось ничего делать — ни работать, ни есть, ни спать, ни тем более браться за кисть. Подойдя к окну и встречая рассвет, думал о том, какой же он несчастный. Жалость к себе — худшее из чувств, особенно для мужчины. Но ему пришлось это переживать самому — ведь он сам заслужил такое своим поведением и отношением к окружающим, да и к самому себе. На рассвете Миша наконец-то уснул. С работы он отпросился на ближайшую неделю под предлогом своей выставки. Первую половину следующего дня он провел в кровати, словно считая себя больным. Он по-прежнему не ел и ничего не хотел делать. Во второй половине дня ему позвонила Ира и поинтересовалась самочувствием. Убедившись, что все в порядке, она передала телефон Илье, который сказал, что очень хочет, чтобы тот как можно скорее поправился. Мишу это очень умилило, и в целом звонок придал сил, поэтому он собрался с силами и поехал на выставку. Первым делом он залез в Интернет и стал заниматься своим уже привычным делом — искать новости о своей выставке. Удостоверившись, что все, как и было раньше, а рецензия критиков никуда не делась, он вышел на улицу и побрел прямо.

Глава 7

Его мысли витали где-то далеко, не придавая видимых форм. В абстрактной пустоте одиночества скрывалось желание убежать от самого себя. Каждый человек сталкивается с проблемой существования — когда смысл жизни уходит, как вода при сливе в канализацию. В такие моменты беспомощность ощущается куда сильнее, а помочь каждый может себе сам — не стоит рассчитывать на чудо извне, которое сможет решить все проблемы по одному щелчку. Но если нет смысла, значит, незачем жить? Это не совсем так — каждый может взять паузу для перезагрузки, переосмысления себя. Жизнь она настолько многогранна и интересна, насколько несправедлива и жестока. И каждому человеку отмерено свое количество счастья и горя. Хотите, верьте, хотите, нет, как говорится, но Вселенная устроена именно так.

С такими неоднозначными мыслями Миша зашёл в бар, попавшийся ему по пути. Заказав водки и томатного сока, он сел за столик в самом углу, размышляя о смысле жизни, о творчестве и о несправедливости. Через некоторое время, не торопясь допив свой графинчик, он пересел за барную стойку, где заказал ещё. Около часа назад ему было невыносимо обидно, больно и тоскливо, сейчас все эти чувства притупились, и взамен них пришла уверенность в собственных силах и желание на корню все поменять. Выпив ещё, на смену вере в себя пришла озлобленность