Млечный путь № 3 2017 - Песах Амнуэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да будет так, – сказал князь Амэцуна.
На чем совет закончился, и никто не возразил против принятого решения. Хотя молодой господин, казалось, не был доволен, что благоразумие предпочли воинским подвигам. И не он один.
В тот же вечер, когда его светлость посетил княгиню в ее покоях, она наконец сумела высказать столь долго сдерживаемое раздражение.
– «Вступить в переговоры»… и это говорит владетель Сайондзи! Потомок великих министров! Прибегать к таким низким уловкам, тянуть время – это позор для благородного имени!
– Значит, ты отказываешься поехать к отцу и узнать его решение?
То, что супруг как будто вовсе не разгневался на нее, еще больше разозлило княгиню.
– О, я поеду! И скажу ему – напрасно он не разорвал помолвку после смерти прежнего наследника Сайондзи! Я слышала, он был героем. Хотела бы я, чтоб он был жив! Уж он-то не стал бы юлить и трусить, а отважно бросился бы в бой!
– Я тоже более всего хотел бы, чтоб Окинои был жив.
Токико только фыркнула презрительно.
Однако князь Сайондзи Амэцуна не лгал.
Двадцать лет назад
Когда они переправились через Сирогаву и вступили на земли, непосредственно примыкающие к главному из замков Сайондзи, учитель снова напомнил ему, что следует опасаться всего – но не выказывать этого страха. Быть смиренным, но не приниженным. Чрезмерная робость может разгневать князя Амэнагу так же, как и непочтительность. Сакурамару был во всем согласен с наставником Дзедзо. Не следует выказывать страха. У него с детства перед глазами был пример матери – она всегда боялась, всегда дрожала и плакала. Сакурамару не мог осуждать ее – ведь она боялась за его жизнь, а не за свою собственную. Вдобавок она была всего лишь женщиной и простолюдинкой. Но когда в храм пришел гонец из Сиродзавы, и передал повеление Сакурамару прибыть в замок, она схватила сына за руку, и готова была бежать прочь, как можно дальше от Сираги. Тогда Сакурамару впервые в жизни воспротивился матери. Он уже не маленький мальчик, каким она принесла его в храм, и, хотя некому было дать ему мужское имя, он может сам решать, что ему делать. А его светлость – их господин, и долг Сакурамару – подчиняться ему. И как господину, и как отцу. Но мать, впав в совершеннейшее отчаяние, проклинала себя за то, что рассказала сыну об его происхождении. Лучше бы вырасти ему, ничего не зная, и стать смиренным монахом, ах, почему преподобный Дзедзо не озаботился раньше обрить ученику голову! Теперь же мальчика наверняка убьют, едва он пребудет в замок, а то и по дороге! Да, кто ж меня станет убивать, говорил Сакурамару, госпожа О-Ива уже умерла. Она-то умерла, отвечала мать, да вот сын ее в здравии, и наверняка захочет избавиться от старшего брата, ведь он старший, хоть и рожденный служанкой, но старший. Наконец наставник вмешался и сумел успокоить несчастную Мити, пообещав, что проводит Сакурамару в замок и проследит, чтоб тому не причинили вреда.
По правде, настоятель и сам считал, что Сакурамару должен стать монахом. Он с раннего детства воспитывался в храме, и обнаружил на это время способности к учебе изрядные, характер же мирный. Но князь Сайондзи не выказывал такого желания. Запрета он тоже не изъявлял. Он вообще не передавал за все эти годы никаких известий, и можно было бы счесть, что князь забыл о Мити с мальчиком, но пожертвования в храм, с тех пор как князь прислал сюда служанку и рожденного ею сына, поступали исправно. Поэтому настоятель обучал Сакурамару как своего возможного преемника, но обрить ему голову не спешил. И не зря, как оказалось.
Покуда они шли, страхи несчастной матери казались беспочвенными. Никто не пытался причинить им зло, никто не обращал внимания на старого монаха и его ученика. Но по мере приближения к замку, трепет охватывал Сакурамару. Конечно он робел, а кто бы не робел на его месте. И не только потому, что его жизни угрожала опасность.
Хоть прежде Сакурамару не видел ничего, кроме храма, окрестных гор и ближайшей деревни, наставник рассказывал ему о том, что есть Подлунная империя и как она устроена. Там, далеко-далеко, в Старой столице, живет император, потомок небесных богов. И его присутствие в этом мире подобно драгоценной священной реликвии. Когда-то, немногим позже времен, когда боги бродили по земле, императоры были воинственны, они подчиняли окрестные земли, ходили походами в заморские страны, карали мятежников. Но уже давно императоры жили, затворяясь в роскошных столичных палатах, и в дела страны не вмешивались. Всей властью поначалу обладали великие министры из дома Хагивара, и в Подлунной царили мир и покой. Но потом власть выскользнула из их рук, в стране началась смута, и воинские роды, вместо того, чтоб охранять границы и подавлять варваров, сражались между собой. И победитель, назвавший себя верховным князем, основал Новую столицу. Именно он послал сюда, на север своего наместника из рода, бывшего одной из ветвей Хагивара. И младшие Хагивара, позже именуемые Сайондзи, повиновались приказу, равно как их вассалы, чьи предки с предками Хагивара столетия назад прибыли из-за моря, когда их родное царство Сираги поглотило Кара, королевство Трехного Ворона, вместе с Поднебесной империей. Но род верховных князей вскоре пресекся, власть подхватили регенты малолетних наследников, не все были с этим согласны, снова начались междоусобицы. А чем больше все это длилось, тем сильнее окраинные наместники, о которых забыли в столицах, привыкали к тому, что они – полновластные хозяева на своих землях, которые назвали Сираги в память о прежней родине. А лет через сто никто и не представлял, что когда-то было по-иному. Но в летописях, которые настоятель заставлял читать своего ученика, было записано все.
Неизвестно, что помнил, и что забыл о своих предках князь Сайондзи Амэнага, но земель, когда-то данных в держание наместнику, ему явно было мало. Он принялся присоединять соседние владения – силой оружия, или хитростью, или выгодными союзами. И все ему удавалось. Да только в одном боги его обошли – не было у господина князя детей. Другой отослал бы бесплодную жену, или завел
