Шок и трепет 1978 - Максим Арх

«Ага, знает, что Кравцов комитетчик, и, думая, что я его родственник, тыкать перестал. Ясненько. Интересно, а был бы этот настоящий Кравцов токарем или слесарем, то тыкать тогда мне всё ещё можно было и дальше? Лизоблюды и приспособленцы!» — отметил я, поморщившись, но на поставленный вопрос ответил:

— Фактически, этот рыдающий гражданин, мой брат близнец.

Такой неожиданный поворот внёс в ряды присутствующих долю смятения, которая не обошла стороной и командира части полковника Зайцева.

Тот еле-еле слышно вздохнул и, вероятно, набравшись смелости, сделал шаг в нашу сторону, и негромко спросил:

— А почему он называет Вас Васиным⁈

— Привычка, — ответил я, и погладил рыдающего полковника по голове. — Он меня с детства так называет. Васин я для него и всё тут. Васин…

А тот, услышав заветное слово, зарыдал ещё больше.

— Васин!!

Вдоволь наобнимавшись и успокоившись, наконец, прошли в кабинет к Зайцеву.

Кравцов, стоит отдать ему должное, успокоился довольно быстро. Мы и порог кабинета переступить не успели. Слабость свою он объяснил тем, что уже начал считать меня умершим. Сейчас же, увидев, что ничего страшного со мной не произошло, взял себя в руки. За поведение своё извинился и, присев, сразу же перешёл к расспросам.

Пришлось рассказать свою историю с самого начала — и про военкомат, и про поезд, и про казарму. Единственное о чём я умолчал, так это о том, что в одну прекрасную ночь оприходовал всех дедов этой воинской части. Ни к чему мне было рассказывать о своей прекрасной физической подготовке.

«Те, кто в курсе и так сообразят, а остальным такие страсти знать и не надо».

Историю же своих удивительных приключений я закончил так:

— Очнулся на берегу. Сориентировался на местности и побежал к нам в часть. Всё.

Полковника Зайцева, как мне показалось, моя история вполне удовлетворила. А вот хитрый Кравцов остался не доволен рассказом, и поэтому неожиданно задал провокационный, и можно сказать, заставший меня врасплох, вопрос:

— Скажи, Васин, а как ты на местности-то сориентировался?

«Вот же гад какой. Видит же, что тут посторонние. Так, нет, провоцирует», — с негодованием посмотрел я на комитетчика и выдал истинную правду (разумеется, в кавычках):

— По звёздам, естественно, сориентировался! По звёздам… — и чтобы сомнений больше ни у кого никаких не было, добавил: — Ты же сам, Михаил Алексеевич, учил меня астрономии.

Командир части перевёл взгляд на прыснувшего комитетчика, а уже через пару секунд впал в ступор, увидев как мой «липовый родственник» начинает ржать.

«Да, зрелище не для слабонервных. Давно я такого ржания не слышал», — ухмыльнулся я, обратив внимание на полностью деморализованного хозяина кабинета.

Оно и понятно. Я человек привычный. А вот человеку не сведущему в ржании, такой вот, с позволения сказать, смех, в голове ассоциируется не с весельем, а с приступом маниакальной шизофрении.

Но всё же Зайцев, к счастью, достойно выдержал испытание и даже остался стоять на ногах, лишь немного побледнев.

А Кравцов же тем временем, неожиданно прекратив, с позволения сказать — веселье, спросил меня прямо в лоб:

— Ты почему никому не позвонил и не рассказал, что с тобой приключилось?

— Я до последнего момента думал, что всё это спецоперация, — ответил я, пожав плечами.

— Что за чушь⁈

— А почему чушь? Фамилии-то совпадали. И Петров, и Кравцов, и даже, как потом стало ясно, у нас в призыве оказался Лебедев… Так что, как говорится: сам Бог велел поверить.

— Н-да, напридумывал ты себе, — произнёс Кравцов, быстро глянул на военного полковника и, вспомнив, что мы не одни, решил закончить эту тему: — Ладно, об этом потом поговорим. А сейчас мне нужно связаться с Москвой.

При этих словах командир части встал и, побелев ещё больше, поправил галстук.

Ну, а я сказал то, что от меня не ожидали — ни они, ни тем более я:

— Не надо никуда звонить!

— Как? Почему?

— А потому — не надо и всё! Не хочу никого ни видеть, ни слышать.

— Да ты что, Саша? — удивился комитетчик, перейдя на шёпот: — Тебя же по всему Союзу ищут! Все две недели — с утра и до ночи!

— А зачем?

— Как это зачем? А работа⁈ А контракты⁈

— Нет больше ни работы, ни контрактов. И уж тем более нет больше никаких договорённостей. Я теперь свободный человек, понимаете? Я свободен от них, — сказал я и чтобы слова мои прозвучали более весомо, запел…

Я СВОБОДЕН!!

https://youtu.be/QXDRPtufEbA?si=mLXdeKbaluFjQAse&t=52 Кипелов — Я свободен

— Хорошая песня, прервал мои завывания Кравцов, когда я собрался было перейти на куплет, — но я тебя не понимаю. Ты, что, хочешь всё бросить?

— Не хочу, а уже бросил! Причём заметь — бросил не сам. Они заставили меня бросить. Так что, не нужно меня тянуть назад. Я остаюсь здеся!

— Здеся? Э-э, в смысле — здесь? В этой дыре⁈

— Да! Здеся! — категорически заявил я и успокоил расстроившегося при этих словах командира части: — Не волнуйтесь, товарищ полковник. Брат-близнец не хотел обидеть ваше место службы.

— Не хотел, — подтвердил Кравцов старший и, посмотрев на меня, спросил: — Но что ты будешь делать? С ансамблем этим играть?

— Не с ансамблем, а с оркестром, — ответил Кравцов младший и, в свою очередь посмотрел на «родственника», риторически произнёс: — А что тут такого? Все играют, и я буду!

— Но, это же не твоё — не твой уровень! Москва этого тебе не позволит!

— А про Москву, Вы мне лучше вообще не говорите! Я на них обижен! Они меня бросили. И я тут чуть не умер! Как собака на сене, тут жил! — ни к селу, ни к городу закончил я, а затем, пространно кивнув на командира части, добавил: — Если бы не товарищ полковник, то я бы вообще сгинул.

Кравцов покосился на потупившегося Зайцева и произнёс:

— Уверен, товарища полковника, за это отметят подобающем образом. Но всё же ты не преувеличивай тут! Не сгинул бы ты. А служил бы так, как все служат. И ничего бы с тобой не случилось. Понял? Васин⁈

При упоминании моей фамилии Зайцев вновь вздрогнул, и как мне показалось, чуть уменьшился в росте, вжав голову в плечи.

Не обращая на это внимания, КГБшник продолжил.

— Так что, Васин, мне совсем не понятно, что конкретно тебя не устраивает, что ты возвращаться не хочешь⁈

— Всё меня не устраивает! Буквально всё. Так что передай тем, кто меня сюда упёк, что пока не извинятся, я с ними разговаривать не буду!

— Обиделся? А на что? Ты же сам виноват! Это же ты, а не кто-либо другой, снял тот злосчастный видеоклип, из-за которого был весь этот сыр-бор! А ведь ты знал, как на это отреагирует начальство. Знал, что оно их будет раздражать и они никогда не разрешат его отдать в прокат. И уж тем более не разрешат передавать его американцу!!

Зайцев сглотнул и широко распахнутыми глазами уставился на меня.

Но и это зрелище, не остановила комитетчика, и он продолжил пламенную речь.

— И не говори мне, что ты не знал, что твоя съёмка их разозлит. Ты с ними не первый день работаешь, так что всё ты прекрасно знал! Знал, но всё равно снял! Так что не надо никого винить! Ты сам, как ты говоришь: накосарезил!

— Ну и пусть, что это так! — завёлся я вскочив. — Но зачем они устроили этот цирк со слонами? Хорошо, им не понравилось. Но ведь они могли бы сделать всё по-тихому, так сказать — по-семейному. Так нет же, они меня из комсомола выперли, а потом вообще в армию отправили. Хорошо хоть не в тюрьму.

— Ха, — усмехнулся Кравцов, — как ты себя ведёшь, до тюрьмы, я смотрю, тебе не далеко осталось!

— Ах так⁈ Тогда я тем более отказываюсь. Здесь лучше останусь. Так что поезжай и скажи им, что я тут лучше, в относительной свободе, жить буду, чем в тюрьме гнить.

— Не глупи. Ни кто тебя сажать не будет. Я пошутил, — натужно улыбнулся Кравцов, полностью обалдевшему от всего услышанного открывшему рот командиру части.

Тот, чуть придя в себя, вытер платком лоб, не менее натужно улыбнулся в ответ и, покосившись на меня, аккуратно прошептал:

— Товарищ солдат, это конечно не моё дело, но мне кажется товарищ полковник Комитета Государственной безопасности прав. И Вам лучше поехать с ним, когда он документы о вашем комиссовании предоставит.

— Это долгого времени не займёт. За нами не заржавеет, — согласился с ним Кравцов и показал на меня пальцем. — Этот Васин, мало того что Кравцов, так ещё и явный лунатик. Сами видели, что он после концерта куда-то в степь убежал. Такому не место в армии! Поэтому, думаю, завтра или даже может быть уже сегодня, мы всё уладим, и я его заберу.

Увидев, что мировая история в очередной раз проходит где-то рядом, и меня