Второе послание Петра и Послание Иуды - Дик Лукас

Чудодейственным образом каждый христианин имеет право на это спасение. Вполне возможно, что люди, которых увещевает Иуда, разделяли точку зрения об избранности людей, которым дана особая духовность и зрелость. Возможно, они были уверены в своих нравственных позициях и чувствовали себя более свободно, чем менее зрелые духовно верующие, связанные нормами закона. Но Иуда подчеркивает, что спасение предлагается всем открыто и широко, «по общей вере» (Тит. 1:4) и по иронии судьбы — даже тем, кто так резко отрицает возможность спасения для других.

2. Вера, которую мы защищаем (ст. 3б)

Два фактора обусловили срочность написания Послания. Возникли обстоятельства, которые побудили Иуду призвать христиан твердо встать на защиту своей веры. Он был глубоко обеспокоен тем, что они не имеют твердого стержня, который помог бы им защитить свою веру. Он перечисляет четыре причины, почему мы должны быть бескомпромиссными в защите христианской Благой вести.

1) Вера тесно связана со своим содержанием

Под верой Иуда понимает те вещи, в которые мы верим, а не факт нашей веры; это объективное, а не субъективное понятие. Для многих комментаторов это служит доказательством позднего написания данного послания, но нет никаких оснований полагать, что Иуда здесь рассуждает о вероучительном кгЗедо или о пространной доктринальной основе. Он имеет в виду, что простые христианские истины даже в самых первых христианских писаниях рассматривались как Благая весть, Евангелие спасения (Лк. 1:2; Деян. 2:42; 20:32; Рим. 6:17; Гал. 1:6–9,23; 2 Ин. 9).

Споры о содержании Евангелия характерны для Церкви, а новозаветные послания показывают, что это происходило всегда, избежать этого трудно, да и не нужно избегать. Эти послания также показывают, в какой форме происходили такие споры. Иногда люди пытаются что–то исключить из Евангелия. Самым ярким примером в этом отношении может служить отрицание воскресения (1 Кор.) или Второго пришествия Христа (2 Пет.). В других случаях смертельная опасность кроется в желании что–то добавить к имеющемуся Евангелию. Таким образом, Новый Завет призывает христиан противостоять новому учению (Гал.) или новой духовности (Кол.). Но защита от тех, кто хочет либо что–то прибавить, либо что–то исключить из христианской вести (по этим или другим моментам), должна строиться на прочном фундаменте веры, на полной вере и ни на чем, кроме веры.

Такие же дискуссии продолжаются и поныне. Стало привычным удалять элементы библейского учения, которые неприемлемы с точки зрения другой культуры, на основании субъективного критерия, дескать, они «культурно обусловлены». Таким образом, верования и модели поведения, которые были нормой для первых христиан, ныне трактуются как интересные, но не более чем любопытные детали. К счастью, сравнительно легко поставить на место тех, кто пытается урезать Евангелие.

По–прежнему актуальна и другая опасность, с которой справиться труднее. Крупнейшего богослова XX в. Карла Барта однажды спросили, в чем он видит самое большое препятствие, которое мешает примирению Реформатских церквей и Римской католической церкви. Он ответил так:

«Я думаю, что самым большим препятствием является маленькое словечко, которое католическая церковь добавляет к любому нашему предложению. Это маленькое словечко: «и». Когда мы говорим Иисус, католики говорят Иисус и Мария. Мы стремимся посвятить наши души Господу, Христу. Католики стремятся повиноваться Христу и Его наместнику на земле, т. е. Папе. Мы верим, что христианин спасен заслугами Иисуса Христа, католики же добавляют: и его собственными заслугами, т. е. речь идет о спасении по делам. Мы считаем единственным источником Откровения Священное Писание, католики же добавляют: и священное предание. Мы говорим, что познание Бога исходит из веры в Его слово, данное нам в Писании, католики же добавляют: и от разума»[290].

Для Иуды вера — это то, что неколебимо утверждено для нас. Ни суеверные дополнения, ни мирские попытки принизить веру не должны поколебать того фундамента, на котором зиждется наше учение во всей его полноте.

2) Вера сопряжена с авторитетностью

Иуда говорит, что вера была доверена, предана нам. Он использует слово, которое стало почти техническим термином в христианских кругах, и описывает, как Бог передает Церкви Свое послание через апостолов (paradidomi: Л к. 1:2; Деян. 16:4; 1 Кор. 11:2; 15:1–3; 2 Фес. 3:6; 2 Пет. 2:21). Иуда понимает, что Бог является автором Благой вести, а апостолы причислены к тем святым, которые ее получили. Монопольное право на Благую весть принадлежит Богу, а потому страшно менять ее самостоятельно. «Это не изобретенное, но данное; не открытое нами, но данное нам Самим Богом; это дано нам на хранение, дабы мы сохранили это для грядущего»[291].

То, что Бог дал нам неизменяемое Евангелие, легко воспринимать как очевидное и само собой разумеющееся. Но это и великое преимущество, привилегия для нас. Псалмопевец говорит в изумлении: «Он возвестил слово Свое Иакову, уставы Свои и суды Свои Израилю. Не сделал Он того никакому другому народу, и судов Его они не знают. Аллилуйя» (Пс. 147:8,9).

Мысль Иуды вполне очевидна: если Бог дал нам Евангелие и не собирается давать никакого другого, то мы должны хранить и беречь его как сокровище.

3) Вера тесно связана с исторической обстановкой

Вера, по словам Иуды, была однажды предана святым. В греческом здесь употреблено слово Нарах, которое означает «однажды и навсегда», «окончательно и бесповоротно» (ср.: 1 Пет. 3:18). И нет никаких оснований полагать, что Бог даст нечто совершенно новое и дополнительное в последующие века христианской истории. Разумеется, каждое поколение христиан должно выражать это послание, строго придерживаясь определенных аргументов; формулировка христианских вероучительных кредо и исповеданий часто требовала разрешения сложных языковых проблем своего времени. Эти символы веры не являются итоговой суммой того, во что верили христиане, это пункты веры, в которых сомневались еретики! Те, кто составлял вероучительное кредо, знали, что они должны дать отточенные формулировки понятий, используя слова, которые в Библии отсутствуют, и совершали это с благоговейным страхом, стремясь к единственной цели — защитить авторитет Евангелия [292].

Наше понимание христианства проходит серьезную проверку, когда мы пытаемся разобраться, рассматривает ли оно вопросы и темы сегодняшнего дня надлежащим образом, на современном уровне, не нарушая принципа «веры, данной однажды и навсегда». Сегодня это весьма трудно, поскольку релятивистская позиция состоит в том, что все культуры одинаково ценны и что необходимо принимать во внимание и разделять концепции и откровения других. Иуда серьезно предостерегает нас от такой позиции, ибо его оппоненты все еще с нами. Они твердо придерживаются этого релятивизма. Они выбираются из «зыбкого болота», на котором, с их точки зрения, покоится христианский авторитет, и идут в сторону развития процесса, направленного на понимание Бога только в современных терминах и на современной концептуальной основе. При этом они могут проявлять хорошее знание библейских текстов, но цитируют их избирательно, для иллюстрации своих мыслей, но не для практического их применения. Последователи оппонентов Иуды могут занимать благодушную и даже благородную позицию по отношению к любому религиозному течению до тех пор, пока его концепции не примут законченную форму.

Поэтому неудивительно, что Иуда так долго находился в забвении, поскольку как раз и утверждал эту «законченность», полноту авторитета. У нас есть больше оснований обратить внимание на его увещевания, поскольку релятивизм, на который опираются его оппоненты, ныне находится в самом центре нашей культуры и влияет на формирование мировоззрения даже библейски мыслящих христиан. Еретики во времена Иуды, по–видимому, завладели чувствами нашего мира, в котором сам Иуда может казаться ограниченным и опасным. Мы так тесно связаны с современной культурой, что для нас более естественно вступить в союз с миром, чем обратиться к мыслям и предостережениям Иуды.

4) Вера доступна всем

Бороться за веру, однажды преданную святым. Кто такие эти «святые»? Все христиане, все те, кто был назван Богом праведным или святым. В Новом Завете «святой» — это практически синоним христианина (см., напр.: Деян. 9:13,32; Рим. 1:7; 2 Кор. 1:1; Еф. 1:1; Отк. 5:8), и новозаветные авторы сочли бы весьма странным, если бы мы захотели отождествить священство с какой–то особой группой людей. Христианский титул «святой» одновременно «включает в себя и честь, и увещевание, и обличение. Он означает и высокое призвание, побуждает жить в соответствии с ним и напоминает о вызывающих горькие сожаления недостатках»[293].